Властелин колец (другой перевод) - Толкин Джон Рональд Руэл - Страница 79

Гэндальф торопился. Остальные едва поспевали за ним. Скоро все оказались на каменистой площадке не больше десяти-пятнадцати ярдов шириной, заваленной упавшими сверху обломками. Справа лежало жуткое озеро, слева - стена. По этой полке прошли еще около мили и неожиданно наткнулись на огромные падубы. Несколько поваленных стволов гнили наполовину в воде; видимо, когда-то деревья стояли вдоль дороги, теперь затопленной. Но возле самой скальной стены еще жили два дерева. Фродо даже растерялся, он никак не ожидал, что падубы могут быть такими большими. Узловатые корни протянулись к воде. Правда, под нависшими скалами даже эти исполины казались издалека не более чем кустарником, но, когда их ветки простерлись над головами путников, отбрасывая густые причудливые тени, все подумали о великанах, стерегущих заповедную дверь.

– Наконец-то мы здесь! - воскликнул Гэндальф. - На этом месте кончается дорога из Эрегиона. Падуб был символом народа этой страны, деревья отмечали границы их владений. В счастливые дни, когда даже эльфов с гномами связывала тесная дружба, западный вход в Морию всегда был открыт для эльфов Эрегиона.

– Не по нашей вине она прервалась, - насупившись, заметил Гимли.

– Я не слыхал, чтобы кто-нибудь обвинял в этом эльфов, - возразил Леголас.

– Я слышал и то, и другое, - прикрикнул на них Гэндальф, - и не собираюсь сейчас разбираться в давних делах! Поймите, мне нужна ваша помощь, а вы заводите дрязги. Дверь закрыта, чем скорее мы найдем ее, тем лучше, Ночь на носу!

Повернувшись к остальным, он распорядился:

– Пока я буду искать вход, приготовьте поклажу. Боюсь, с нашим верным помощником придется расстаться. Теплые вещи можно бросить, зимы мы теперь не увидим. Распределите припасы и мехи для воды.

– Как же так? - недоуменно вопросил Сэм. - Ведь мы же не можем просто бросить беднягу Билла в таком гиблом месте, а, Гэндальф? Это же нечестно. Он уже столько прошел с нами…

– Мне жаль, Сэм, - коротко ответил маг, - но, когда откроется дверь, ты едва ли затащишь его внутрь. Придется тебе выбирать между пони и хозяином.

– Он даже в драконью берлогу пойдет, если я его поведу! - Сэм решил стоять до последнего. - Да ведь это все равно что убить его, волки же вокруг, сами говорили.

– Нет, не все равно, - отрезал маг. Он положил ладонь на голову пони и тихо заговорил ему в ухо, а потом шлепнул по спине. - Иди, дружок, да будут на тебе охрана и водительство. Ты - умное животное, многому научился в Дольне. Выбирай тропы с травой, потихоньку доберешься до Дома Элронда или куда пожелаешь. Все, Сэм, хватит, - маг сурово взглянул на хоббита. - У него теперь столько же шансов уцелеть, сколько и у нас.

Сэм ничего не ответил. Билл, видимо, прекрасно понявший слова мага, вздохнул и сунулся мордой в Сэмово ухо. Бывший садовник, всхлипывая, начал распутывать вьючные узлы. Остальные принялись разбирать поклажу. Управившись, все повернулись посмотреть, как идут дела у мага. Но Гэндальф просто стоял меж двух деревьев, уставясь в стену, словно надеясь взглядом продолбить в ней проход. Гимли бродил вокруг, выстукивая скалы обухом топора. Леголас изящно прислонился к скале, словно вслушиваясь во что-то.

– Мы готовы, - сообщил Мерри. - Куда входить-то? Я никаких дверей не нижу.

– Двери в царство гномов не увидишь, если они закрыты, - сказал Гимли. - Даже те, кто их делал, не найдут ничего снаружи. И открыть их невозможно, если секрет утрачен.

– У этой двери таких секретов быть не должно, - отрываясь от созерцания скалы, произнес Гэндальф. - Вряд ли все настолько изменилось, чтобы внимательные глаза, знающие, на что смотреть, не обнаружили знаков.

Он подошел к стене. Прямо перед ним меж теней, отбрасываемых падубами, оставалось совершенно ровное место. Маг, что-то бормоча себе в бороду, принялся водить руками над скалой. Потом отступил назад.

– Ну? Теперь видите что-нибудь? - спросил он.

