Зорн. Академия (СИ) - Михайлов Сергей - Страница 92

  На плацу опять возникла голограмма начальника всей Академии генерала Симуса Гленда.

  - Я обращаюсь к пополнению. К тем, кто только начинает свой путь в рядах Армии Империи. Вы только, что видели малую толику того, чему вы научитесь в Академии.

  Значит по всей планете, во всех родах войск показуха проходит синхронно. Хорошая организация дела. Кротов переместил вес тела на другую ногу. Пора бы, и закругляться, чего тянут?

  - Пришло время дать клятву на верность Императору!

  Услышав первые слова, которые начал зачитывать тот же ровный официальный голос, что комментировал раньше, Сергей усмехнулся: "Вот и присяга. Мне, что делать? Я же вроде Союзу присягал". Дикторша уже заканчивала текст клятвы, согласно которой все обещали, если надо, жизнь отдать за Империю и Императора. Голос тожественно закончил:

  - Клянемся!

  Заранее проинструктированные новобранцы дружно прокричали:

  - Клянемся!

  Вот это мне уже нравится, подумал Сергей, сколько времени заняла бы, индивидуальная присяга.

  - Теперь вы полноправные курсанты, и ваши жизни принадлежат Императору!

   Построение закончилось. Первыми ушли, сделав круг по плацу, учебные батальоны со второго по четвертый курс. За ними, тщетно стараясь соблюсти равнение в колоннах, и идти в ногу, промаршировали первогодичники.

   Построив взвод у входа в казарму, лейтенант произнесла небольшую речь:

  - Сегодня, вы вступили в Армию. Значит, отказались от гражданской жизни! Забудьте о сладком сне, и вкусной пище! Забудьте о том, что можно кому-то пожаловаться кроме меня. А если, начнете жаловаться мне - я вас так накажу, что вы в язык проглотите! Вы, будете уставать так, что начнете засыпать еще на подходе к кровати. Вы будете проклинать день, когда решили вступить в спецназ! Некоторые из вас будут плакать ночами. Не все дойдут до окончания Академии. Треть из вас отчислят. Но те, кто выдержат - станут настоящими солдатами! Нет тяжелее службы, чем служба в спецназе. Но никого в Империи не любят, так как спецназ! Мы лучшие! А вы - сборище разнеженной молодежи - станете лучшим взводом на этом курсе! Я обещаю! Слава спецназу!

  - Слава спецназу! - нестройно откликнулся взвод.

  - Отставить! Вы, что не ели сегодня?! Слава спецназу!

  - Слава спецназу!

  - Слава спецназу!

  Повторив приветствие раз десять, и выслушав ответ охрипших курсантов, Нения улыбнулась:

  - Ну, вот. Что-то похожее на то, как надо отвечать. Утром встретимся в спортгородке. Разойдись!

   Шагая в комнату, Кротов улыбался. Он вспомнил, как их впервые построили на плацу в учебке. Они скрючились в новеньких шинелях, на ноябрьском забайкальском ветру. Из казармы вышел подтянутый невысокий старшина. В хебешке и шапке. Было видно, что ему совсем не холодно. Он прошел вдоль строя, оглядывая пополнение, и произнес одну фразу, куда вместил все напутствия лейтенанта Нении Сэмюэль.

  - Вешайтесь, салаги!

  ****

   Началась однообразная курсантская жизнь. Дни были заполнены до отказа. Кроме занятий занимающих основное время, постоянно появлялись какие-то дела. Если вдруг, находилось полчаса свободного времени, появлялась лейтенант и кричала Ранзе:

  - Почему взвод бездельничает? Они, что ходят строем лучше всех в Академии.

   Ранза кричала на командиров отделений, и те сами уставшие, гнали курсантов на плац. Это было неплохо. Не оставалось времени на раздумья. А к подобной муштре Кротов давно привык. Тем более, тут не подымали ночью и не гнали в столовую, помогать дежурному наряду чистить картошку. Или просто дембеля выпили, и им было скучно.

   Преподаватели, узнав, что у Кротова нет чипа, сначала удивленно выкатывали глаза, и спрашивали:

  - Ну и как ты будешь учиться?!

