Потерянные рассказы о Шерлоке Холмсе (сборник) - Келли Джерард - Страница 33

Наконец мы оказались за домом. Благодаря свету из кухни, темень здесь была не столь кромешной. Окна оказались частично прикрыты ставнями, а стекла не отличались чистотой, однако мы вполне могли разглядеть стальные перила и три каменные ступеньки, которые вели к черному ходу.

Холмс бесшумно поднялся по ступенькам и заглянул в окно. Мне показалось, он сник. Кроме того, я явственно услышал, как мой друг тяжело вздохнул.

– В чем дело? – прошептал я. – Мы что, ошиблись домом?

– Увы, не ошиблись, – тихо ответил Холмс, покачав головой. – Держите себя в руках, сэр. – Поманив сэра Чарлза, он жестом предложил ему взглянуть в окно.

Когда Крайтон увидел происходящее за стеклом, на его лице сначала проступило удивление, а потом и замешательство.

– Что это значит? – севшим голосом спросил он.

Не в силах более сдержать любопытства, я достаточно бесцеремонно оттолкнул моих спутников и сам посмотрел в окно. В свете висевшей под потолком кухни керосиновой лампы я разглядел широкоплечего мужчину, сидящего за столом с остатками трапезы. В очаге грязной кухни горело пламя, отбрасывающее отблески на одежду, висевшую кое-где на спинках стульев. Больше всего меня ошеломило то, что за столом напротив молодого человека сидела мисс Софи и о чем-то оживленно с ним беседовала.

– Позвольте вам представить Дика и Джона, – промолвил Холмс.

Вмиг я все понял. Сэр Чарлз, к несчастью, тоже. Лицо нашего спутника исказила гримаса ярости. Прежде чем мы смогли что-либо сделать, сэр Чарлз уже стоял на крыльце, изо всех сил барабаня в дверь и крича:

– София, открывай! Это я, твой отец!

В бешенстве Крайтон двинул по двери ногой.

В следующий миг она распахнулась, и мы все ворвались на кухню.

Мисс Софи бросилась к своему возлюбленному, который обнял ее, укрывая от отцовского гнева, и произнес:

– Умоляю, сэр Чарлз, простите меня! Во всем виноват только я один. Это я вовлек Софи в эту авантюру. Ради всего святого, не судите ее строго!

– Сэр Чарлз, – Холмс положил руку Крайтону на плечо, – прежде чем совершить поступок, о котором будете жалеть всю оставшуюся жизнь, прошу вас сначала выслушать меня.

Сэр Чарлз раскраснелся от ярости, и я всерьез опасался, что у него может случиться удар. Я силой усадил его на стул и принес стакан воды.

– Случившееся – во многом моя вина, – признался Холмс. – Я мог обо всем рассказать вам раньше, но не сделал этого из опасения, что вы мне не поверите. Я решил, что вы должны во всем убедиться сами. Слишком часто люди бывают непоколебимо уверены в том, что их чада не способны творить зло… – Он тяжело вздохнул и продолжил: – Порой, когда я вынужден демонстрировать изъяны натуры некоторых людей, мне кажется, что я напрасно выбрал профессию сыщика и моя жизнь была бы спокойнее, занимайся я чем-нибудь другим. – Холмс внимательно посмотрел на сэра Чарлза: – Я же предупреждал вас. Я говорил, что вы можете потерять очень многое, но при этом нет никакой гарантии, что вам удастся вернуть дочь. Я имел в виду не деньги и не опасность, которая грозила жизни мисс Софи.

– Да, вы меня предупреждали, – сокрушенно кивнул сэр Чарлз, – просто тогда я не уловил скрытый смысл ваших слов.

– Так вы с самого начала знали, кто такие в действительности Дик и Джон? – спросил я.

Великий сыщик посмотрел на юношу и девушку, которые все так же стояли у стола, вцепившись друг в друга.

– Да, Уотсон, я практически сразу догадался об этом. Во-первых, записки с требованием выкупа. Шрифт гельветика довольно редок. Зато им пользуется издательство Оксфордского университета. Я это знаю, потому что сам когда-то там учился. Во-вторых, текст записок. «Твоя дочь в наших руках». Полуграмотные преступники, под которых они рядились, написали бы проще, например: «Твоя дочь у нас». И подобных мелочей очень много. Окончательно же они себя выдали, назвавшись Диком и Джоном, – продолжил Холмс. – Помните рисунок – девичья шейка, пронзенная черной стрелой? Недавно вышел роман «Черная стрела», написанный Робертом Льюисом Стивенсоном. Главных героев зовут Дик Шелтон и Джон Мэтчем. Потом по ходу сюжета выясняется, что под личиной Джона на самом деле скрывается девушка Джоанна Сэдли, выдающая себя за юношу!

