Пауки - Словин Леонид Семенович - Страница 46

— Помню… Двое. Он и она. Очень смешные. В магазине. Он купил ей наряд к празднику Ханука.

— Отличный получился снимок!

— А подпись?! Я поместил картинку в «Едиот», а потом «выдал замуж» еще дважды. Кстати, никто не заплатил, кроме «Едиота»…

— Там вилла?

— Трущоба богачей. К сожалению, второй снимок не пошел. Вилла прикрыта другими строениями…

— Любопытно взглянуть.

Он посмотрел испытующе:

— Хочешь прийти в гости?

«Уж не принял ли он меня за взломщика?» Я успокоил:

—Она моя школьная подруга… В каком это районе?

—Рамот.

О вилле в Рамоте говорила и Лена Милецкая, гид!

— Но смотри! Игорь Буран — мужик крутой! Чуть не разбил камеру, когда я сделал снимок. Но ей идея поправилась. «Подарок к Хануке…» Реклама лица на всю страну.

— Чем они занимаются?

— Она что-то тут продает. Или, наоборот, покупает.

— Вилла принадлежит ей?

— Не знаю. Но она там живет.

— Как ты узнал их имена?

— Он сам их назвал. — Левит проявил профессиональное любопытство. — А что в действительности? Это вымышленные имена?

Он, безусловно, заслуживал гонорара. Я честно с ним расплатился:

—Это Окунь. Российский бизнесмен. И по совместительству киллер.

—Да-а…

Он был озадачен.

— Тебе встречались они потом?

— Один раз. Инна…

— А в тот день?

— Я просто поехал за ними. Взял такси… Ты можешь легко найти дом. Каждый водитель знает. Район новых вилл. Там, на участке, российский контейнер! Его видно с дороги!

Утром служба безопасности банка обеспечивала доставление валюты. Во избежание нападения мы хранили дату инкассации в тайне до последней минуты.

Нападение на нас началось по классической схеме. На перекрестке Большой Спасской «Джип-Гранд-Чероки» неожиданно вклинился сбоку в строй… Одновременно ударили автоматные очереди. Казалось, стреляли со всех сторон. Водитель «Джипа» погиб в самом начале атаки. На крыше углового здания находилась одна из огненных снайперских точек, организованных вдоль трассы сопровождения инкассации…

Водителя опустили на дно кабины, к рулю сел один из бандитов.

Улица была забита транспортом.

Между тем инкассаторская машина, в которой сидел Виктор, мой зам, неожиданно, нарушая правила, погнала против движения, выскочила из зоны обстрела…

К нам уже мчались на помощь. Отъезжая от банка, я по рации передал дежурному, чтобы в пути было организовано усиление.

Свои девятьсот тысяч долларов, поступившие в тот день, мы доставили в целости.

Кстати, именно такая сумма была захвачена преступниками, расстрелявшими инкассаторов в Скорняжном переулке…

Вечером, перед уходом из банка, я прослушал запись вчерашних телефонных разговоров сотрудников, в том числе Наташи, помощницы Лукашовой. Изрядно обалдев от ее смешков и переливов лживого тоненького голоска, я неожиданно наткнулся на ее странный разговор с подружкой. Они болтали о том о сем, в общем, ни о чем. В приемной, видимо, в это время никого не было, никто не мешал. В конце помощница добавила без видимой связи:

—Завтра, Юля, с утра по магазинам…

Наступила пауза. Потом они снова заговорили о пустяках. Быстро свернули разговор.

«Завтра с утра по магазинам…»

Наташа работала и ни в какой магазин уйти не могла. Тем более с утра! Меня зацепила эта фраза. На утро была назначена инкассация! И помощница президента банка о ней знала!

Юля — имя супермодели.

—Есть интересные данные…

Мне неожиданно позвонил мой преемник из милиции Павелецкого.

— Можешь сейчас приехать?.. По-моему, тут интересная информация о вашем шефе.

— Салахетдинове?

— Да. У вас телефон защищен?

— Можешь говорить. Что там?

— Его убили. В Кельне.

В банке еще никто ничего не знал.

—Сейчас буду!

Я застал своих бывших коллег за прослушиванием магнитной записи. С начальником розыска сидело несколько оперативных уполномоченных. Все здесь, меня знали. Благодаря зигзагам своей биографии и отчасти благодаря журналистике я давно уже стал вокзальной знаменитостью. Мы обнялись.

