Самые страшные войска - Скутин Александр Витальевич - Страница 69

Реакция кандидата была такой: сначала непонимание, изумление, распахнулись глаза и приоткрылся рот. Недоумение, неверие, быстрый взгляд на комиссию, их белые халаты. И почти сразу же – страх в глазах: не может быть, как так?! И меня это настигло тоже! А может, всё же ошибка, не верится как-то. Наконец, Алексей стал вяло возражать:

– Как же так? Я же каждый год проходил строгую медкомиссию на работе. И в армии служил – ничего не было. Да и за собой ни я, ни окружающие ничего такого не замечали…

– Ваше заболевание пока в латентной, скрытой форме. Вспомните, вы наверняка разговариваете иногда сами с собой или со своими знакомыми мысленно, с любимой девушкой, например.

– Ну, как вам сказать…

А председатель продолжал:

– Вот здесь, к примеру, в вашем деле написано…

И он взял со стола папку, хотел, было, открыть её, но вдруг уставился на обложку:

– Позвольте! Это же не ваша папка!!!

Председатель резко повернулся к санитару на табуретке, который сосредоточенно откусывал заусенец на ногте большого пальца правой руки:

– Андрей! Я ЧЬЮ папку просил тебя передать мне? Ты же слышал, как представился кандидат!

– Дык, а чо я-то сразу? – вскинулся тот, выплюнув откушенный, наконец-то, заусенец и дал председателю другую папку. – Ты ж сам сказал: верхнюю папку, чо сказал – то я и дал! А то, главно, чуть чо – дык сразу я…

– Ладно, с тобой потом будем говорить отдельно и долго, и не сейчас, – процедил председатель и повернулся к Алексею:

– Простите, пожалуйста, молодой человек, этот разгильдяй будет наказан, а с вами ситуация обстоит следующим образом, – он достал желтоватый листочек из новой папки. – По заключению специалистов: у вас со здоровьем всё отлично. Крепкие нервы, уравновешенная психика, отличное здоровье. Хоть прямо сейчас в космонавты.

Кандидат сразу отошёл, немного улыбнулся. Председатель комиссии вышел из-за стола пожал ему руку и добавил:

– Вы можете идти, вопрос о зачислении вас стажёром решён. Поздравляю! Простите нас ещё раз за досадную накладку.

Уверенной, твёрдой походкой Алексей вышел в коридор. Председатель комиссии доцент Радецкий, он же, на самом деле, завотдела Владислав Сергеевич проверил, что стажёр ушёл, плотно закрыл за ним дверь, и вернулся к остальным «психиатрам», на самом деле – его заместителям по оперработе и оргработе Николаю и Олегу. «Санитар» Андрей был в их отделе завсектором. В медицине вообще, а в психиатрии в частности, собравшиеся в комнате не соображали абсолютно, едва ли они даже понимали смысл слов, которые наговорили Алексею. К медкомиссии их мероприятие не имело никакого отношения. Зато это имело прямое отношение к профотбору.

– Ну, что скажете, товарищи? – спросил Влад остальных.

– Отличный парень! – сказал Николай. – Мгновенно реагирует на обстоятельства, тревожность не выше допустимого, головы при этом не теряет и так же быстро приходит в себя.

– Согласен, – добавил Олег, он же «Борис Наумович», – сгодится нам этот парень. Из него может выйти отличный «полевой» работник. Как у него с физподготовкой, кстати?

– Разряд по лёгкой атлетике, – подал с табуретки голос Андрей.

– От себя добавлю, – сказал Влад, – когда я пожал ему руку на прощание, его ладонь была горячая и сухая. То есть, кровообращение хорошее, и потливость невысока. Какая будет резюма, товарищи? Берём Алексея к нам?

– Берём! – подтвердили Олег и Николай. И Андрей тоже чего-то утвердительно хрюкнул с табуретки.

– Так, – Влад взял трубку телефона, набрал местный четырёхзначный номер и сказал:

– Лика, скажи там – пусть следующий входит.

…

Следующий кандидат – высокий, хорошо сложенный парень. Из тех, на кого западают девушки, сразу и безоглядно. Чуть небрежной, в раскачку, походочкой, он вошёл в комнату, не закрыв за собой дверь, подошёл к «председателю комиссии», протянул ему руку и вяло сказал:

– Стажёр Ромашов. – И подумав, добавил, – Антон Александрович.

Так и не дождавшись, когда Влад пожмёт ему руку в ответ, он ухмыльнулся и сел на стул.

– Вообще-то, – сказал ему Влад, – вы ещё не стажёр, только кандидат.

– Как? – брови Антона чуть изогнулись в вежливом недоумении. – Разве мой папа вам не звонил?

– Кто бы нам не звонил, право принимать решение принадлежит только нам. Итак, Андрей, пожалуйста, дай нам папку с делом кандидата Ромашова.

И они в очередной раз слили незадачливому кандидату байку о том, что того «серьёзное расстройство психики, надо лечиться». Тот мгновенно покраснел, щёки запылали, глаза засверкали и, недослушав речь «комиссии», кандидат вдруг заголосил неожиданно тонким голосом:

– Что!!! Это вы мне!? Да вы… вы знаете, кто я? Да вы знаете, кто мой папа? Да стоит мне раз позвонить, и вы все завтра пойдёте новую работу искать, а я в ваше кресло сяду! Это я-то дурак?! Это вы МНЕ смеете такое говорить? Да сами вы придурки, идиоты полные, вас самих давно пора в психушку!!! Да я вас всех на чистую воду выведу, сволочи!!!

– А что вы так раскричались? – Вдруг спокойно спросил его Влад. – Я вообще-то не ваше дело читал. Не Ромашова, а Романова. Перепутал схожие фамилии, только и всего-то, а вы разнервничались. Вот ваша папка, рядом лежит. Нет у вас ничего, всё в порядке, не волнуйтесь.

– Так что, мне можно идти?

– Да, пожалуйста, вы свободны.

– Я принят, верно?

– Ваш вопрос будут решать позже, после дополнительного изучения, сейчас мы лишь проверяем вашу психологическую устойчивость. Решение комиссии сообщим вашему отцу по телефону.

Когда Влад закрыл дверь за Антоном, и вернулся, то решение комиссии уже созрело и было единодушным: таких нам не надо.

– Может, в МВД его порекомендовать? – спросил Олег.

Влад поморщился:

– А потом краснеть за свою рекомендацию ты будешь? Нет уж, дураки там тоже не нужны. Пусть лучше папа его пристроит спортивным обществом заведовать. Или Домом Культуры.

…

Третьим был типичный ботаник, веснушчатый, сутулый, в очках. Отрекомендовался как Залапский Фёдор. Он спокойно выслушал весь бред, что несли ему члены комиссии и продолжал молчать, как ни в чём не бывало.