Людены, или Великая Октябрьская Социалистическая Контрреволюция (СИ) - Эшер Эли - Страница 8

Новый строй: феодальный.

Старый критерий богатства: сила и непосредственно еда, или количество рабов

Новый критерий богатства: земля, территория с крестьянами.

Что изменилось: улучшились орудия труда, улучшенная система земледелия, изобретен классический колесный плуг.

Критическое изменение: новые территории, ранее непригодные для эксплуатации человека человеком

Критическое социальное изменение: Собственность на землю, право на эксплуатацию живущих на вашей земле. Найден способ присваивать избыточный продукт населения рассредоточенного на значительной площади, способ эксплуатации без непосредственного постоянного контроля.

Эффективный ареал влияния критического изменения: теплые и умеренные климатические зоны, где вооруженный человек или отряд мог контролироать территорию, достаточную для своего содержания.

От земли к деньгам — «Люди гибнут за металл!» (право денег)

Феодализм — это очень стабильный строй. Не очень хороший, но стабильный. В Китае он держался тысячелетиями. Разделение общества на хорошо вооруженное и тренированное убивать привилегированное меньшинство и бессильное малообразованное быдло позволяло сохранить этот строй в самых разных условиях от технического регресса Средних Веков до конца девятнадцатого-середины двадцатого века с их всепроникающим агрессивным капитализмом.

Переход от феодализма к капитализму является главным прототипом, на изучении которого по сути и был построен марксизм начала двадцатого века. Поэтому этот переход очень хорошо изучен. По крайней мере в Европе и Америке. По давней европейской традиции, теоретики марксизма не удосужились рассмотреть весь остальной мир, что несколько отразилось на качестве полученной теории, хотя и не помешало выявить базовые закономерности.

Итак, главным примером развития капитализма были европейские страны. Если рассматривать только социальную сторону перехода к капитализму в этих странах, то между ними видно не так уж и много общего:

Нидерланды — земли мало, так что и крестьян мало. Зато много путешествующих купцов и ремесленников. Да тут еще испанская инквизиция насела… Поневоле взбунтуешься.

Англия — лорды бросились сгонять крестьян с земли и выращивать овец на шерсть. Согнанных с земли крестьян казнили на перекрестках за бродяжничество. Одновременно появилось много купцов и владельцев мануфактур, которых доставала воротившая нос знать, поскольку они сами хотели воротить нос. В общем, опять же, поневоле взбунтуешься.

Франция — король разорил страну, так что крестьянам стало совсем плохо. Да еще лавочники в Париже недовольны «благородными» хамами, которые могут любую лавку привести в запустение. Да еще налоги страны на годы запроданы откупщикам да банкирам (финансовой буржуазии), от чего крестьянам еще хуже… Словом опять, поневоле взбунтуешься.

Германия — тут все было совсем по-другому. Во-первых, у аккуратных немцев с самого начала были мухи отдельно, а компот отдельно. Сельские местности под правлением всяких курфюстов и более-менее вольные города с ремеслами и купцами еще со времен Ганзейского союза. Опять же, революцию тоже непонятно как и вести, пока всех королей, королят, и королюшечек германских переказнишь — на это же никакого времени не хватит. Т. е. бунты время от времени и там были, но мелкие, местного масштаба и на революцию явно не тянущие. А откуда взяться национальному масштабу, если вся страна уже давно разбита на множество мелких княжеств да королевств? Так что революцию пришлось устраивать сверху путем объединения страны, чем и занимался небезызвестный Отто фон Бисмарк[10]. Для объединенительных, а затем завоевательных войн потребовалось конкурентоспособное вооружение, так что буржуазию отнесли к полезным элементам и дали ей развиваться. А уж потом, в ходе и в результате поражения в Первой Мировой произошло изменение системы правления.

Австро-Венгрию объединять было не нужно. Хотя бардак там тоже имел место, и не меньший чем у западных немцев. В результате Первой Мировой Войны она развалилась на части, одновременно со сменой системы правления.

