Алая королева - Авеярд Виктория - Страница 37

— Я слушаю. Рассказывай, — обидевшись, ощетинилась я. — Я хочу иметь более полное представление, как ты выразился.

— Озерщики — они похожи на нас. Государственный строй — монархия. Правящая элита состоит из серебряных. Князья Пидмонта, наши единственные союзники, никогда не поддержат государство, в котором красные обладают равными с серебряными правами. Степняки и тираксы — такие же. Даже если в Норте произойдут коренные изменения, соседние страны не допустят, чтобы это продлилось долго. На нас нападут, разделят и разорвут нашу страну на клочки. Будут войны, а вместе с ними новые смерти.

Я вспомнила карту Джулиана, на которой обозначены другие государства. И везде правят серебряные. И нигде нет места красным.

— А если ты ошибаешься? Что, если Норта положит начало изменениям, которые просто необходимы? За нами пойдут другие. Никто не знает, куда может привести свобода.

Кол не ответил. Наступило безрадостное молчание.

— Вот он, — сказала я, остановившись невдалеке от знакомых очертаний моего дома.

Мои ноги тихо ступали по древесине, а вот под тяжестью шагов Кола ступеньки лестницы жалобно скрипели. Он почувствовал мое беспокойство и положил свою теплую руку мне на плечо, но легче от этого не стало.

— Я могу подождать внизу, — неожиданно прошептал он сзади. — Не стоит рисковать, чтобы меня вдруг не узнали.

— Они не узнают. Хотя мои братья и служили, они не отличат тебя от стойки кровати. К тому же ты сказал, что хочешь знать, за что сражаться стоит, а за что не стоит.

«Шейд может его узнать, но Шейд достаточно умен, чтобы держать язык за зубами», — подумала я.

Дернув, я распахнула дверь и ступила в дом, который больше не могла называть своим.

Словно время пустилось вспять…

Дом дрожал от хорового храпа, и папа отнюдь не был здесь запевалой. Бри располагался в заваленном разным тряпьем кресле. Его изрядно развитую мускулатуру прикрывало лишь тонюсенькое одеяльце. Прежде длинные волосы коротко острижены по-армейски. Шрамы на руках и лице — немые свидетельства битв, в которых ему довелось побывать. Должно быть, он проиграл Трами, который теперь беспокойно ворочался в кровати, прежде бывшей моей. Шейда нигде видно не было, но он и раньше не любил спать в одиночестве. Должно быть, бродит сейчас по поселку в поисках бывших подружек.

— Вставай и пой!

Рассмеявшись, я быстрым движением сорвала с Бри одеяло.

Брат упал на пол, повредив его, пожалуй, больше, чем ушибся сам. Перевернувшись, он замер у моих ног. Секунду казалось, что он собирается вновь погрузиться в сон, но потом Бри часто заморгал и уставился на меня сонным, ничего не понимающим взглядом. Спустя пару секунд он окончательно проснулся.

— Мара!

— Замолчи, Бри! Люди спать хотят! — прорычал из полутьмы Трами.

— ВСЕМ МОЛЧАТЬ! — раздался крик отца из спальни.

Все вздрогнули.

Только сейчас я до конца осознала, как сильно по ним скучала. Отогнав остатки сна, Бри крепко меня обнял и рассмеялся. Стук рядом засвидетельствовал, что Трами, спрыгнув с чердака, приземлился своими проворными ногами на доски пола.

— Это Мара! — закричал он, поднимая меня своими сильными руками.

Он оказался худее Бри, но не таким худым, как бобовый стебель, не таким, каким я его запомнила. Под кожей рук бугрились мускулы. Минувшие годы, видать, оказались для него нелегким испытанием.

— Рада тебя видеть, Трами, — промолвила я, боясь, что могу вот-вот расплакаться.

С шумом распахнулась дверь спальни. В дверном проеме возникла фигура мамы в драном халате. Она открыла было рот, желая накричать на мальчиков, но, завидев меня, запнулась на полуслове.

Улыбнувшись, она всплеснула руками и воскликнула:

— Наконец-то ты пришла!

Вслед за ней, дыша с присвистом, вкатил папа. Гиза проснулась последней. Она лишь выглянула сверху в отверстие люка, желая понять, что же случилось.

Трами опустил меня вниз и поставил на пол рядом с Колом, которому прекрасно удавалось притворяться смущенным и чувствующим себя лишним.

