Ктида (СИ) - Иванов Александр Анатольевич - Страница 27

   Не все и не сразу, но больше и больше стали осознавать солдаты, что творят неправедное дело. И не захотели они далее служить злу. И перестали убивать. И вышли из подчинения Хозяев своих. И оставили битву, и удалились с поля брани, и укрылись в потаённых местах, где никто из Захватчиков их не нашёл. Ни сразу, ни далее, ни потом ещё после.

   Но не дало им Небо воли к жизни, поскольку не они просили защиты, а земля ими разоряемая. И потому стояли они в тех укромных местах без движения и не ведали, что делать и как поступать дальше. Потому, что чувства у них уже возникли, а желания и стремления действовать ещё нет. Долго-долго находились они в рассеянности и растерянности. И снег колкий заметал их, и лёд вечный затягивал их, и холод лютый сковывал их, и ветер снежно-ледяной пылью истирал тела их, и силы покидали их, и дух их трепетал и стремился угаснуть.

   Так и нашел их Основной, - посланник Чудесных Сил, - заметенными во льдах, с погасшими глазами и затухающими чувствами. Всепроникающим взглядом своим из немыслимой Северной дали узрел он трагедию робких солдат, лишенных желания убивать. Жалостью наполнилось сердце Его, и незримо появился Он пред несчастными бойцами и проник к каждому из них в душу его. И раскрылись души страждущие навстречу Ему. И явил Он волю свою, и стал учить их всему, что необходимо, и стал творить из них будущее Воинство Света, призванное очистить Землю Снега от скверны Чёрных Сил...

   И сотворил Он Добро из Зла, ибо больше не из чего его было сделать.

   И стало Слово. И имя ему стало - Любовь".

   Да... Вот так он и запоминал... вначале. Он как всегда поколебался: стоит ли это переписывать в Тетрадь, или по-прежнему оставить только в памяти? И вновь ничего конкретного так и не решил и в который уже раз отложил всё на "потом". И продолжил ревизию записей дальше: на чём там остановились в прошлый раз? Полистал странички, нашел последнюю перечитанную запись с оставленными пометками, и задумчиво повертел в пальцах стило. Ага! Вот. Значит, так: "Ещё когда его звали..."

   # "Ещё когда его звали просто - рядовой Бафа Дцае, он уже заметно отличался от остальных бойцов своей роты - он был самым сообразительным и ловким воином. Иначе как объяснить то, что ему удалось пережить уже третий состав пополнения и при этом остаться практически невредимым? Только его личными качествами умелого бойца. Ведь он никогда не прятался за спины товарищей, наоборот, в бою всегда был в первых рядах и мог служить примером для многих своей исполнительностью и беззаветной храбростью. Наверное, такая его живучесть могла быть объяснена простым везением, если бы само понятие "везение" имело под собой реально значимый смысл.

   Сам рядовой Бафа Дцае этот период своей жизни помнит очень смутно. И не потому, что его подводит память. Нет. С памятью у него полный порядок. Помнит-то он всё, правда, как-то выборочно, что ли. Сами события помнит, свои действия в них помнит, действия окружавших его товарищей - кто где стоял, кто что делал, кто, кому, что говорил, тоже помнит отлично. Даже все бои и сражения отложились в его памяти очень отчётливо, до мельчайшей подробности. Но... Вот чего он точно не помнит, так это своего отношения к этим событиям. И совершенно не представляет, о чём думал в те моменты. Странно как-то это выглядит, неправильно, словно он и не думал вовсе, а просто... фиксировал действительность. А потом как бы очнулся от дрёмы или внезапно проснулся и по-новому взглянул на мир. И случилось это во время жаркого боя. Жестокого боя, когда практически всё сражение непонятно, чей наступает перевес и кому, в конце концов, достанется победа. Второе отделение огнемётчиков..."

   * Вообще-то это не совсем верно, что он не осознаёт, чего это с ним творилось. Осознаёт, но это только сейчас. А вот тогда, точно не понимал. Бард оторвал взгляд от Тетради и рассеяно пробежался им по горизонту. Кажется, пурга будет. Или метель. Горизонт прямо на глазах блёкнет, затягиваясь плотной туманной пеленой. Солнце тускнеет, словно задуваемое противными низовыми кручёными сквознячками, потянувшими навстречу этому мутному мареву сухую белую пыль, сдираемую с верхушек и боков синеющих снежных барханов. И давление атмосферного воздуха упало вместе с температурой, и медленно-медленно подбирается к недельному минимуму. Что-то нехорошее сейчас будет. А Метели ещё часа два путешествовать, если не больше. Как он там в непогоду... Так, спокойно, не гони пургу, и без тебя её тут... Всё будет хорошо. Значит...

