Немецкая карта - Комосса Герд-Хельмут - Страница 62

Автор не прекращает заниматься тем, что он вот уже на 83–м году жизни воспринимает как свой долг. Поэтому он продолжает свою деятельность по завершению объединения Германии, начатую в 1985  г.

О войне или военных операциях современности, безусловно, можно спорить. Это касается правомерности военных операций без объявления войны и, конечно же, об их смысле и неизбежности. По этим вопросам различные мнения существуют и в Германии. Несмотря на то что после создания большой коалиции положение дел существенным образом изменилось в лучшую сторону, оно остается слишком серьезным, чтобы эти войны современности использовать в партийно–политических целях. Мы, немцы, совершили бы огромную ошибку и навредили бы самим себе, если бы, полностью отказавшись от участия в военных операциях и от сотрудничества с западным блоком, разрушили наши до сих пор хорошие отношения с США, чтобы найти свой собственный путь. Такой путь неизбежно заведет в тупик.

Никто в Берлине не обязан давать президенту США согласия на проведение им военных операций. Можно его критиковать, как за несколько десятилетий до этого критиковали президента Никсона. США за всю свою историю виноваты во многих ошибках. Но осуждать сегодня Буша и оправдывать других, — как в свое время иракского президента — неуместно, поскольку это не в интересах Германии. Наша страна не вправе отказываться от средств дипломатии.

Поспешное, тщательно инсценированное заявление тогдашнего Федерального канцлера Герхарда Шрёдера в Госларе по поводу иракской войны имело катастрофические последствия, и в течение долгого времени восстановить прежние германо–американские отношения представлялось невозможным. За то, что президент Буш после заявлений Шрёдера по вопросу войны в Ираке и его категорического отказа от предоставления любой помощи США и ООН долгое время старался избегать его или даже игнорировал, его можно критиковать, но это необходимо учитывать при политической оценке положения. После того, что произошло, и в особенности после того, как это произошло, невозможно было даже представить себе возвращение к нормальным взаимоотношениям между этими двумя государственными деятелями. Слишком глубока была пропасть, и слишком болезненным было оскорбление, нанесенное Соединенным Штатам со стороны их лучшего друга в Европе.

В случае с Ираком было правильным то, что Германия отказалась от участия своих войск в военных действиях. Претензии вызывает неловкая и недипломатичная форма заявления о принятии этого решения. Тем не менее в опосредованной форме имели место определенные и скрытые формы поддержки, прежде всего в области боевой учебы.

Ситуация в Ираке, напоминающая гражданскую войну, неприглядна. Каждый день приносит новые жертвы. Это вызывает сожаление, и в будущем все страны должны приложить все возможные усилия к тому, чтобы вести войну более гуманными средствами и, если ее не избежать, завершить ее как можно быстрее. Когда после этого будет установлен новый порядок, Германия не должна оставаться в стороне.

У Германии существуют особые обязательства в отношении Ближнего Востока; это является новым вызовом для нашей страны, на котором мы должны ныне сосредоточить свои усилия. Речь идет о помощи в восстановлении сильно разрушенной страны и оказании помощи ее населению. В свое время Германию будут оценивать по объему этой помощи людям, а не по числу демонстрантов–противников США.

После окончания Второй мировой войны немцам пришлось долгие годы жить в крайней бедности. Утрата одной четверти территории государства, нужда, которую испытывали более 15 млн. беженцев, разрушенные города и демонтированное заводское оборудование — все это было бременем, которое не нес ни один народ после окончания войн. Однако если исходить из целей союзников, Германии в то же время повезло благодаря ее геостратегическому положению между Востоком и Западом. Сегодня имеются первые признаки того, что такое везение может быть не вечным. Это следует иметь в виду немецким политикам.

У Германии имеются большие внутренние проблемы, и, очевидно, она справляется с ними хуже других стран, оказавшихся в аналогичном положении. Другим странам, однако, меньше приходилось страдать от последствий войны, и ни одной стране не пришлось пережить разделения ее государственной территории на долгие годы. После объединения немцы вновь оказались у разбитого корыта. Радость и ликование, конечно, были велики, но сегодня это уже в прошлом. Кто бы мог подумать, что через пятнадцать лет после восстановления единства Германии в немецком бундестаге будет в качестве заместителя его председателя заседать бывший коммунистический деятель из поменявшей название СЕПГ? Кто бы мог подумать, что сегодня бывшие руководители министерства государственной безопасности ГДР смогут обращаться к общественности и отрицать преступления своего ведомства?

Мир находится в процессе больших перемен глобального характера. К ним добавляются стихийные бедствия. Как и во всем мире, в Европе заново тасуются карты в политической игре. В отношениях между Германией и США начало этой перетасовке карт, как уже говорилось, было положено в речи федерального канцлера Герхарда Шрёдера на рыночной площади в Госларе, когда он абсолютно недипломатично сказал свое «нет» американскому президенту Джорджу У. Бушу по поводу политики США в отношении Ирака. При этом вовсе не было необходимости говорить это «нет» без предварительных консультаций, даже не поставив об этом в известность собственного министра иностранных дел. До этого ведь никто из правительства США не просил немцев выступить на их стороне в войне в Ираке. Это было первой политической ошибкой, за которой последовали другие, негативно отразившиеся не только наличных отношениях между Бушем и Шрёдером. Американцы как нация сочли, что им брошен вызов. Это хуже гнева одного президента.

Сегодня имеются первые признаки того, что крупные военные базы в Европе Графенвёр и Баумхольдер уже не имеют прежнего значения для США. Америка ищет возможность политической замены в лице Польши, в том числе и для проекта системы ПРО.

Круг серьезных игроков за столом мировой политики расширился, а федеральное правительство этого не заметило. После речи Шрёдера в Госларе в январе 2003  г. свое место за карточным столом заняла Польша, а на ее фоне, хотя менее заметно, — и Россия. В игре государств карта Германии в течение десятилетий имела особое значение. А сегодня?

А немецкий солдат? «Лучшие солдаты в мире»? Несколько тысяч немецких солдат в легко бронированных машинах патрулируют дороги в Афганистане, пролегающие между цветущими маковыми полями. На арендованных в России военных самолетах их перевозят из Германии в Афганистан и обратно. С точки зрения боевых качеств и вооружения эти солдаты уж точно ни для кого не представляют угрозы. Так, конечно, и должно быть. Это и есть политика безопасности 2006  г.

Значение внешней безопасности для Германии

При всех существенных проблемах, которые подлежат разрешению в наше время, внешняя политика и политика безопасности по–прежнему имеют большое значение. Министры приходят и уходят, а основные направления немецкой внешней политики и политики безопасности остаются неизменными. По крайней мере до тех пор, пока в Германии существует демократическое правительство. Даже партии «зеленых» пришлось оставить свое представление о Германии в прошлом. Внешнюю политику и политику безопасности практически невозможно изменить. В этой области политики наша страна не может идти своим путем. Карта самостоятельной национальной политики уже не бьет. К ядерным державам это, возможно, применимо лишь в определенной степени.

Потому что государство, владеющее ядерным оружием, в политической игре имеет козырь.

Значение внешней политики и политики безопасности особенно выявилось в процессе объединения Германии. Союзники, как, например, существовавший в то время Советский Союз, только тогда дали зеленый свет объединению Германии, когда были созданы внешнеполитические условия объединения, а вопросы европейской безопасности, включая ограничения вооружений бундесвера, решены. Это кажется сегодня забытым.