Сколько весит счастье - Славина Ольга - Страница 21

В фойе театра, переходящем в буфет, собрался бомонд. Половина лиц Женя знала из телевизора. И лица эти, вернее, головы кивали Римме Марковне, а Женя осмелилась с ней спорить. Месяц назад она не спорила даже с собственными родителями.

– Не нужны взрослому мужику никакие пресс-секретари, – гнула своё дама в шляпе. – Ему дети нужны. Илья, когда ты порадуешь мать внуками? Пора уже. 34 года. А вы все тянете. Хочешь, я тебя со своей крестницей познакомлю? Кровь с молоком. Здоровье позволяет тройню родить. При этом не дура. Учится в МГИМО.

– Римма, уймись, – Людмила Ивановна взглянула на подругу с неодобрением.

– А вот как раз и она, – Римма махнула кому-то рукой. – Познакомьтесь с моей Танечкой. Таня, это Илья Болотов. Черная металлургия. А это Танечка. Папа у Тани силен в математике. Работает в министерстве финансов.

– Я так рада! – воскликнула девушка. – Металлургия – это здорово! Хотя из металлов я знаю только золото…

Она протянула Илье руку и ослепила его толстым золотым браслетом с огромными камнями.

– Очень приятно. Извините, мы с Женей пойдем искать свои места.

– Завтра увидимся, – кивнула Людмила Ивановна.

Надо же, как удобно. Вот для чего нужен пресс-секретарь, вернее секретарша. Чтобы прикрываться ею от назойливых девиц. Да, Женя – не худший вариант. Илья не пожалел, что взял ее с собой.

В антракте он увидел на мобильнике пропущенный вызов от Сергея, и сразу же перезвонил.

– Слушай новости, – с места в карьер начал Турбин. – Странные письмена выведены собственноручно осужденным Черноруцким. Эксперт не сомневается. Получается, это предсмертная записка нашего самоубийцы. И написал он ее Жене. Значит, ей не подкидывали листок неизвестные злодеи. Витек передал его сам. Видимо, во время свидания. А она устроила перед тобой угадайку «Что лежит в моем кармане?». Она врет тебе, Илья.

– По-твоему, при их последней встрече Черноруцкий уже знал, что покончит с собой? Сообщил Жене об этом, а она спокойно дала ему умереть?

– Возможно, эту записку позже нашли при нем сотрудники колонии и, выполняя волю умершего, передали Жене. Хотя вообще-то должны были приобщить ее к делу. Ты прав, все это странно.

– А самое странное, Сереж, почему Черноруцкий и автор того первого компьютерного послания почти дословно повторили записку Маши? Откуда они знают про нее, если Черноруцкий не убивал мою сестру?

11.

– Хороший вопрос, – оценил Сергей. – Странно, что он нам сразу в голову не пришел. Гулял где-то…

– Давай подумаем, кто вообще знал про эту записку.

– Ты, я, твой отец. Настоящий убийца и его родня. Ну и следователь прокуратуры, который осматривал место происшествия. Неужели за эти 8 лет он превратился в оборотня в погонах и вступил на кривую дорожку шантажа?

Илья счел это предположение столь же уместным, как vip-ложа на рок-концерте.

– Сереж, что там на счет реализма? – пошел он в другом направлении.

– Реальный злодей под замком, – уверил Турбин.

– Тебе это по телефону сказали? Лучше один раз увидеть…

– Хорошо, съезжу. Лично убедюсь или убеждусь. Как получится…

От спектакля Женя пришла в восторг.

– Спасибо вам огромное, Илья Игоревич! Вот это настоящий театр! Чтобы и поплакать, и посмеяться, и про любовь. А музыка какая, а декорации!

– Да, это классический театр, – кивнул Илья. – Модные режиссеры почему-то считают, что лучшая декорация – большая кровать, где все герои и встречаются. Еще оригинальный вариант – сцена уставлена трехлитровыми банками.

– Зачем? – удивилась Женя. – Для цветов?

– Подозреваю, что для самогонки, – усмехнулся Илья.

– Зачем же для этого в театр идти? Приезжайте к нам в поселок: там и белье постельное редко меняют, и самогонки залейся.

– Поэтому вам и захотелось переехать в город, заработать побольше денег, – понял он.

Почему-то это прозвучало, как обвинение. Как будто Женя виновата, что родилась в доме без вида на Елисейские поля.

– Кому же не хочется? – она опустила глаза.

