Лицензия на геноцид. Дилогия (СИ) - Коваленко Евгений Борисович - Страница 41

– Так докладывай почему так много народа.

– Сегодня тринадцатое декабря, пятница и ….

– Понятно малыш решил отдохнуть с дружками и шлюшками. Сколько охраны? И самое главное. Охрана участвует в пытках и оргиях.

Мне ответила Марина.

– Да вся охрана мрази. Хоронят тела и похищают людей. Он их от зон поотмазывал. Ни одного нормального нет.

– Так понятно. Искин твой позывной Стикс(Спецназ тактический искин), очень аллегорично, так реку смерти звали. Мой позывной первый.

– Принято.

– Начали Стикс.

-Принято.

Я наблюдал за всем по голоэкрану. Минута сорок, точки замерли. Минута пятьдесят, легкий толчок мы сели. Пять минут сорок секунд, мне на выход зачистка и погрузка законченны. Все мрази на борту в каютах для пленных. Правда хапнули случайных людей(шлюх к примеру), ну будем разбираться ху из ху.Я увешанный шахтерской взрывчаткой пошел вскрывать дверь в подвал. Мне надо было побывать на месте, оставить кое какие следы ну и взорвать две двери. Десять минут сорок секунд. Дождавшись очередного салюта из леса рванул первую шашку. Стальная дверь прогнулась но ригели замка выскочили из пазов. Спустился в подвал. О как тут все устроенно. Несколько камер, специальная пыточная уставленная профессиональным видеооборудованием. Камеры к счастью были пусты. Пятнадцать минут пятьдесят секунд. Рванул дверь в камеру которую наноботы готовили под пребывание Марины. Я зашел в камеру стараясь оставить следы от обуви, отряхнул рукой шкурку, чтобы мои микрочастицы осели в камере. Вышел, зашел в пыточную и взял большие бокорезы как у МЧС. Эта мразь ими пальцы откусывала жертвам. Вернулся, застегнул ошейник на котором уже явно виднелись кровь, волосы Марины и кусочки мяса, в камере уже явственно пахло прокисшей кровью, спермой и давно немытым женским телом. Ничего за пару часов здесь будет полный порядок(в смысле бардак) Перерезал ошейник, бросил кусачки и пошел в Мотю. Бот стартовал как только я сел на место водителя. Через пять минут аппарель открылась и я выкатился на вечернюю морозную дорогу в километре от поста в город. Пока готовил и разворачивал спутниковую связь наноботы времени не теряли. Мотя на глазах из гламурной дамочки превращалась в колхозницу, вариант неделя в поле на картошке без бани. Развернув связь я глянул на бот в котором мирно спали сорок восемь потенциальных трупов. В этот момент аппарель закрылась и бот свечкой ушел в верх, а я раскрыв кейс подаренный господином(С) позвонил ему.

– Поковник это вы!? Вы где пропали?

– Да это я. Я нашел и освободил Марину. Нужна срочная медицинская помощь!

– Так понятно. Вы где.

– В километре от поста на въезде в облцентр, со стороны поселка N.

– Ясно. Не отключайтесь.

Я отдаленно слышал как он звонил, отдавал распоряжения. Потом голос в трубке.

– Полковник стойте на месте. Через пятнадцать минут будет и скорая и полиция. И во еще что. Завтра с утра ваш знакомый следователь из генпрокуратуры будет в облцентре. Показания дадите только ему.

– Да понятно, не маленький.

– Все полковник отбой связи. И положил трубку.

Я спокойно включил сотовый и набрал Лизу. Мама дорогая, это сколько нового я о себе узнал. Затем ураган стал стихать и я просто сказал что ранен,скорая и полиция едет. В какой больнице буду лежать не знаю.

– Ты почему мне сразу это не сказал!!! Вопль Лизы было слышно и без телефона.

– Так я слово вставить не мог.

– Так я сейчас договорюсь и завтра с утра буду в городе. И не дай тебе господь отключить телефон.

– Да понял я понял.

Минут через двадцать прискакала кавалерия. Меня и Марину растолкали по скорым. Затем мне чем то кольнули и все адью, полная темнота.