Холмс продолжил рассказ о том, как ему удалось разоблачить злоумышленников, не упуская при этом ни малейших подробностей. Постепенно до меня дошло, что он намеренно затягивает время, чтобы сэр Чарлз смог прийти в себя.

– Уотсон, – повернулся ко мне Холмс, – вы как-то сравнили меня с ищейкой. Мол, благодаря своему уникальному чутью, я могу отыскать улики в самых неожиданных местах. В данном случае мне помог именно нюх в самом буквальном смысле этого слова. Когда я склонился над лежавшей на кровати мисс Софи, от нее исходил запах свежего, чистого тела, что было, мягко говоря, странно – ведь она пробыла в заточении целых пять дней. Кроме того, я не увидел даже ночного горшка, что было тем более странно, ведь она пролежала прикованной к постели почти неделю!

Посмотрев на молодых людей, Холмс продолжил:

– Вы нарядились в старую, поношенную одежду, быть может предварительно еще больше изорвав ее. Умно, ничего не скажешь. Однако вы кое-чего не учли. Настоящие оборванцы дурно пахнут. Отсутствие этого запаха вас тоже выдало.

– Бедный Уотсон, – повернулся Холмс ко мне, – вы решили, что Джон хрипит, потому что всю жизнь проработал на фабрике, а на самом деле мисс Софи просто пыталась скрыть свой высокий голос.

– Моя промашка, – смущенно улыбнувшись, согласился я. – Однако вы не будете спорить, что маскарад был весьма убедительным.

– Тут возразить нечего, – кивнул Холмс, – однако хочу напомнить, что оба наших горе-злодея занимаются в театральном кружке. Не сомневаюсь, что им доводилось играть роли бедняков.

Сэр Чарлз тяжело вздохнул и дрожащим голосом спросил:

– Софи, как ты могла так со мной поступить? Зачем ты предала меня? Зачем заставила так мучиться?

– Папочка, – девушка, рыдая, мотала головой, – прости меня, пожалуйста… Все началось как шутка, а потом…

– Сэр Чарлз, – перебив ее, заговорил молодой человек, – я люблю вашу дочь, люблю почти так же сильно, как и вы. Сейчас у меня словно пелена спала с глаз, и я понимаю, сколь подло мы хотели с вами обойтись. Мне ужасно стыдно. Софи сказала вам о своих чувствах ко мне, но вы восприняли эту новость очень холодно, и она решила, что вы никогда не благословите наш брак, а денег, чтобы начать самостоятельную жизнь, у нас нет. Мы часто шутили о том, с какой радостью вы заплатили бы четырехзначную сумму в качестве выкупа за Софи… Слово за слово – так мы и задумали эту авантюру. Вряд ли вы мне поверите, но как раз перед тем, как вы ворвались, мы обсуждали способ наименее болезненно для всех нас покончить с этой комедией.

– Папочка, он говорит правду. Честно-честно! Все, до последнего слова, истина, – энергично закивала Софи.

– Доченька, ну почему же ты не сказала мне, что так сильно его любишь? – умоляюще простер к Софи руки сэр Чарлз. – Если бы я знал, мы бы что-нибудь придумали… А теперь? Ты же меня чуть в гроб не загнала…

Софи зарыдала с новой силой, и тут вмешался Холмс:

– Если позволите, сэр Чарлз, я хотел бы вам кое-что предложить. Настоятельно вам советую: возьмите Софи и ее молодого человека с собой в Молдет-холл и обо всем честно и откровенно поговорите. Мы с Уотсоном сами как-нибудь доберемся до Бейкер-стрит.

Крайтон встал и устало потер ладонью лицо:

– Что вам сказать, мистер Холмс? Одних слов благодарности, разумеется, будет мало, так что встает вопрос об оплате ваших услуг.

– Не беспокойтесь, я пошлю вам счет по почте, – отозвался Холмс и едва слышным шепотом добавил: – Примите еще один совет, сэр Чарлз: мир всегда лучше ссоры. Если будете об этом помнить, может, вам и удастся вернуть дочь.

Крайтон пожал нам обоим руки, и мы вышли, оставив троицу на кухне пустого дома.

– Как вы думаете, Холмс, чем все это закончится? – спросил я уже в кэбе, когда мы подъезжали к Бейкер-стрит. – Они помирятся?