Охотники на вампиров - Пронин Игорь Евгеньевич - Страница 14

– Вы шутите? – Шасы плохо переносили намёки на разрушение бизнеса, даже в переносном смысле.

– Ха-ха-ха… Конечно.

– Я так и подумал. – Рут ехидно прищурился. – Понимаю вашу обиду, но вы должны понять: коммерческая необходимость превыше всего. Дед решил, что индийское направление перенасыщено, и переключился на другие рынки.

– Другие рынки? – Шарп обиженно хмыкнул. – «Индия» – это же не только Индия как таковая, это огромный регион! Индокитай, Гималаи… Индонезия совсем слабо разработана, а я почти вышел на след гарнитура, которому семь тысяч лет!

– Не будьте наивным… Виолиций, друг мой! Угости господина Шарпа тем, что он обычно пьёт! – Шас подмигнул наёмнику и закончил: – За мой счёт, разумеется!

– Чему обязан? Я, вообще-то, не девушка и вполне кредитоспособен.

– Не сомневаюсь, но вот у Виолиция дела не так хороши… Его дядя на днях провёл внезапную ревизию и выяснил, что из бара куда-то утекло изрядное количество спиртного… Вы ведь знаете Грация, дядю Виолиция? Порой он бывает таким шумным…

Наёмник покосился на печальную, как будто её вымочили в растворе тоски, физиономию конца и понял, что дармовая выпивка закончилась.

– Но я, если позволите, продолжу о мебели. Когда вам говорят, что гарнитуру семь тысяч лет, то в самом лучшем случае перед вами трехтысячелетняя подделка.

– Трехтысячелетняя подделка? – повторил наёмник, сделав упор на возрасте.

– Дешёвка! – радостно подтвердил Рут. – Особенно когда дело касается Индонезии.

– Вы смеётесь?

– Это очень старый трюк, который неоднократно проделывали задолго до нас… – Шас делано зевнул. – Однажды некто понимает, что эры и века сменяются, а интерес к старине и предметам обихода остаётся, и подержанные вещи – соответствующего качества, разумеется, – непрерывно растут в цене. Этот сообразительный некто ненадолго открывает цех для трудолюбивых местных жителей, по дешёвке создаёт запас предметов: мебель, украшения, «священные сосуды», статуи и прочая дребедень, и надёжно их консервирует на длительное время, чтобы наследники смогли неплохо разжиться.

– Длительное время – это сколько?

– Чем больше, тем лучше! – махнул рукой Рут. – Деньги могут обесцениться, однажды даже золото стало ненадёжным – в эпоху расцвета Алхимии, – а вещи, если их правильно подобрать и хорошо сохранить, приносят колоссальную прибыль. Представьте: Раннее Средневековье, дикость, вши, феодалы жрут в одном зале с собаками, тут же спят и тут же, извините, справляют нужду. И вот среди этого гадючника появляется молодой, образованный… бизнесмен, который на пару с талантливым скульптором создаёт кучу римских статуй и закапывает их в укромных местах. Представили? В девятнадцатом веке их выкапывают и впаривают челам под видом античных сокровищ. Доказать подделку практически невозможно. Потомки рыдают от счастья и ставят образованным предкам памятники в натуральную величину в античном стиле.

– Элегантно.

– Рутина на самом деле, – отмахнулся Рут. – Весь фокус в грамотном планировании.

– Нам, челам, об этом беспокоиться не следует.

– Не скажите! – не согласился молодой шас. – Челы живут быстрее, но и предпочтения у них быстрее меняются. Когда-то «Битлз» пели за гроши и за гроши же были готовы продавать какие-нибудь вещи, отдавать свои первые инструменты просто в обмен на новые, а автографы вообще раздавали бесплатно. Теперь, насколько мне известно, кое у кого скопилась огромная куча этого барахла, и всё, что ему остается делать, – не ронять рынок, не выбрасывать помногу. Ныне живущие челы, займись тогда подобным бизнесом, сейчас озолотились бы, и у некоторых, кстати, получилось заработать, но, насколько я понимаю, случайно.

– Ну… – Шарп попытался вдуматься в смысл произнесённого Рутом. Между тем Виолиций поставил перед ним стакан, но тут же отошёл к клиентам. – Это же «Битлз»! Кто тогда мог угадать?