   Но, все оказалось не так страшно - для них. Сергею приходилось заниматься гораздо больше времени, чем молодым, не служившим курсантам, но с чипами. Лишь иногда, когда он особенно изматывался, и казалось, так и умрет, но не сможет отработать, какой-нибудь особенно хитрый маневр на флаере, вдруг просыпалась внутри сила, и оказывалось, что он все может. Как будто знал, но забыл. Так бывало очень редко, и Сергей не понимал, что это за наитие. Как будто помощь свыше.

   В этой постоянной круговерти - подъем, зарядка, занятия, отбой - пролетело полгода. Смена времен года на Тарантосе была не такой ярко выраженной как на Земле. Осень была длинной и теплой. Зима короткой и снежной. Деревьев, которые расставались со своей листвой, оказалось совсем немного. Большинство так и остались зелеными. Сергею странно было видеть такие деревья накрытые охапками мягкого снега. Иногда по ночам курсантов поднимали по тревоге. Тогда, в свете белой, быстро пробегавшей по звездному небу луны, рощи накрытые снегом, казались особенно красивыми.

   Но, так было не везде. По рассказам, в горных районах, где находились полигоны, и зима и лето были гораздо суровее. Там Кротов еще не был. Первый выход на полигон для первокурсников планировался на весну.Отношения с сослуживцами установились ровными. Разница в возрасте была небольшой, гораздо больше их разделяло прошлое Кротова. Курсанты батальона старались как можно меньше обращаться к нему, и его это устраивало. Приняв решение, он теперь истово исполнял его. Глядя, как он часами расстреливает мишени на стрельбище, или отрабатывает удары виброножом, который не прыгал к нему в руку сам как у остальных, преподаватели невольно зауважали его. Но предубеждение, вызванное тем, что он был протеже шпионского ведомства, никуда не делось.

   Он выполнял те же обязанности, что и остальные курсанты, не кичась и не бравируя своим боевым опытом. Пройдя в свое время учебную часть Советской Армии, Афган и Зорн, Сергей знал, что делать действительно надо, а на какие правила установленные здесь, можно наплевать. Живущий с ним в комнате, командир их отделения - Стари Парано, попытался как-то придраться к нему, что он днем лежит на кровати. Кротов усмехнулся и язвительно сказал:

  - Капрал, а ты доложи об этом командирам! Пусть устроят мне разбор.

  Поняв, что сморозил глупость, Стари стушевался. Со временем и до них стало доходить, что не все правила надо слепо выполнять.

   Однажды, землянин, проходя по коридору, заметил, что трое курсантов заталкивают в туалет одного. Сначала он хотел пройти мимо. Сотни раз за свою службу он видел подобное. Он почти прошел, но не выдержал и рванул дверь в туалет. Так и есть - двое курсантов держали одного, а третий срывал у него с лацкана куртки значок батальона.

   Троих нападавших Сергей знал - все из первого взвода. Они были с одной планеты. Все высокие, накачанные, с одинаковым ровным загаром. Тот, кого они затащили в туалет, был из соседнего батальона. Кротов знал, что делали эти трое. Это называлось трофеи. Негласно, это даже поощрялось.

   Надо было любым способом добыть знак батальона у других курсантов. Но, это не значило, что можно было толпой напасть на одного и сорвать знак. Сделать это надо было честно. Даже если и сорвать, то в поединке один на один. Чаще всего знаки проигрывали. Ставили их на кон в игре в мяч, или на преодолении боевой стены, или в другом единоборстве. Сам Кротов никогда в этом не участвовал, но не считал, это чем-то предосудительным.

   Знаки потом с невинной улыбкой сдавали взводному - мол, вот нашли. Все понимающий командир взвода, возвращал их с подковырками, "потерявшей" стороне. Беззначковых наоборот, ждала строгая кара. Сергей не сомневался, что и командиры батальонов, подкусывали друг друга, спрашивая про количество "потерянных" и "найденных" знаков. В какой-то мере это вызывало дух соперничества, и шло на пользу Академии.

   Парень не сдавался. Несмотря на заломленные за спину руки, он рвался и ругал схвативших, последними словами. Изловчившись, он со всей силы опустил каблук на ботинок одного из нападавших. Тот заорал. Тогда тот, кто снимал знак, ударил парнишку в живот.