Зверь в саду - Бэрон Дэвид - Страница 9

Бернис вернулась в дом, оставив дверь чуть приоткрытой, чтобы они могли вернуться, когда нагуляются. Она направилась в ванную, приняла душ и оделась для работы. Внезапно до нее донесся отчаянный лай, а следом какой-то глухой удар. Бернис, открыв дверь, выбежала на веранду — выяснить, что случилось, и Мисси проскочила мимо нее в дом.

Причину шума Бернис обнаружила сразу — на веранду взбиралось по лестнице крупное животное. И хотя Бернис ни разу прежде пуму не видела, она мгновенно поняла — это она. Пума замерла метрах в трех от двери. Бернис была ошеломлена, но не испугана. Насколько она могла судить, пума прореагировала на нее так же; она выглядела удивленной, однако не проявляла никакого страха ни перед собакой, ни перед человеком. Лающая Фифи стояла на полпути между большой кошкой и Бернис.

И тут Фифи бросилась на пуму.

Кошка вытянула шею, раскрыла пасть и схватила собаку зубами. Миг — и лай Фифи прервался, тело ее обмякло, голова и хвост обвисли в пасти пумы. Капли крови и экскременты закапали на пол веранды.

— Брось ее! — завопила Бернис.

Пума уставилась на нее своими желтыми глазами. В гостиной заливалась отчаянным лаем Мисси.

Слева от Бернис, совсем рядом, стояла крепкая метла, которой Маккейны сметали с веранды снег. Бернис схватила ее, подняла над головой и изо всех сил ударила пуму по голове. Пума не сдвинулась с места и не выпустила из пасти Фифи. Бернис ударила пуму еще раз. Кошка медленно отступила, развернулась на узкой веранде и неторопливо удалилась по подъездной дорожке. Бернис беспомощно смотрела, как пума, держа Фифи в зубах, перескочила через метровый штакетник и исчезла во мраке.

Несколько часов спустя Майкл Сандерс и Джим Хафпенни, еще не знавшие о гибели Фифи, появились в денверской штаб-квартире Отдела дикой природы, низком, длинном здании, расположенном в промышленной зоне города. Они хотели обсудить с чиновниками вызывавшее у них тревогу поведение пум. За полгода Джим и Майкл зафиксировали уже более пятидесяти сообщений об увиденных людьми пумах и пришли к твердому убеждению, что настало время проследить за передвижениями животных с помощью радиоошейников. Однако Сандерс и Хафпенни не имели полномочий на осуществление такого проекта, им необходимо было получить разрешение Отдела дикой природы. С этой целью они и пришли тем февральским утром в штаб-квартиру Отдела.

Они принесли с собой толстую пачку составленных Майклом отчетов и топографическую карту округа Боулдер с нанесенными на нее десятками красных и оранжевых меток. Каждая указывала место, в котором видели либо пуму (красная точка), либо ее следы (оранжевая).

Джим Хафпенни рассказал о том, что пум видят в районе Боулдера все чаще и чаще, причем в дневное время, о том, что они не боятся людей, создается даже впечатление, что пумы к ним привыкли. Он высказал мрачное предположение:

— Может быть, пумы начинают воспринимать людей как свою добычу?

Джим поставил вопрос о необходимости проведения исследования с использованием радиоошейников.

Служащие Отдела были прекрасно знакомы с радиотелеметрией: их служба часто использовала эту дорогостоящую и трудоемкую технику для исследования диких животных. Однако заместитель директора Брюс Макклоски сомневался, что изучение снабженных радиоошейниками пум стоит затрат и усилий.

— Что оно может нам дать? — так он прореагировал на предложение Джима. — У вас будет столько-то пум, передвигающихся в зоне между городом и природой, вы узнаете, что передвигаются они по ночам и проходят в стольких-то метрах от такого-то числа домов. Ну и что? Наши ограниченные ресурсы можно потратить и на дела поважнее.

Джим пытался убедить Отдел, что они с Майклом не собираются проводить масштабное или дорогостоящее исследование. Кроме того, они не рассчитывают на то, что власти штата полностью оплатят исследование, можно найти и другой источник финансирования. Все, что требуется Джиму и Майклу, — это сотрудничество Отдела.