– Тот бизнесмен, который это делал, не угадывал! – рассмеялся Рут. – Правда, ему помогли определиться с волной грядущей популярности определённого типа музыки, но дальше бизнесмен сам понял, к чему приведёт очередное человское помешательство, вложил небольшие средства, свёл вместе нескольких перспективных музыкантов… Конечно же, он не ставил на одних только «жуков», не клал все яйца в одну корзину и финансировал несколько групп. Или, как модно ныне выражаться, стартапов. Расходы на начальном этапе оказались больше запланированных, но один-единственный верный выстрел тысячекратно их окупил.

– Да этих групп было как собак нерезаных! – заспорил Шарп. – Как тут угадать, какая прославится?

– Надо было покатить снежный шар с горы, – терпеливо, но и с удовольствием пояснил шас. – Вам вот не удивительно, что, вспоминая названия музыкальных коллективов тех лет, вы постоянно попадаете в Британию? Если бы всё происходило само собой, то Америка затмила бы всех, но бизнесмену, о котором я говорю, в силу ряда обстоятельств было удобнее работать на островах, и – вуаля! Ну, а когда ком покатился, деньги стали вкладывать все: и челы, и наши, но эти деньги работали на рост состояния одного бизнесмена, который стоял у основания, был «Инвестором № 1», и до сих пор на его складах валяется куча древнего барахла, доставшегося от будущих звёзд. И потому эти звёзды ещё долго не погаснут, и о них будут периодически напоминать: бизнесмен позаботится об этом, пока не распродаст весь запас.

– У него там много всякой ерунды хранится, если так! – предположил Шарп, уже понимая, о ком речь. – Он не мог не ошибаться.

– Да, но не случится ли так, что вдруг воссияет звезда, казалось бы, давно забытая? Что, если кто-то, учтя конъюнктуру, выбросит на рынок якобы «утерянные» записи? А уже вслед за ними – галстуки, салфетки с текстами, разбитые гитары…

– За вашего дедушку! – Шарп сделал большой глоток. – Надо же, как много у Равиша интересов.

– Куда больше, чем кажется. Так что он может позволить себе быть грубоватым. А я – нет. – Рут изящно, одним движением, извлёк откуда-то и положил на стойку визитку. – Может быть, наёмнику интереснее работать с теми, кто только начинает путь? Вот, скажем, дядя Виолиция, почтенный Граций, и не подумает иметь дело со мной, он сразу пойдёт к старому Равишу. А Виолиций со всеми проектами должен идти к таким, как я.

– А это не Граций, часом, помогал твоему дедушке минимизировать риски на рынке британской поп-музыки в шестидесятых? – Шарп следил, как подвыпившие челы, пошатываясь, покидают бар, оставляя Виолиция без занятия. – Рут, не темни. У тебя есть для меня работа?

– Разумеется! – просиял молодой шас.

«Он знает, что я на мели, он знает, что я неплохо поработал для его деда, и теперь хочет приобрести мои услуги по дешёвке, – дошло до наёмника. – Сукин ты сын! А ещё – верный сын своего народа».

– У меня уже появился солидный клиент. – Шарп усмехнулся и кивнул концу: – Виолиций! Повтори за мой счёт!

Шас слегка погрустнел и с печалью уставился на визитку, к которой наёмник даже не прикоснулся. Зато конец, услышав, что клиент готов платить лично, переместился поближе.

– Привет, Шарп, извини, что не подошёл сразу – был занят. И я очень рад, что у тебя всё наладилось.

– У меня и не разлаживалось! – делано хохотнул Шарп, в очередной раз понимая, что его личность тут обсуждали, и не раз. – У меня всё в шоколаде.

– У нас тоже всё скоро будет! – Виолиций улыбнулся, но почему-то потер ухо. – Дядя, правда, мной недоволен, но скоро он изменит своё мнение! Рут, ты рассказал о нашем проекте?

– Не успел, – грустно проронил шас. – Да и что такого особенного?..

– Мы ставим мюзикл! – зашептал Виолиций, перегнувшись через стойку. – Мюзиклы в Москве любят, но их ставят гораздо меньше, чем надо бы. И поэтому я готовлю настоящую бомбу!

– С мировым бюджетом?

Компаньоны скисли ещё больше.

– Бездарное произведение не спасёт даже десятизначный бюджет, поэтому я делаю ставку не на антураж, а на содержание, – пробубнил Виолиций. – Я просчитал: тут главное – толковый, популярный и доходчивый сюжет. Выпьешь ещё?