— Вы одним мужиком интересовались… Фирма «Колеса» — «Экология»…

— Пастор!

—Ну! Я сейчас поставлю сначала!

Он включил запись на перемотку. Сидевший рядом младший инспектор, ныне начальник над пятью камерами для задержанных, вокзальным ИВС, стукнул меня коленкой под столом, мигнул:

— Как живешь?

— Все нормально.

Мы дружили.

Николаев предпослал короткое вступление:

—Пастор только прилетел из Кельна. Это они в бане. С девками. Те сейчас придут. Тут такое начнется… Ну, понеслась!

Разговаривали двое. Запись была довольно чистая. Говорившие выпивали, но стука ножей, вилок не было слышно.

—Закусывают солеными огурцами… — Начальник ИВС снова мигнул, отсылая к близким нам обоим воспоминаниям.

Речь шла о некоем заведении.

«— Недалеко от церкви…

— Собора, что ли?

— Ну, она их вот так держит… Сто пятьдесят долларов с носа…

— А стол?»

Спрашивавший был молодой, энергичный. Голос звучал напористо. Я был уверен, что слышал его. Ему отвечал Пастор:

«— Кормежка ее. Кормит, как на убой. Девчонки даже всего не съедают…»

—Это самое начало…

Николаев отмотал добрую часть кассеты:

—Пастор, по-видимому, инспектировал бордель. И дает отчет…

Запись пошла дальше.

Снова о том о сем. По-видимому, в помещение кто-то входил. Но вот они остались одни. Это сразу почувствовалось.

«— Ты говорил с ним?» — Тот же молодой голос. Я подумал вдруг, что он принадлежит кавказцу, который безукоризненно говорит по-русски.

Пастор задумался. Собеседник не торопил.

«—Да…

— А он?!

— У адвоката записан весь их разговор с О'Брайеном. На аудиокассету. Но он клянется, что ничего об этом не знал!»

Оба замолчали. На этот раз надолго.

Разговор о Камале Салахетдинове выглядел как продолжение темы об аудиокассете…

После выезда из России каждый шаг Камала за границей контролировался структурами «Алькада». Некоторое время он обитал в маленьком городке Клодт на берегу Женевского озера в провинции Во. Снимал стоявший особняком дом. Пастор несколько дней жил у него. Потом они оба уехали в Германию. В дороге Салахетдинов что-то заподозрил. Дважды поменяли машину, а затем и вовсе пересели в поезд.

«— …Совсем охренел. Думал, что опускает полку в купе. Дернул шнур. А это стоп-кран… Встали! А по поезду уже забегали… „Где? Кто?“ Камал сунул проводнику сотню…»

Пастор засмеялся.

«— Бир, шнелер! Пива! Показал: сдачи, мол, не надо… Короче, обошлось…»

Раздался легкий звон хрусталя.

— Вот это место… — шепнул Николаев.

«— А что в Кельне?»

Пастор продолжил отчет:

«— Отель маленький, тихий. Ни одного человека. Ни внизу, ни в коридорах. Хозяин — в другом здании… Тут Окунь прибыл. Без него какой разбор?!»

Ребятам с Павелецкого это все было до лампочки. Бойцов Николаева интересовала судьба похищенных контейнеров с сигаретами.

К убийству Камала Салахетдинова перешли внезапно:

«— …Я только ступил на тротуар — и сразу трата-та… Камала с ходу в решето… Лежу. Еще очередь над головой! Чувствую, водила меня сзади тянет…»

На пленке послышались голоса приближающихся девиц. Разговор прекратился…

Оперативники сразу обрели интерес.

—Сейчас… — сказал начальник ИВС, — самое интересное!

На фоне женских голосов был слышен вопрос:

«— Отари еще в Москве?

— Он отбыл сразу. Я не видел его. Думаю, он в Израиле.

— Он знает обо всем?»

Речь шла об аудиокассете, про которую мне рассказал Джамшит: разговор О'Брайена с киллером.

Ответ мы не услышали.

Пьяные голоса женщин прозвучали близко и громко:

«—Будто у нее мыши в руках трахаются!

—Все! Ни капли в рот, ни сантиметра в жопу…»

Оперативники засмеялись.

Запись кончилась.

Мы продолжили разговор с Николаевым вдвоем.