Шах помидорному королю - Стрелкова Ирина Ивановна - Страница 3

Фомин удивленно покрутил головой.

— Ну, ты и гусь!.. Выходит, я еще и виноват?… Но подумай, какой из тебя общественный помощник! Ты теперь городская знаменитость. Тебя каждый в лицо знает. Мне проще самому где-то побывать, не привлекая внимания. А послать тебя?… Да ведь ты идешь по городу — на тебя все оборачиваются: «Киселев! Киселев!» Я за собой таких шепотков не слышу. Потому что хожу и не выпячиваюсь. Не гонюсь за славой…

— И я не гонюсь! — вскричал Володя. — Ни в коем случае! Слава — яд, который следует принимать малыми дозами. Так говорил Бальзак, а он в этих вещах разбирался. Не волнуйся, Фома, всю славу я готов оставить тебе. В любом деле меня интересует только сам процесс разгадывания хитросплетений преступления. Работа мысли… Ничего больше! — клятвенно заверил Володя. — Поэтому я готов всегда оставаться в тени. И ты смело можешь подключить меня к розыску банды. Да, да! Только не выкручивайся! Весь город талдычит про золото на сотню тысяч! Честное слово, о моей помощи никто не узнает!

— Ну, ты, Кисель, обнаглел… — Фомин удержался от дальнейших комментариев. Сам виноват — послушался Налетова и взял с собой в лес друга детства. Но какое затмение нашло на Петра Петровича?… То приказывает отключиться от этого проклятого дела с универмагом, то подсовывает Киселя.

II

На генеральном плане города Путятина новый универмаг венчал перспективу Сиреневого бульвара. Современное здание, стеклянный кубик, не хуже, чем в других районных центрах, а может, и получше.

Городская газета успела трижды сообщить о начале строительства универмага. Увы… На том месте еще и конь не валялся, — острили (уже не один год) путятинцы. Вывеска «Универмаг» по-прежнему торчала над старинными торговыми рядами. Там же, в рядах, теснились — тоже в ожидании переезда в новые дома — два магазина: книжный и «Фрукты — овощи».

Торговые ряды по праву считались шедевром русской провинциальной архитектуры прошлого века. Каменные аркады, галереи на толстых колоннах, узорная кирпичная кладка, лишь самую малость поврежденная временем. Качество старинной постройки внушало уважение к предкам, но галерея затеняла окна, и вентиляции никакой — в сводчатых залах застоялись допотопные запахи дегтя, рогож и еще каких-то давно исчезнувших товаров. Самое место было бы здесь сторожу в классическом тулупе с берданкой за плечами, но Путятин от технического прогресса не отстал: в универмаге все двери и окна оплетали чуткие проводочки охранной сигнализации. Только сунься — милиция тут как тут.

Грабители и не стали тревожить сигнализацию. Они ее обошли. Предельно просто. Под торговыми рядами тянулись заброшенные и забытые всеми подвалы. Воры залезли в овощной магазин, где никакой сигнализации не было, спустились в подвал, отыскали заставленный пустыми бочками ход, добрались до подвалов универмага, снизу пропилили пол в отделе игрушек, прошли в ювелирный отдел, взрезали немудрящий сейф, забрали весь путятинский золотой запас и тем же путем ушли.

Дело было в ночь с субботы на воскресенье, а по воскресеньям все магазины в Путятине не работают. Воры имели в своем распоряжении достаточно времени, чтобы замести следы и надежно припрятать похищенное. К тому же им помог ливень, обрушившийся на Путятин в субботнюю ночь.

Утром в понедельник овощной магазин преспокойно начал торговлю. Правда, заведующей, когда она отпирала дверь, показалось, будто замок висит как-то не так, но внутри магазина она не обнаружила никакого беспорядка.

Звонок в милиции раздался только без четверти одиннадцать, когда пришли на работу продавщицы ювелирного отдела. Несколько голосов рыдали в трубку, и ничего нельзя было разобрать. Фомин не стал тратить время на разговоры. Через три минуты он был в универмаге и еще через две минуты докладывал о происшествии Налетову, распорядившись перед тем, чтобы на дверях универмага вывесили популярную табличку: «Закрыто на учет».