Однако оказалось, что даже и на таких условиях было трудно заручиться поддержкой. Чиновники сомневались, что боулдерские пумы и вправду так нагло себя вели, как утверждали Джим и Майкл; ученые из Боулдера опирались на наблюдения неспециалистов, а чиновники не верили тому, что обычные люди способны точно идентифицировать пуму или ее поведение. Они подозревали, что многие из «пум», о которых люди сообщили Майклу и Джиму, были на самом деле домашними кошками, собаками или лисами, а в пум их обратило человеческое воображение.

Джим и Майкл почувствовали, что начальству не нравится, что какие-то чужаки пытаются повлиять на политику штата в отношении дикой природы. Хуже того, они были из Боулдера, города, который уже долгое время срывал все попытки Отдела контролировать поголовье оленей с помощью охоты. «Казалось, они вот-вот скажут: „Кто вы такие, чтобы являться к нам и просить нас что-то сделать?“» — вспоминал Майкл.

В ближайшие сутки, когда Майкл узнал о нападении на Фифи, трещина в отношениях между учеными из Боулдера и Отделом дикой природы стала еще более глубокой. Майкл понимал, что это нападение свидетельствовало о дальнейших серьезных изменениях в поведении пум — ведь они должны удирать от собак, а не охотиться на них. Между тем эта кошка обнаглела настолько, что забралась на веранду Маккейнов и не испугалась метлы Бернис.

И все же чиновники утверждали в своих комментариях средствам массовой информации, что ничего такого уж тревожного в поведении пум нет. «Пума могла просто принять пуделя за разновидность кролика, — сказал газетному репортеру один из биологов Отдела. — Я бы не стал чрезмерно тревожиться по этому поводу. И уж определенно не стоит беспокоиться о безопасности людей — пумы их очень боятся». Другой служащий Отдела добавил, что пумы ведь «не нападают на полицейских немецких овчарок или кого-то в этом роде».

Майкл Сандерс подчеркнул цитаты и присоединил эту статью к своему архиву. Он покачал головой:

— Они попросту ничего не поняли.

Наступил март. Предгорья над Боулдером покрылись полевыми цветами — синим льном, лавандовой сон-травой, «золотым флагом». В городе зацвели крокусы, нарциссы и тюльпаны. Птицы прилетали с юга, приветствуя наступление тепла.

В марте 1989 года город утопал в зелени, а в апреле метель погребла нарциссы под 30-сантиметровым слоем снега. Майский град вызвал камнепады в каньоне Боулдер. Июнь начался сильными ливнями. Потом внезапно в небесах словно перекрыли кран. По всему западу высыхали злаки, мельчали резервуары, у людей не выдерживали нервы. Четвертого июля Боулдер побил рекорд жары. Трава на предгорьях высохла и побурела, остались одни колючки. В воскресенье 9 июля подул ветерок, принесший некоторое облегчение. Как вспоминал потом один из местных жителей: «Я и не думал, что этот приятный ветер может принести беду».

Приблизительно в 12.35 кто-то бросил на повороте проходящего через каньон Боулдер шоссе номер 119 непогашенную сигарету. Дотлевая, она разожгла маленький костер, ветер раздул его, огонь перешел с травы на кусты, а с них на верхушки деревьев — и начался страшный пожар.

Домовладельцы района Шугарлоуф, расположенного над лощиной Блэк-Тайгер, заметили дым, вырывавшийся из каньона Боулдер. Подхватив домашних животных, ценности и дорогие им реликвии, они помчались к своим машинам, и, пока шла эта эвакуация, пожар уже перекинулся на ближайшие окрестности, не просто поджигая дома, но словно взрывая их. После четырех дней непрерывной борьбы, в которой помог и начавшийся дождь, пожар удалось наконец затушить, однако к тому времени огонь успел выжечь не менее тысячи гектаров леса, уничтожив сорок четыре жилых дома и другие постройки.

Поздней ночью — через день после того, как был усмирен пожар, — Роб Альтшулер нес дежурство там, где дорога, идущая по каньону Формайл, пересекается с шоссе номер 119, — в трех километрах к западу от города. Его бело-коричневый «шевроле-блейзер» с мигающими сигнальными огнями стоял под знаком «стоп» — прямо напротив Боулдер-Крик. Даже в темноте Альтшулера — крупного мужчину в ярко-красном комбинезоне с отражающей свет лентой на запястьях и надписью «Команда по чрезвычайным ситуациям Боулдера» — было трудно не заметить, да, собственно, так оно и было задумано. Он стоял на посту, охраняя пострадавшие от пожара дома от возможных мародеров. Когда подъезжала очередная машина, Альтшулер, размахивая фонарем, останавливал ее и проверял документы.