Любовь и магия-2 (сборник) - Флат Екатерина - Страница 23

Регент едва слышно вздохнул – племянник был так похож на его старшего и, увы, безвременно погибшего брата! Пока еще по-юношески нескладный, Иллиан вырос столь же глазастым, язвительным, эгоистичным и самоуверенным. Рю Мальвей перевел взгляд на принцессу Тамуну. В сгустившихся сумерках она выглядела почти терпимо – просто рослая темнокожая девица с грозным лицом. «Совет да любовь», – подумал не к месту растрогавшийся лорд Виттен и неожиданно для самого себя вдруг сжал холодную и тоненькую ладошку алеты Лазарии.

Она удивленно глянула на него, но руки не отняла. Где-то в ветвях упоительно запел соловей.

– Не желаю видеть… – вдруг выплеснулся из приоткрытого окна злой голос принца, – отвратительная рожа… рогатая черная корова…

Регент вздохнул и высунулся из-за куста, чтобы рассмотреть все в подробностях. Принц явно не стеснялся в разговоре со своей женой по несчастью, но, судя по всему, и своенравная ифритта вовсе не намерена была молча выслушивать оскорбления. Поднявшись, она поджала губы, потрясла кулаком – и воздух заискрился от множества маленьких молний, разлетевшихся по комнате.

Ковер в спальне новобрачных угрожающе задымился.

Волосы регента встали дыбом.

– Они убьют друг друга! – шепотом закричал он. – Надо их разнять!

– Стойте, – неожиданно властным голосом остановила его алета Лазария. – Милые ссорятся – только…

Окна в павильоне внезапно задребезжали, и дом вздрогнул, как крупное животное, почуявшее угрозу. С шумом упал с окна горшок с цветком, зазвенело, разбиваясь, стекло, и в этот же самый момент один из кустов шиповника вспыхнул от попавшей в него шальной молнии.

– Терпеть нет! – зарычала поблизости ифритта Тамуна так громко, что заговорщики под окном невольно пригнули головы. – Не есть такое терпеть!

– Вот именно! – воскликнул принц, и рю Мальвей увидел, как раскрутилась в воздухе огненная спираль его магии.

Земля затряслась, и с ночного неба на павильон посыпались шаровые молнии вперемешку с маленькими пылающими метеорами. Где-то вдалеке раздался отчаянный визг, вода озера вскипела, исходя паром.

– Я предрекаю им великую любовь, – закричала сквозь шум алета Лазария, прикрывая ладонями голову, и регент подивился ее бесстрашию. – Никаких в этом у меня нет сомнений!

Рю Мальвей вовсе не был так уверен в благополучном исходе этого предприятия и уже давно осуждал себя за детское желание отомстить племяннику. Павильона лорду было не жалко, но, с ужасом думал он, завтра новобрачные переедут в замок, а там – гобелены, фарфор, ковры, мебель… Шишечка!

– Тоже не любить тебя! – надрывалась в опочивальне счастливая невеста. – Не любить совсем!

– Взаимно! – не отставал от нее принц. – Да кому ты вообще нужна, чумичка!

– Собака-шайтан!

– Обезьяна!

– Амх-мыр-абар! Не хотеть тебя!

Воздух потрескивал от магии, и регент всерьез начал опасаться, что скоро жертвой гневных семейных разборок станет тот самый куст, за которым притаились они с алетой Лазарией.

В спальне между тем стало по-настоящему жарко – в прямом смысле этого слова. Новобрачные перешли от оскорблений к делу, то есть к драке. Завизжав, ифритта Тамуна с размаху ткнула кулаком прямо в нос не ожидавшему такой подлости принцу. Иллиан отскочил, утирая кровь, и оскалился.

Впервые регент видел на лице своего племянника столь неподдельное недоумение, смешанное со страхом и восхищением. До сих пор придворные предпочитали предусмотрительно во всем принцу проигрывать: он был первым в соревнованиях, турнирах, чтении стихов и, кажется, даже в выращивании декоративных перцев. Но ифритта явно не догадывалась о том, что ей положено уступать мужу. Воинственно рыча, она шла на него, и ее необыкновенный свадебный наряд угрожающе поблескивал и переливался в свете свечей.

– Ты ударила! – воскликнул принц и попятился. – По лицу! Меня!

– Сражаться тебя! – вдохновленно подтвердила дева. – Биться тебя!