— Слышал, ты своего добилась, нашла себе работу, — ткнув меня под ребра, хихикнул Трами.

Бри, смеясь, взъерошил мне волосы.

— Армии она все равно была бы ни к чему. Она весь свой легион до нитки обобрала бы.

Я на это лишь улыбнулась.

— Кажется, армия больше не нуждается и в ваших услугах. Списали на гражданку?

Ответил папа, который подкатил на своем кресле поближе:

— В письме упоминалась какая-то лотерея. Вроде как братья Барроу выиграли почетную отставку и полную пенсию.

Я видела, что папа в это не верит, но вслух выражать свои мысли он не стал. А вот мама поверила этому без тени сомнения.

— Просто замечательно! Наконец правительство сделало для нас хоть что-нибудь, — заявила она, целуя Бри в щеку. — А теперь и у тебя есть работа.

Мама прямо-таки светилась гордостью. Прежде всю свою гордость она приберегала для Гизы. Она гордится лгуньей…

— Пришло время и этой семье испытать немного счастья.

Сверху Гиза саркастически хмыкнула. Я не могла ее в этом винить. Моя удача сломала ей руку и погубила ее будущее.

— Да, мы ужасно счастливы, — раздраженно заявила сестра, спускаясь вниз по лесенке.

Она передвигалась крайне медленно, держась за перила лишь одной рукой. Когда Гиза ступила на пол, я заметила, что ее рука с наложенной на нее шиной обмотана куском пестрой ткани. С горечью я узнала именно ту вышивку, над которой Гиза работала, но которую ей никогда уже не закончить.

Я потянулась, желая обнять сестру, но та отшатнулась и посмотрела на Кола. Кажется, лишь она одна заметила его присутствие в доме.

— Кто это?

Покраснев, я поняла, что совершенно о нем забыла.

— А-а-а-а… Это Кол… Он служит в Чертоге вместе со мной…

— Привет.

Кол вполне по-дурацки помахал рукой.

Мама хихикнула, словно школьница, и махнула в ответ. Ее взгляд остановился на мускулистых руках принца, а вот папа и братья на шарм Кола не поддались.

— Ты не из нашенских, — проворчал папа, глядя на принца так, словно перед ним большой жук. — Я это нюхом чую.

— Ну… это все Чертог, папа… — попыталась я встать на защиту спутника, но он в защите не нуждался.

— Я из Портовой Гавани, — произнес Кол с характерным для уроженца тех мест вибрирующим «р». — Службу начал в Океанском холме, местной королевской резиденции. Теперь я путешествую вместе с двором, переезжая с места на место. — Взглянув в мою сторону, он добавил: — Многим слугам приходится постоянно переезжать.

У мамы перехватило дыхание. Потянувшись, она схватила меня за руку.

— И тебе придется поехать с этими людьми, когда они вздумают?

Я хотела сказать, что у меня нет иного выбора, что от моего желания мало что зависит, но ради безопасности близких мне людей пришлось солгать:

— Другого места мне все равно не предложили. К тому же платят хорошо.

— А я лично прекрасно понимаю, что происходит, — уставившись Колу в лицо, пробурчал Бри.

К чести принца надо сказать, что поведение моего брата не произвело на него особого впечатления.

— Ничего не происходит, — невозмутимо ответил Кол, вот только глаза его метали молнии не хуже, чем у брата. — Мара решила работать во дворце и подписала годичный контракт. Вот и все!

Хмыкнув, Бри отвернулся.

— Мне Уоррен больше нравился, — проворчал он.

— Перестань вести себя как мальчишка, — выпалила я.

Мама отпрянула, заслышав мой грубый голос. Неужели она могла забыть, как я разговариваю, всего за две недели? В глазах мамы блеснули слезы.

Она начинает тебя забывать. Она хочет, чтобы ты осталась. Она боится тебя позабыть.

— Не плачь, мама, — ступая к ней, произнесла я.

Я обняла маму. Она показалась мне ужасно худой, куда худее, чем мне помнилось. Или, быть может, прежде я не замечала, какой изможденной стала моя мама.

— Дело не в тебе, дорогая… — произнесла мама, а затем, отвернувшись, взглянула на папу.

В ее взгляде застыла боль, причину которой понять я не могла. Собравшиеся избегали смотреть маме в глаза. Даже папа, опустив голову, разглядывал свои бесполезные ноги. Дом мгновенно погрузился в мрачное расположение духа.