Пауки - Словин Леонид Семенович - Страница 41

Я не представлял, как устроены головы пославших их криминальных авторитетов из числа бывших известных спортсменов, чемпионов…

Таких, как О'Брайен.

Наряду с уголовниками они привлекали к себе на службу представителей академической науки.

Эти люди становились основой мозгового центра.

Если предположить невозможное, что убийцы Арлекино не поинтересовались, кто живет в квартире, откуда они увезли труп, мозговой центр непременно провел слушание по эпизодам, связанным с убийством Арлекино. Ламм, доктор юридических наук и адвокат, ничем не напоминал далеких от жизни рассеянных чудаков, какими любили изображать профессоров в советских фильмах…

Детали были, несомненно, исследованы, словно на учебном семинаре, — строго последовательно, ло shy;гично, как если бы речь шла о юридическом казусе из практикума.

«Почему Арлекино шел в этот дом на Элиягу Голомб? В этот именно подъезд? Почему именно в эту квартиру? Кто в ней живет?»

Таинственное «Ицхак Ицхаки» на моем почтовом ящике Ламма не удовлетворило бы!

«Что известно о квартиранте? Почему странно себя повел: оставил труп, побежал на перекресток… И потом — когда прибыла полиция…»

Ламм не преминет узнать, откуда растут ноги.

«Когда прибыл из России? Откуда?»

И тогда всплывет настоящая фамилия.

«Стоп! Я знаю его, — скажет босс. — Это бывший вице-президент банка „Независимость“ по безопасности, который исчез… Было бы интересно с ним поболтать на досуге…»

Моя фантазия отказывалась проецировать на себя то, что они делают в таких случаях…

Я почувствовал холод, спускающийся от сердца к коленям.

А может, последовать совету моей зеленоглазой соседки? Плюнуть на все! Рвануть из Иерусалима? И не в Бейт-Шемеш, в это спальное иерусалимское Бутово, а дальше, на Голаны, в Метулу…

Мне стало смешно самому. Только абсолютно не сведущий в розыске полагает, будто можно исчезнуть, затеряться как иголка в стогу сена среди какой-то сотни тысяч жителей! Среди полумиллиона, пяти миллионов…

«Меня найдут! Как нашел бы их и я тоже!»

Но почему они не принялись за меня до сих пор?

В этом была загадка…

Глава 4

Похищение президента банка «Независимость», как выяснилось, было организовано примитивно. Лукашовой позвонили, что Лобан, сподвижник Жени Дашевского, пришел в себя и хочет ее видеть. Местонахождение его скрывают, поэтому в банке никто не должен знать, куда она едет. Катя тут же выехала вместе с секьюрити. Их захватили в месте, которое с учетом будущего развития событий имело явно провидческое наименование, — на перекрестке Иерусалимской улицы с Иерусалимским проездом, недалеко от Калитниковского кладбища. Как водится, из двух подъехавших «девяток» выскочило несколько кавказцев. Секьюрити президента Лукашовой не успел или не захотел что-либо предпринять… Обоих выволокли из машины, сразу разъединили. В «вольво», на котором они ехали, сел один из бандитов, приказал водителю гнать в сторону Каширки. Там «вольво» поставили в гараж-«раковину», а самого шофера посадили в одну из торговых палаток, в которой два продавца, они же его охранники, молча играли в нарды… Водитель пробыл в ней до самого вечера, когда его неожиданно отпустили, пригрозив, что убьют, если он не исчезнет на время и не будет молчать. В «девятке», куда затащили Лукашову, ей надели наручники, нахлобучили на глаза ее же норковую шапку, чтобы она не могла ничего видеть. Ее увезли в район Савеловского вокзала: она отчетливо слышала звонки трамвая и шум транспорта сверху, на эстакаде. После этого ехали не очень долго. Остановились в тихом жилом массиве. Прежде чем вывести похищенную женщину из «девятки», сидевший рядом предупредил:

— Только попробуй крикни!

Она почувствовала острие ножа, упершегося ей в бок.