– Ты просто не знаешь, с кем связалась, дикарка! – вознегодовал принц, который, несмотря на все свои недостатки, трусом все-таки не был. – Беги, если не желаешь опозориться в бою!

– Тамуна не бежать! – заявила его рогатая жена и ударила себя кулаком в грудь. – Никогда не бежать!

Рю Мальвей затаил дыхание, и алета Лазария, все еще не отпускавшая его руки, прижалась к регенту. Неподалеку бодро догорали заросли шиповника, и на землю то и дело со свистом падали раскаленные камни. И, вопреки всем законам логики, где-то поблизости все еще упрямо пел соловей.

В павильоне между тем два тела сплелись в одно, но, увы, не в любовной лихорадке, а в схватке не на жизнь, а на смерть. Ифритта была девушкой крепкой и тренированной – вцепившись принцу в волосы, она с таким рвением начала их драть, что регент всерьез забеспокоился за сохранность скальпа своего воспитанника. Но и принца никак нельзя было назвать изнеженным слабаком – в ответ его высочество отчаянно схватился за рога своей нареченной, пытаясь то ли сломать их, то ли открутить.

– Идиллия, – прокомментировала это зрелище алета Лазария, и лорд Виттен, несмотря на сложившуюся ситуацию, опять не смог удержаться от улыбки.

– Ты пожалеешь, что согласилась выйти за меня замуж, – надрывался в спальне принц, прижимая ифритту к стене.

– Моя дергать сердце из твоя грудь, – вопила Тамуна, – и копать его в отхожий угол!

– Ненавижу! – рычал Иллиан.

– Твоя подыхать! – не отставала от мужа принцесса.

Регент, нервничая, следил за разворачивающимся на его глазах сражением, а алета Лазария весело хохотала и едва не подскакивала на месте от удовольствия. «Видимо, истерика», – обеспокоенно подумал рю Мальвей и только было хотел поинтересоваться самочувствием дамы, как особенно крупный пламенный камень с устрашающим гулом врезался в крышу павильона. Разлетелись во все стороны осколки щебня и брызги огня. Парочку заговорщиков накрыло облаком вонючей пыли.

Глаза лорда Виттена защипало, и в горле разом пересохло.

– Уходим! – скомандовал он, подхватил чихающую от дыма женщину под руку и поволок ее к замку.

Дама рю Штольд не сопротивлялась: наоборот, повиснув на плече лорда Виттена, она смотрела на дом и отчего-то довольно улыбалась. Регент оглянулся на павильон – и охнул. Там, в разгромленной комнате, посреди кружащихся в воздухе искр, его племянник с весьма похвальным рвением пытался уклониться от ударов своей жены и одновременно с этим ее же и поцеловать.

– Не понимаю, – прохрипел регент и остановился перевести дыхание.

– Да вы просто ничего не смыслите в этих делах, лорд рю Мальвей, – с укором сказала королевская сваха и отряхнула с платья золу. – Ни-че-го.

– Ну так объясните мне, – потребовал лорд Виттен и внезапно решился произнести слова, которые вертелись у него на языке весь вечер. – Приглашаю вас на ужин – и отказа не приму. Обещаю вино и закуски. Мы с Шишечкой будем ждать вас, мадам.

Алета Лазария вдруг по-девичьи зарделась и, не обращая внимания на свой потрепанный вид, присела в реверансе.

На следующий день, тщательно приготовившись к свиданию – ах нет, «к ужину с вином и закусками»! – дама рю Штольд села за письменный столик, взяла перо и аккуратно вывела на бумаге витиеватое приветствие.

«О златоликий шах Харран, – гласило оно, – сообщаю последние новости относительно замужества непокорной и пресвоевольной дочери вашей Тамуны. Все указания выполнила я беспрекословно: характером зять ваш зол и своенравен, лицом светел и неприятен, а состоянием и прибытками вовсе даже и не обделен…»

Проследив, чтобы письмо ушло к адресату с первым же почтовым курьером, алета Лазария вздохнула и решительно попудрила носик. Теперь можно было, наконец, вплотную заняться и собственным матримониальным пристройством.

Надежда (Роман Смеклоф)

Интуиция настойчиво шептала, что сегодня смерть получит подношение.

Край отвесной скалы порос ромашками. Они дрожали от холода на промозглом ветру. Тряслись, склонив увенчанные белыми коронами соцветия. Прижимали к стеблям покрытые инеем игольчатые листья.