Лунный свет лежал на гладкой скале. Никто по-прежнему ничего не видел. И вдруг на камне, как раз там, где прошлись руки мага, начали проступать едва заметные серебристые линии. Поначалу они были не толще паутинки и лишь посверкивали прерывисто в неверном свете, но с каждой секундой становились все отчетливее. Теперь уже угадывался, общий контур рисунка. В верхней части, под аркой, увитой эльфийскими рунами, обрисовалось изображение молота и наковальни, увенчанное семизвездной короной. Еще ниже означились два дерева с полумесяцами наверху. А прямо посередине ярко засияла одинокая многолучевая звезда.

– Знак Дарина! - воскликнул Гимли.

– И Дерево Высоких Эльфов! - добавил Леголас.

– И Звезда Дома Феанора, - закончил Гэндальф. - Рисунок сработан из итильдина, этот металл отражает только звездный и лунный свет, да и то если его пробудит владеющий языком, давно забытым в Среднеземье. Надо знать слова. Я знал их, но так давно, что не сразу вспомнил.

– А что здесь написано? - спросил Фродо, уже давно пытавшийся разобрать знаки над аркой. - Мне казалось, я знаю эльфийские буквы, но эти мне непонятны.

– Это - язык эльфов Древнего Запада, - сказал маг. - Ничего интересного для нас надпись не содержит. Она означает: «Двери Дарина Повелителя Мории. Скажи друг и входи». А ниже, вот здесь, помельче: «Я, Нарви, создал Дверь. Келебримбор из Эрегиона запечатлел эти знаки».

– А как это понять: «Скажи друг и входи»? - ошеломленно проговорил Мерри.

– Яснее ясного, - фыркнул гном. - Если ты друг, назови пароль, двери откроются.

– Да, - с сожалением протянул Гэндальф. - Вполне возможно, что они открывались по слову. Некоторые ворота гномов открываются только в определенное время, другие - лишь перед определенным лицом, а третьи и вовсе с замками и ключами, даже если все времена и слова известны. Здесь-то замка нет. Во Дни Дарина Ворота Мории стояли открытыми. Наверное, здесь сидели привратники. Но даже если их закрывали, любой, знающий слова, мог войти. По-моему, так, Гимли?

– Так, так, - отвечал гном. - Только слова уже никто не помнит. Весь род Нарви, все их искусство давно исчезли с лица земли.

– Как? Разве ты не знаешь слов, Гэндальф? - обескураженно спросил Боромир.

– Нет, - коротко ответил маг.

Остальные с удивлением посмотрели на него. Только Арагорн, слишком хорошо знавший Гэндальфа, остался невозмутим.

– Тогда что толку было волочь нас в эту треклятую дыру?! - взорвался гондорец. - Ты же говорил, что проходил подземельями. Как же ты попадал туда, если не знаешь слов?

– Отвечаю на первый вопрос, - спокойно проговорил маг. - Да, я не знаю слов - пока. Насчет толка от моих поступков ты будешь интересоваться тогда, когда они окажутся бесполезными. - Глаза мага сверкнули под нависшими бровями. - Что же до второго твоего вопроса… ты, как я понял, мне не веришь? Ты, видно, голову потерял. Я шел с востока! Изнутри эти двери можно открыть легким толчком. А снаружи - только повелительными чарами. Силой их не взять.

– Но что же все-таки делать? - вырвалось у Пиппина.

– Можно попробовать постучать в них твоей головой, Перегрин Тук, - раздраженно ответил маг. - Может, хоть тогда я на короткое время отдохну от дурацких вопросов и поищу нужные слова!

Я знаю все заклятья на всех языках, даже орочьих, для открывания чего угодно. Я и сейчас с ходу могу штук сто вспомнить. Но понадобятся самые простые, незачем перебирать все. Я даже не собираюсь выпытывать у Гимли тайный язык гномов, которого, кроме них, никто не знает. Слово было эльфийским, как и надпись на арке, это любому ясно.

Он снова подошел к скале и слегка коснулся звезды жезлом.

Аннон эделлен, эдро хи аммен!

Феннас ноготрим, ласто бет ламмен! -

произнес маг повелительно. Серебряные линии рисунка вспыхнули на миг и снова потускнели. Камень не дрогнул.

Гэндальф произнес множество заклинаний, то быстро и громко, то медленно и тихо, перепробовал много эльфийских слов, но ничего не происходило. Скала незыблемо стояла перед ним, а на небе уже вовсю высыпали звезды.