   Значит, было это так...

   # "Второе отделение огнемётчиков роты ландскнехтов из полка лорда Дали, используя маскирующие свойства местности, спешно меняло свою дислокацию в пределах ротной позиции обороны, когда из-за невысокого ледяного холма неожиданно выскочили на предельно низком бреющем полёте два вражеских ударно-штурмовых дракона. Резко вспарывая чёрными крыльями сухой морозный воздух, они сходу совершили стремительный боевой разворот и плюнули смертельными огненными шарами по замешкавшимся на долю секунды воинам. Драконов, конечно, тут же срезали стрелки воздушного заслона. И летающие чудовища, полыхнув дымным пламенем, ухнули вниз с хмурого холодного неба. С раздирающим душу рёвом грузно ударились оземь, развалились на груды чадящих бесформенных кусков, и так и остались лежать двумя неподвижными чёрными кляксами на чистой простыне свежевыпавшего белого снега, распространяя вокруг себя горячее ядовитое зловоние...

   Бойцы несчастного отделения, разорванные и сожженные беспощадным драконьим ударом в упор, погибли на месте. Их обгоревшие, останки также украсили снежную белизну страшными обугленными отметинами огненной смерти. И лишь один из воинов, невероятным чудом, остался жив. Отброшенный мощным взрывом пылающего шара, он угодил прямо в расположенную неподалёку ледяную трещину немереной глубины, и в бессознательном состоянии, постепенно тормозясь о медленно сужающиеся стены, пролетел её до такого места ширину которого пройти уже не смог.

   Через некоторое время, придя в себя, он попытался оценить своё положение. А положение его оказалось очень скверным, практически безвыходным - он намертво застрял где-то посередине глубины трещины в километровом ледниковом панцире северного склона Ледовитого хребта. Пошевелиться не было никакой возможности - рук и ног он не чувствовал совсем, а ощущения от тела выглядели до невозможности странными. Глаза были целы, но видеть они могли только мизерный участок тёмно-прозрачной ледяной стены, к которой и были прижаты с непреодолимой силой. Ему стало невыносимо грустно и обидно, и он заплакал. И тут же выяснил, что плакать не умеет. Это его удивило и раздосадовало ещё больше. Он отчаянно взвыл и принялся лихорадочно биться в бессмысленных попытках вырваться из жестоких ледяных объятий. От этих его дёрганий, что-то сдвинулось, еле слышно зашуршало, осыпалось, стихло, и понял он, что застрял ещё сильнее и что теперь уже точно никак не сможет освободиться из этого смертоносного объятия.

   И тогда от такой полной невозможности преодолеть непреодолимое, свершить не свершаемое и выйти из совершенно уже безысходного положения, он закричал дико и отчаянно, во всю свою оставшуюся силу, намертво зажатую в наглых ледяных тисках.

   - А-а-а-а-а-а-а-а-а...

   И в этот трагический миг дьявольского напряжения, что-то случилось с ним, что-то произошло, словно вдруг лопнула в нём предельно натянутая струна, и упала с глаз мутная, туманная пелена, и мир разом стал пронзительно ясным и предельно доступным для ощущения и понимания. И он ещё раз, но уже совсем по-другому, на новом уровне восприятия, осознал, что же с ним такое произошло, и в какое мерзкое положение он здесь умудрился вляпаться. И тогда, удивляясь себе, с холодным, прямо-таки с ледяным спокойствием, он подумал: "Ну, вот и всё, вот и конец мой пришел - скоро уж Смерть освободит меня из жестоких объятий реального мира, и уведёт меня в мир виртуальных призрачных теней. И будет мне души покой и полное забвение всего, что видел под Луной я в мире с дня Творения... Однако ж как грустно и обидно, оттого, что даже и пожаловаться-то некому... Ай-ай-ай, плохо-то мне как... И закрылись глаза молодого бойца, он присяге своей верен был до конца..."