Снежный сюрприз Финляндии - Мазаева Ирина - Страница 16

– Скажи по-английски. Он же – Санта.

И Слава, как маленькая, немного смущаясь, залезла на коленки к большому – и конечно же, настоящему! – Санте. Доверчиво прижалась к красному кафтану. И прошептала по-английски свое желание. А Санта-Клаус улыбнулся, кивнул ей, что-то ответил, а потом погладил по голове. И Слава поняла, что ее желание обязательно сбудется.

Глава 11. В которой Слава видит то, чего никогда в своей жизни не видела

Вечером долго искали гостиницу в Рованиеми – столице финской Лапландии. Нашли какой-то убогий номер один на всех. Родители легли на кровать и сразу заснули. Славе и Диме достались раскладушки. Дима тоже сразу затих, а Славе не спалось. На нее нахлынуло все и разом. Володя за семьсот километров от нее! А она здесь одна. Совсем одна. Никому не нужная. Брошенная. На Славу вдруг накатило какое-то вселенское одиночество. Ей хотелось одновременно и кричать, и плакать. Ей вдруг показалось, что никто ее не любит. Совсем-совсем. Никому она не нужна.

Слава почувствовала себя потерявшимся ребенком из стихотворения Остера, который «должен помнить, что его отведут домой, как только назовет он адрес свой». Но она решила действовать умнее, назвать не свой адрес, а сказать: «Я живу возле пальмы с обезьяной на далеких островах». Точнее, в Финляндии, в Лапландии, на Полярном круге. Не быть дурой и не «упустить верный случай в разных странах побывать». А обманула в итоге саму себя.

Как же ей хотелось сейчас забыть все это, как страшный сон. Оказаться в родном Петрозаводске, у себя дома, в своей комнате. С родителями… С родителями! Но родители были рядом, стоило только протянуть руку. Они спали и мирно посапывали во сне. А сама Слава давно уже не была ребенком. Тогда почему же ей было так плохо и одиноко, почему ей казалось, что она потерянный ребенок?

И даже нетбука не было под рукой. И она не могла по привычке написать Тому и Джерри, как ей плохо и одиноко вдалеке от своего дома, в чужой стране. Слава вдруг поняла, что как-то само собой так вышло, что неизвестный собеседник стал ее другом. Важным и нужным ей другом. Что он всегда понимал и поддерживал ее. Что достаточно было поплакаться ему, как на душе сразу становилось легче. Она вдруг поняла, что он – не бессловесный дневник, а живой человек. Кто он? Какой он? Почему он выбрал Славу и всегда охотно отвечает на ее сообщения?

Ей вдруг мучительно захотелось, чтобы сейчас Том и Джерри был рядом с ней. Живой, настоящий. Хоть прямо возвращайся ночью к Йолупукки и загадывай еще одно желание. Но ведь это невозможно… Слава заметила, что давно уже плачет, уткнувшись в подушку.

– Слава, – тут же раздался шепот в темноте, – ты не спишь?

Мумик! Она уже и забыла, что он где-то рядом.

– Нет, не сплю.

– Я тоже. Пойдем на веранду.

– На какую веранду? – возмутилась Слава.

Но находиться наедине со своими эмоциями она точно больше не могла, а потому решила, что пусть хоть такой, но собеседник ей очень нужен.

Они оделись, стараясь не разбудить родителей, что, учитывая ранний подъем и 700 километров пути, оказалось делом несложным, и вышли. Слава на свою новую дубленку накинула еще и мамину, а Муми-троллю вручила папин пуховик. Укутавшись с ног до головы, она уселась на пустой снежной веранде отеля. Через пару минут пришел Муми-тролль, раздобывший где-то горячий кофе.

– Я в жизни столько кофе не пила, сколько здесь, в Финляндии… – грея руки о кружку, произнесла Слава, не зная толком, как начать разговор.

– Здесь все пьют кофе, традиция такая, – согласился Дима, усаживаясь рядом с ней за столик.

Помолчали. А потом он спросил:

– Почему тебе не спится? Из-за Володи?

– Да. Я… – и тут Слава вспомнила о том, что она хочет быть таинственной и что нельзя выбалтывать все секреты первому встречному.

Но, как будто прочитав ее мысли, Муми-тролль сказал:

– Да ладно уже, выкладывай, ты ведь и так почти все мне уже в машине рассказала.