Из забытья я выплывал долго и неохотно. На этом пограничье между сном и явью мне мерещилось всякая муть. Дворец Императора окруженный мертвыми деревьями, деревья напоминали сучковатые и высохшие пни из сказки Морозко. Окружив дворец эти типы устроили майдан, появились плакаты и растяжки, типы махали сучками и что то пытались орать. Потом на трибуне появился Балу и начал двигать речугу, типы периодически вздергивали вверх сухие сучки вместо рук и орали что то одобрительное. Я как бы находился во дворце и смотрел за всем этим из окна. Потом появился Стикс со своей бандой, не долго думая они развернулись в боевой порядок и начали заливать толпу огнеметами. Типы начали отступать выгорая. Но тут Балу с трибуны что то проорал и как Ленин с броневика показал рукой на дворец. Горящие типы завалив массой спецназ, ворвались во дворец, и когда толпа факелов влетела ко мне в комнату я с диким криком проснулся. Сердце колотилось, прибор контролирующий пульс не пикал а ревел на одной ноте. Нихрена себе оздоравливающий сон, пульс поди выше двухсот. Я огляделся похоже не реанимация а палата интенсивной терапии. Не успев осмотреться как в палату влетели медсестра, доктор и Лиза. Док подлетев к прибору потыкал в кнопки и сказал.

– Пульс двести десять, снижается, уже сто шестьдесят. Давайте ка успокоительного поколем.

Хриплым пересохшим голосом я возопил.

– Не,не доктор. Мне от вашей наркоты кашмары снятся. Я лучше так. И дайте попить.

Лиза тут же кинулась за поилкой. Ух благодать. Кисленький морсик в размере двух поилок провалился в горло и жить стало хорошо.

– Ну здравствуйте все. Долго я тут валяюсь?

– С девяти вечера. Сейчас пол первого дня. Посмотрел док на часы.

– Ну и хватит. Надо потихоньку вставать и двигаться. Кстати как там Белович.

Док поколебался, посмотрел на Лизу и сказал.

– Провели операцию. Раны обработали. Сейчас она в реанимации. Состояние средней тяжести. Угрозы жизни пока нет.

Я присел на кровати откинувшись на подушку и довольно жестко спросил.

– Что значит пока!?

– Ну вы же понимаете была операция. Девушка пока под наркозом. Да и последствия. Могут возникнуть осложнения.

– Док кто у нее лечащий врач.

– Операцию делал лучший гинеколог в области, а сейчас её ведет заведующий реанимационным отделением. Но поймите, это все ничего не значит. О чем то говорить тем более давать прогнозы можно только через трое суток.

– Ладно док. Ты лучше скажи со мной чего, и как долго я проваляюсь у тебя в гостях?

– Ну насколько я вижу вроде неплохо. Вы просто скажите сколько вы не спали?

– Неделю.

– И как такое возможно? Позвольте узнать?

– Док многие знания многие печали. Вы правда хотите ЭТО узнать и попасть под подписку.

– Какую подписку, о чем вы?

– О не разглашении док. Так что пять лет за границу не поедешь.

– Понятно. Не хочу. Но скорее всего это боевая химия. Я слышал о таких препаратах еще в Афганистане.

– Док. Док. То что вы были за речкой это хорошо. Сам там бывал. А вот по поводу химии, держите догадки при себе. Для вас же спокойнее будет.

Лиза, медсестра стояли рядом. Нежные розовые ушки работали в режиме локатора.

– Так и это и вас касается дамы. Ежели не хотите сгнить в подвалах кровавой гэбни. Я ясно и понятно все объяснил.

– Да больно надо. Сказала медсестра.

– Больно будет когда ты красавица поедешь лет на пять косить тайгу. И все эти беды с тобой случатся из за длинного языка. И заметь я не шучу. Это все на полном серьезе.

– Да и не очень и хотелось.

– Я тебя предупредил. Дальше сама думай. Ну чего док давай смотри меня, а то так жрать охота что тошнит.

– Тошнит? Вас по голове не били, сотрясение.

– Не, не док. Это просто откат. Слишком много резерва организм спалил. Сейчас надо восстанавливать.

– Понятно.

И док начал меня щупать, слушать, мять и тыкать. После чего вынес вердикт.

– Я вам назначу капельницы с витаминными коктейлями, усиленное питание и отдых. Насчет выписки. Минимум три дня. И то если анализы будут в норме. Анализы сдадите прямо в палате сегодня и завтра с утра. А сейчас кушайте и отдыхайте. В четыре часа капельница. Пошли Оля.