Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Стихотворения. Поэмы. Пьесы

Маяковский Владимир Владимирович

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Стихотворения. Поэмы. Пьесы - Маяковский Владимир Владимирович - Страница 55

Изменить размер шрифта:

1920

РАССКАЗ ПРО ТО, КАК КУМА О ВРАНГЕЛЕ ТОЛКОВАЛА ВЕЗ ВСЯКОГО УМА

Старая, но полезная история

Врангель прет.

Отходим мы.

Врангелю удача.

На базаре

две кумы,

вставши в хвост, судачат!

— Кум сказал, —

а в ем ума —

я-то куму верю, —

что барон-то,

слышь, кума,

меж Москвой и Тверью.

Чуть не даром

все

в Твери

стало продаваться.

Пуд крупчатки…

— Ну,

не ври! —

пуд за рупь за двадцать.

— А вина, скажу я вам!

Дух над Тверью водочный.

Пьяных

лично

по домам

водит околоточный.

Влюблены в барона власть

левые и правые.

Ну, не власть, а прямо сласть,

просто — равноправие.

Встали, ртом ловя ворон.

Скоро ли примчится?

Скоро ль будет царь-барон

и белая мучица?

Шел волшебник мимо их.

— На, — сказал он бабе, —

скороходы-сапоги,

к Врангелю зашла бы! —

Вмиг обувшись,

шага в три

в Тверь кума на это.

Кум сбрехнул ей:

во Твери

власть стоит Советов.

Мчала баба суток пять,

рвала юбки в ветре,

чтоб баронский

увидать

флаг

на Ай-Петри.

Разогнавшись с дальних стран,

удержаться силясь,

баба

прямо

в ресторан

в Ялте опустилась.

В «Гранд-отеле»

семгу жрет

Врангель толсторожий.

Разевает баба рот

на рыбешку тоже.

Метрдотель

желанья те

зрит —

и на подносе

ей

саженный метрдотель

карточку подносит.

Все в копеечной цене.

Съехал сдуру разум.

Молвит баба:

— Дайте мне

всю программу разом! —

От лакеев мчится пыль.

Прошибает пот их.

Мчат котлеты и супы,

вина и компоты.

Уж из глаз еда течет

у разбухшей бабы!

Наконец-то

просит счет

бабин голос слабый.

Вся собралась публика.

Стали щелкать счеты.

Сто четыре рублика

выведено в счете.

Что такая сумма ей?!

Даром!

С неба манна.

Двести вынула рублей

баба из кармана.

Отскочил хозяин.

— Нет! —

(Бледность мелом в роже.)

Наш-то рупь не в той цене,

наш в миллион дороже. —

Завопил хозяин лют:

— Знаешь разницу валют?!

Беспортошных нету тут,

генералы тута пьют! —

Возопил хозяин в яри:

— Это, тетка, что же!

Этак

каждый пролетарий

жрать захочет тоже.

— Будешь знать, как есть и пить! —

все завыли в злости.

Стал хозяин тетку бить,

метрдотель

и гости.

Околоточный

на шум

прибежал из части.

Взвыла баба:

— Ой,

прошу,

защитите, власти! —

Как подняла власть сия

с шпорой сапожища…

Как полезла

мигом

вся

вспять

из бабы пища.

— Много, — молвит, — благ в Крыму

только для буржуя,

а тебя,

мою куму,

в часть препровожу я. —

Влезла

тетка

в скороход

пред тюремной дверью,

как задала тетка ход —

в Эрэсэфэсэрью.

Бабу видели мою,

наши обыватели?

Не хотите

в том раю

сами побывать ли?!

1920

СКАЗКА О ДЕЗЕРТИРЕ,

УСТРОИВШЕМСЯ НЕДУРНЕНЬКО,

И О ТОМ, КАКАЯ УЧАСТЬ ПОСТИГЛА

ЕГО САМОГО И СЕМЬЮ ШКУРНИКА

Хоть пока

победила

крестьянская рать,

хоть пока

на границах мир,

но не время

еще

в землю штык втыкать,

красных армий

ряды крепи!

Чтоб вовеки

не смел

никакой Керзон

брать на пушку,

горланить ноты, —

даже землю паша,

помни

сабельный звон,

помни

марш

атакующей

роты.