Илья снова стал далеким, как лето в ноябре. Впрочем, он всегда был таким. Просто в метро и потом в театре Жене показалось, что они с ним как бы вместе, заодно. Взяли и вступили в заговор против важных дам в шляпах и девушек в золоте. Но сейчас коалиция распалась, и бывшим союзникам угрожает холодная война…

Илья поймал такси и всю дорогу до гостиницы молчал и старался не смотреть на Женю. Так что она ощутила себя неприличной надписью на заборе, которую все видят, но предпочитают не замечать.

Только у двери номера он бросил начальственным тоном:

– Завтра в 4 часа вы, Евгения, пойдете со мной на одно мероприятие.

– Конечно, Илья Игоревич, – Женя постаралась кивнуть, как идеальная секретарша из кино, преданная боссу до последней скобки в степлере. – Что-нибудь нужно подготовить?

– Это не по работе, – сказал Илья, но в подробности вдаваться не пожелал. – Завтра все узнаете. Спокойной ночи, Женя!

Уснешь тут! Когда из огромного окна открывается потрясающий вид на Останкинскую башню. Эмоции от спектакля еще не улеглись. А рука до сих пор помнит его прикосновение. Вот это жизнь! Впечатления, волнение, общение. А раньше каждый ее день походил на предыдущий, как годы, проведенные в тюрьме. Теперь же Женя не знала, что ждет ее завтра в 4 часа.

Костя Корастылев совсем перестал понимать женщин. Наташа действительно устроила ему экскурсию по парку в воскресенье днем. Ее не остановили ни осенний ветер, ни низкое серое небо. Костя мечтал оказаться с ней в горячей сауне, а она с непонятным ему энтузиазмом кормила лебедей в пруду. Рядом на лавочке расположились пенсионеры и мамаши с колясками. Странная компания, на вкус Константина.

Через час он не выдержал.

– Наталь, зачем тебе сдался этот парк? У тебя тут встреча с резидентом что ли? Тайник в кустах?

– У меня здесь прогулка на свежем воздухе, – улыбнулась она. – И у тебя, между прочим, тоже. Ты ведь, наверное, кроме кабинетов и кабаков, ничего не видишь.

– Ну почему же. Я еще на охоту с мужиками езжу. На кабана.

– Когда в последний раз?

– В прошлом году.

– Вот видишь.

– Да просто охота еще не открылась.

– А мне охота побродить по парку, рядом с нормальными людьми, а не с кабанами, у которых живот в брюки не помещается, а деньги – в кошелек.

– Вижу, тебя достал твой вице-мэр или вице-умер, – догадался Костя.

– Ну, во-первых, он не мой, а бабушкин, – нахмурилась Наталья. – Старый друг нашей семьи. Мне по наследству достался. Когда бабушка умерла, начались проблемы, в том числе квартирные. Я училась в Москве, а для бабули наняла сиделку. Та оказалась пронырой. Под угрозой клизмы заставила старушку отписать ей жилплощадь. Я осталась практически на улице. А Петр Михайлович мне тогда помог. Опротестовали мы договор дарения, бабушка-то была в склерозе, не узнавала никого. Вернули мои квадратные метры. Так что мне грех жаловаться.

– Такой красотке не отказался бы помочь и кто-нибудь помоложе. И, может быть, даже холостой, – намекнул на себя Костя.

– Тогда рядом со мной был только Петр Михайлович, – отрезала Наташа и сменила тему.

Вот такая получилась прогулка.

Костя рассчитывал побыть рядом с красоткой и вечером. Но Наташа унеслась на примерку платья для выступлений, бросив, что потом как-нибудь позвонит.

Корастылев застыл посреди каштановой аллеи, отказываясь понимать женщин. Нужно срочно перекурить. Но тут ожил его мобильник. Пришлось доставать из кармана телефон, а не пачку сигарет.

– Здравствуйте, Костя. Это Маша Болотова, – услышал он томный голос. – Вы мне нужны.

– Всегда пожалуйста, – с готовностью откликнулся парень.

– Мне во вторник нужно поехать в Москву. Отец сказал, что вам тоже. Кажется, нам по пути…

Что ж, ему не жалко. В его «джипе» не только Маша, но и медведи, если надо, поместятся. Всю дорогу дочка босса была мила и приветлива. Даже слишком. Кокетничала с ним напропалую. Костя предположил, что должен будет высадить ее у квартиры Болотовых – в центре, с видом на Москву-реку. Но Маша сказала, что ей надо в церковь.