– Скажи мне, только честно, ведь я красивее Катьки? Я ведь ее лучше?

– Не знаю, – растерялся Дима. – Как можно вас сравнивать? Вы просто разные. И внешне. И внутренне. Хотя внутренне, конечно, похожи, но… Но все равно разные. Просто она – такая, а ты – другая. Не сравнивай себя с ней.

– Ты ведь знаешь Володю, он – твой друг. Скажи честно, он в меня влюблен? Что ты молчишь?

Парень и правда вдруг замолчал.

– Что ты молчишь? – повторила вопрос Слава.

– Я не знаю. Он мне ничего не говорил о своих чувствах.

– Но ведь Катька не может быть лучше меня! Она меня толще! И учусь я лучше! У меня больше пятерок!

– Просто перестань себя с ней сравнивать. Она хорошая, ты хорошая. Вы обе – красивые. Но мне ты больше нравишься. Но не потому, что ты лучше. Просто ты лучше для меня. Не знаю, как это сказать…

– Я вообще лучше! – возмутилась Слава. – Я лучше! Лучше! В меня все должны влюбляться, а не в нее! Она ведь даже не красится и одевается непонятно как!

– Конечно, в тебя, – улыбнулся Муми-тролль.

– А ты любишь кого-нибудь?

– Да, только она не знает об этом.

– А что такое любовь?

– Это чувство…

– Конечно, это чувство! Это не ответ.

– А ты знаешь, что такое любовь?

И тут Слава задумалась.

Но не о любви. Она вдруг увидела, что вокруг какие-то промышленные здания без окон. И фонари не горят. А потому видно все звезды на огромном темном небе, и Полярная звезда висит почти совсем над головой. Она вдруг поняла, что она – в Финляндии. В другой стране. Впервые в жизни.

И более того – она в таинственной Лапландии, которая простирается, захватывая север Финляндии, Швеции, часть Норвегии и Кольский полуостров России. Здесь издревле живут саамы – рыбаки, оленеводы… и шаманы. И Деда Мороза они называют по-своему, по-саамски, «Мунь Каллсы». Все это рассказал ей Дима, пока они ехали в Рованиеми, но тогда она пропустила мимо ушей весь его рассказ.

– Какие звезды… – снова, как будто прочитав ее мысли, заметил Муми-тролль.

– Звезды… А ты не тоскуешь по России? Каково это – жить в Финляндии?

– Нет, не тоскую. Наверное. Я уже здесь привык. Я выучил язык. У меня здесь друзья.

– А мне вдруг стало тоскливо. Это называется ностальгия?

– Да.

– Но все равно мне здесь как-то хорошо…

– Мне тоже хорошо тут сидеть. Спокойно.

– И мне спокойно.

Слава вдруг и вправду поняла, что ей стало совершенно спокойно на душе. Ну и что, что Володя не поехал с ней к Деду Морозу. Она приедет и обо всем с ним поговорит. И, как заверял ее Том и Джерри, все будет хорошо.

– Мне хорошо с тобой, – тихо сказал Дима.

– Да? – увлеченная своими мыслями, не сразу ответила Слава. – Хорошо? Мне тоже хорошо.

И это была правда: ей почему-то было хорошо и спокойно сидеть вот так где-то на Крайнем Севере с малознакомым парнем и разговаривать…

– Смотри! – вдруг почти крикнул Дима, показывая наверх.

Слава задрала голову и остолбенела. Прямо над ними в небе как будто развернулся огромный малиновый флаг. Он затрепетал, пошел волнами, которые стали окрашиваться в желтые, зеленые тона. Минута проходила за минутой, постепенно все небо стало сиять, и сияние это походило на безмолвную музыку, музыку цвета. Зрелище такое грандиозное, захватывающее, что от него невозможно отвести глаз.

– Что это? – испуганно-восхищенно выдохнула Слава.

– Это северное сияние…

Утром оказалось, что пещера Санты, где они побывали, – это далеко не вся деревня Деда Мороза. До самой деревни они вчера просто не доехали. Поэтому все снова сели в машину и отправились досматривать достопримечательности.

Деревня оказалась настоящей деревней. С деревянными домами, украшенными гирляндами, с ледяными горками и огромными нарядными новогодними елями. В отличие от серьезного Санты из Санта-Парка местный Дед Мороз в какой-то момент, окруженный детьми, пробежал мимо, а потом в общей толпе скатился с горки.