Молодцом

на коня боевого влазь,

по земле

пехотинься пеший.

С неба

землю всю

глазами оглазь,

на железного

коршуна

севши.

Мир пока,

но на страже

красных годов стой

на нашей

красной вышке.

Будь смел.

Будь умел.

Будь

всегда

готов

первым

ринуться

в первой вспышке.

Кто

из вас

не крещен

военным огнем,

кто считает,

что шкурнику

лучше?

Прочитай про это,

подумай о нем,

вникни

в этот сказочный случай.

Защищая

рабоче-крестьянскую Русь,

встали

фронтами

красноармейцы.

Но — как в стаде

овца паршивая —

трус

и меж их

рядами

имеется.

Жил

в одном во полку

Силеверст Рябой,

Голова у Рябого —

пробкова.

Чуть пойдет

наш полк

против белых

в бой,

а его

и не видно,

робкого.

Дело ясное:

бьется рать,

горяча,

против

барско-буржуйского ига.

У Рябого ж

слово одно:

«Для ча

буду

на рожон прыгать?»

Встал стеною полк,

фронт раскинул

свой.

Силеверст

стоит в карауле.

Подымает

пуля за пулей

вой.

Силеверст

испугался пули.

Дома

печь да щи.

Замечтал

Силеверст.

Бабья

рожа

встала

из воздуха.

Да как дернет Рябой!

Чуть не тыщу верст

пробежал

без единого

роздыха.

Вот и холм,

и там

и дом за холмом,

будет

дома

в скором времечке.

Вот и холм пробежал,

вот плетень

и дом,

вот

жена его

лускает

семечки.

Прибежал,

пошел лобызаться

с женой, чаю выдул —

стаканов до тыщи:

задремал,

заснул

и храпит,

как Ной, —

с ГПУ,

и то

не сыщешь.

А на фронте

враг

видит:

полк с дырой.

враг

пролазит

щелью этою.

А за ним

и золотозадый

рой

лезет в дырку,

блестит эполетою.

Поп,

урядник —

сивуха

течет по усам,

с ним —

петля

и прочие вещи.

Между ними —

царь,

самодержец сам,

за царем —

кулак

да помещик.

Лезут,

в радости,

аж не чуют ног,

где

и сколько занято мест ими?!

Пролетария

гнут в бараний рог,

сыпят

в спину крестьян

манифестами.

Отошла

земля

к живоглотам

назад,

наложили

наложища

тяжкие.

Лишь свистит

в урядничьей ручке

лоза —

знай, всыпает

и в спину

и в ляжки.

Улизнувшие

бары

едут в дом.

Мчит буржуй.

Не видали три года, никак.

Снова

школьника

поп

обучает крестом —

уважать заставляет

угодников.

В то село пришли,

где храпел

Силеверст.

Видят —

выглядит

дом

аккуратненько.

Тычет

в хату Рябого

исправничий

перст,

посылает занять

урядника.

Дурню

снится сон:

де в раю живет

и галушки

лопает тыщами.

Вдруг

как хватит

его

крокодил

за живот!

То урядник

хватил

сапожищами.

«Как ты смеешь спать,

такой рассякой,

мать твою растак

да разэтак!

Я тебя запорю,

я тебя засеку!

и повешу

тебя

напоследок!» —

«Барин!» —

взвыл Силеверст,

а его

кнутом

хвать помещик

по сытой роже.

«Подавай

и себя,

и поля,

и дом,

и жену

помещику

тоже!»

И пошел

прошибать

Силеверста

пот,

вновь

припомнил

барщины муку,

а жена его

на дворе

у господ

грудью

кормит

барскую суку.

Сей истории

прост

и ясен сказ, — посмотри,

как наказаны дурни;

чтобы то же

не стряслось и у вас, —

да не будет

меж вами

шкурник.

Нынче

сына

даем

не царям на зарез, —

за себя

этот боище

начат.

Провожая

рекрутов

молодолес,

провожай поя,

а не плача.

Чтоб помещики

вновь

не взнуздали вас,

не в пример

Силеверсту-бедняге, —

провожая

сынов,

давайте наказ:

будьте

верными

красной присяге.