В подвал спустили знаменитого в Путятине Джульбарса. Он взял след и вывел под землей к овощному магазину. Но там след оборвался. Как раз в этот момент в магазине умудрились грохнуть на пол бочку с солеными огурцами, она лопнула, и в подвал хлынул водопад пахучего рассола. Джульбарс вылез из подвала весь мокрый, облепленный укропом и лавровым листом, брезгливо отряхнулся, пофыркал своим чутким черным носом и тявкнул проводнику вполне внятно: вы как хотите, но я в таких условиях работать не могу.

Не принес особых успехов дотошный осмотр вспоротого сейфа, пропиленного пола и пути, которым проследовали воры. Опрашивали продавщиц, жителей домов, выходивших на площадь. Никакой зацепки. Продавщицы ювелирного отдела не вспомнили ни единой подозрительной личности, крутившейся возле золотой витрины. В овощном никто и не предполагал, что существует ход между подвалами, тот угол использовали для хранения пустой тары. Жители ближних домов слышали в ночь с субботы на воскресенье треск мотоцикла. И машины проезжали. Но никто не поинтересовался, не выглянул. По площади каждую ночь ездят.

Всеми действиями руководил сам Налетов.

Фомин понимал, почему так нервничает и торопится Петр Петрович. Кража слишком крупная, чтобы ею занималось городское управление внутренних дел. Пришлют следователя из областного управления. Вот и спешит Петр Петрович набрать побольше материала по свежим следам — и мы не лыком шиты.

Следователь областного управления внутренних дел капитан милиции Егоров прибыл на другой день и сразу дал понять, что «наверху» путятинским ГУВД недовольны.

— Прошляпили универмаг. Почему при установке сигнализации не были учтены подвалы? Вы обязаны все учитывать и предвидеть.

Что ж… Все правильно, самая крупная и самая дерзкая кража в области за последние пять лет — не достижение здешней милиции, а совсем наоборот. Но Фомин на месте Егорова не стал бы держаться с низовыми работниками так высокомерно. Ведь дальше придется работать вместе.

Нет, не понравился Фомину Егоров — красавец из кино с задумчивым взглядом. Но так уж складывалось, что работать с Егоровым предстояло именно Фомину.

«Это тебе высокая честь и доверие, — сказал Налетов, — полезная практика и отличная перспектива на будущее… в случае удачных действий».

Первый их разговор состоялся в кабинете начальника следственного отдела, отданном в распоряжение Егорова. Фомин подробно рассказывал обо всем с самого начала, со звонка из универмага и своего там появления. Егоров слушал с иронической улыбкой, заставлявшей Фомина сбиваться и путаться. Затем небрежно пролистал принесенную Фоминым папку, уже вполне пухлую, и задумчиво побарабанил пальцами по столу.

— Что же мне с вами делать, а?

Именно такой дурацкий вопрос Фомину когда-то задавали в школе. И он понуро молчал. Хотя прекрасно знал, что полагается делать с учеником, не выучившим урока. Влепить двойку и отпустить на место.

Вспомнив школу, Фомин упрямо набычился и ничего не ответил Егорову на один из древнейших воспитательных вопросов. Не дал втянуть себя в невыгодную игру. «Спокойно, Фомин. Не лезь в пузырь. Ты на службе…»

Егоров продолжал все в том же задумчивом воспитательном тоне:

— Не густо тут у вас… Собака след потеряла. На витринах уйма покупательниц пальчиками отметилась, на сейфе — никаких отпечатков. Пила и портативный газорез, которыми орудовали преступники, вами все еще не обнаружены… Ну и как бы вы стали действовать дальше, если бы вам довелось возглавить следствие?

— Я бы… — Фомин запнулся. При таком отношении со стороны Егорова что ни скажи — все окажется чепухой.

Но служба есть служба. Фомин отбросил свои личные переживания и четко доложил возможный, с его точки зрения, план действий.

Значит, так. Проверить продавщиц ювелирного отдела, их родню и знакомых. То же и по овощному магазину. Особое внимание обратить на эпизод с разбитой бочкой. Кто-то мог это сделать с умыслом, чтобы вывести из строя Джульбарса. Затем потребуется проверить всех, кто у милиции на примете: где они были в ночь с субботы на воскресенье. Участковые обойдут владельцев газорезов: не украден ли у кого аппарат, нет ли следов недавней работы. Ну и за девчонками непременно надо понаблюдать. Кольцо там или цепочка, кулончик могут у кого-то объявиться…