Дом и подъезд Лукашова не видела. Они поднялись в лифте на пятый этаж. Дверь была не заперта. Сразу из прихожей ее завели в ванную комнату, сняли наручники. Свет не включали. В ванной она провела весь день. В течение этого времени в квартиру несколько раз кто-то приходил, затем уходил. Слышались телефонные звонки. Охранников было двое — кавказец и русский. Оба вели себя грубо. Последний был особенно наглый. Примерно через час после того, как ее привезли, он пошел в ванную, ненадолго включил свет:

— Может, обслужишь нас, все равно делать нечего…

Она послала его далеко-далеко, как обычная московская дворовая крыса…

—Под Женьку Дашевского так ложилась!..

Он замахнулся, но не ударил. Чем занимались охранники, она не знала. Еды не предложили. Ночью в ванную бросили подушку и одеяло. Кавказец поставил на пол пакет кефира, а на умывальник положил белый батон на газете… Кроме того, ее пустили оправиться. На ночь ванную закрыли снаружи. Включили свет. Ночь тянулась медленно. Лукашова смотрела на часы:

«Четыре утра, пять…»

Звонок в квартиру, где она находилась, последовал на другой день, ближе к полудню. После того, как Ваха и Гена в машине услышали свои записанные на пленку голоса.

Охранявшие Лукашову боевики сразу засуетились, затопали по квартире. Звонок словно поднял их на ноги. Лукашова поняла, что сейчас ее увезут. Действительно, уже через несколько минут ее снова, с закрытыми шапкой глазами, вывели из квартиры, спустили в подъезд. Наручники больше не надевали. Машина уже ждала их у подъезда. Ехали другой дорогой, долго, чтобы запутать. Шум эстакады она больше не слышала. Шапку ей сняли с глаз метров за двести от банка. Здесь же машина притормозила рядом с секьюрити, который ждал ее на тротуаре. Его привезли за несколько минут до появления Лукашовой. Охранник был избит, у него отобрали пистолет. В тот же вечер, кстати, он подал заявление об увольнении и выплате компенсации…

Я увидел Лукашову сразу после ее освобождения. Она не так двигалась, не так улыбалась. Ловила себя на том, что думает о чем-то своем. Раньше за ней этого не замечалось.

«Российский бизнес — занятие не для слабонервных…»

Региональное управление по борьбе с организованной преступностью отреагировало на похищение Лукашовой остро и быстро. Ваха и Геннадий были арестованы и отправлены в следственный изолятор номер 2, в Бутырку. Решающую роль сыграли связи начальника кредитного управления банка — Вячеслава и его отца — заместителя одного из министров.

Все выглядело как продолжение следствия о бандитской разборке в ресторане дискотеки.

Срок по уголовному делу о групповом нападении, во время которого были убиты Дашевский и пятеро его боевиков, еще не истек. Быстро были получены оперативные данные на других участников преступления. Один из водителей нападавших — в прошлом профессиональный таксист — не выдержал нажима, начал давать показания на находившихся вместе с ним в машине…

Арестованных разбросали по следственным изоляторам Подмосковья, чтобы не дать возможности сговориться с организаторами…

Радость сотрудника РУОПа по этому поводу оказалась, однако, по меньшей мере преждевременной. У Вахи и Геннадия быстро появились высокопоставленные покровители.

Таксист скоро замолчал и взял назад показания.

Из следственного изолятора номер 2 стали приходить неутешительные известия.

Сотрудники дискотеки никого из привлеченных к ответственности не опознали.

Нашелся свидетель, официант, который заявил, что, если бы Ваха и Геннадий были среди нападавших, он бы их узнал, поскольку видел в ресторане раньше…

—Нет, их не было!..

И Ваха, и Геннадий происходили из достойных и известных родов. Оказались в прошлом не судимы. Тем не менее умело защищались. Оба отлично знали закон, заканчивали вузы, а Геннадий и вовсе был без пяти минут правовед.

Солидные люди, в том числе два народных артиста СССР, проживавшие в Москве, показали, что в вечер совершения преступления они видели обоих арестованных земляков и готовы подтвердить их алиби.

Защиту обоих взяла на себя частная адвокатская контора. Ею конечно же оказался небезызвестный «доктор Ламм».