Словом, сравнивая внешние проявления перехода к капитализму в Европе, не так просто вывести общую картину. Кстати, сам Маркс базировался в основном на Англии, что и понятно — он там долго жил, да и фабрика принадлежавшая Фридриху Энгельсу была основным источником существования их обоих. Так что об эксплуатации он знал, можно сказать, из первых рук.

Но все же, давайте попробуем разобраться, что же послужило причиной перехода к капитализму?

Простой ответ — орудия труда, положившие начало промышленному производству. Первым, по распространенному мнению, был изобретенный в Англии ткацкий станок. Это был не примитивный домашний станок, известный еще в средние века, а сильно усовершенствованная модель, работавшая от внешнего привода (не ручная) и со значительно более высокой производительностью труда. Критической новой частью ее, также принципиально повлиявшим на производительность труда, был челнок, но для нас это не так важно. Важны же два фактора:

Во-первых, станок требовал больше места, чем доступно в обычном доме. Один внешний привод чего стоит! Мельницу или плотину ведь возле каждого дома не поставишь. Да и паровые машины, когда были изобретены, тоже немало места занимали. Кроме того, такой станок был слишком дорог для домашнего хозяйства. Так что пришлось ткачих и ткачей собирать вместе в большом специально сделанном для этого здании — фабрике, или как тогда называли — мануфактуре. Как вы уже догадались, и фабрика, и станки на ней принадлежали не ткачам, а другому человеку. Соответственно, вместо производства ткани на своем оборудовании из своего материала на свой риск, а затем продажи его, ткачи работали за плату в помещении и на оборудовании фабриканта, производя продукт из сырья фабриканта, которому принадлежала продукция, и который ее и продавал. Как читатель уже, возможно, догадался, так появились новые классы — рабочих и капиталистов.

Во-вторых, полученная качественная, доступная и дешевая ткань продавалась в больших количествах как в самой Англии, так и во многих других странах. Что это означало? Это означало, что каждый, кто хотел покупать эту ткань, должен был иметь деньги. А чтобы иметь деньги, он должен был либо что-то производить и продавать, либо что-то с выгодой перепродавать, либо финансировать под проценты первые две категории. Так, кстати, появилось три основных категории капиталов — промышленный, торговый и финансовый. Но главное, это то, что, капитализм стал проникать в остальные страны Европы и вообще всюду, куда проникал английский купец.

Теперь вернемся к рабочим и капиталистам. Рабочий разительно отличался от крестьянина в своем отношении к средствам производства. Крестьянин владел своими средствами производства, кроме главного — земли. Рабочий не имел ничего. Крестьянин владел продуктом своего труда, рабочий — нет. Доход крестьянина был в произведенном продукте минус то, что пришлось отдать на покрытие затрат и поборы, в первую очередь феодалу. Доход рабочего — это зарплата, плата которую капиталист платит рабочему за его работу на него.

Так же отличались и капиталист от феодала. Феодал, по сути, владеет лишь землей, капиталист владеет всеми используемыми на его фабрике средствами производства, кроме рабочего. Он же владеет также сырьем и конечным продуктом, а феодал — нет, он только получал часть продукта в качестве платы за пользование землей. Феодал был богат землей, на которой жили крестьяне. Капиталист был богат деньгами и овеществленными деньгами — средствами производства.

Читатель, наверное, уже заметил, что рабочий по своему положению оказался значительно ближе к рабу, чем к крестьянину. Почему? Помните, почему крестьяне сменили рабов? Большие территории, которые трудно постоянно контролировать. А какие территории на фабриках? Да никаких, все рядом под бдительным оком. Так что никакой причины для автономности работника нет и быть не может. Более того, действия рабочего на фабрике жестко координированы с действиями других рабочих, и эта координация требует известной квалификации. Так что даже при желании, рабочему XVIII–XIX века самостоятельности в его деятельности было не предоставить.