Самые страшные войска - Скутин Александр Витальевич - Страница 48

Как-то ехал домой с дачи поздно вечером, по темноте уже. Дача моя сильно за городом, а город называется Питер. Где-то на траверзе, как говорят моряки, Гатчины (до Питера ещё пятьдесят километров) увидел на обочине двух мужиков, поднявших руку, как Ленин на пьедестале. Голосуют, значица, чтоб подвезли их. Я и притормозил рядом с ними. А что – всё равно в город еду, чего не подвезти?

– Мужик, до города подвезёшь?

– Садитесь.

Мужики, что уселись на заднем сидении моей потрёпанной «шестёрки», были крепко поддавшие, шумные, горластые. И завели со мной оживлённую беседу.

– Мы, – кричали они, стуча себя в грудь кулаком, – военные моряки! Мы – североморцы!

– Что ж, – говорю, – это здорово.

А что – действительно здорово. Как сухопутный человек, питаю глубокое уважение ко всем, кто ходит по морям. А они продолжали:

– Мы – подводники! Мы – с атомоходов! Ты знаешь, что такое атомный подводный ракетоносец? Рассекает волну такая здоровенная сигарообразная дура в одиннадцать тысяч тонн водоизмещением, наверху у неё – рубка. По бокам рубки – большие такие ласты, горизонтальные рули. А за высокой рубкой – ба-а-альшой ангар для баллистических ракет. Вот что такое подводный ракетоносец!

– Проект 667БДРМ, если не ошибаюсь, – вставил я. – С ракетами РСМ-54.

– О! А ты откуда знаешь? Служил на подлодках?

– Нет, – говорю. – Случайно знаю.

Служил я в своё время стройбате, но не стал это уточнять вслух.

– А ты знаешь, – распалялись военморы ещё больше, – какие люди у нас на атомках служат? Отличные ребята! К примеру, писателя Александра Покровского знаешь? Смотрел его фильм «72 метра», читал его книги?

– Смотрел, – говорю. – И книги его читал.

Мою фразу они, похоже, прослушали, и продолжали шуметь:

– Саня Покровский – вот такой парень!!! (Один из пассажиров выставили вверх большой палец правой руки)

– А вы что – служили с ним вместе на подлодках? – спрашиваю их.

Они на секунду смутились.

– Нет… с ним не довелось встречаться.

И тут же с жаром продолжили:

– Но мы знаем людей, которые с ним служили. И книги его читали – всё правильно он про подлодки пишет. Вот такой мужик Покровский! (Снова большой палец кверху.) Отличный мужик! Мировой мужик!!! А-а-а, хрен ли говорить, наш человек, подводник. Классный парень!!!

И вдруг один из них, который постарше, сделал паузу и добавил тихо:

– Но химик.

– Да, уж… – добавил многозначительно другой.

– Ребята, – говорю офицерам. – Мне ваш флотский юмор не понять: что плохого в том, что он химик? Мне это очень важно знать, у самого старшая дочка учится в университете на химика.

– Ну, как тебе объяснить… Понимаешь – химик он…

А его товарищ горячо добавил:

– Не, как человек Саня Покровский – отличный мужик, отвечаю за слова! Вот только – химик он. Не служил ты на флоте, не понять тебе…

Довёз я их до города. Но сам до сей поры ломаю голову – чем же их химики не устраивают?

Александр Михайлович, не дай дураком помереть, просвети сухопутного человека – в чём фишка? А то у самого дочка – химик.

С окончанием эпохи Великой Дружбы СССР и Китая (уже мало кто помнит то время: «Москва-Пекин», «русский и китаец – братья навек, крепнет единство народов и рас») перед руководителями Китая, в числе других проблем, со всей остротой встал вопрос – с чьей помощью теперь перевооружать свою многочисленную, но технически отсталую армию? Да и вооружение, полученное от Советского Союза, быстро устаревало. И пекинские дипломаты усилено стали посещать западных военных, в Китай стали горячо зазывать иностранные делегации. При этом постоянно подчёркивалось, что китайская армия нацелена не на страны Запада, в чём легко убедиться, глянув на карту (где Китай – а где Запад), а против «советских социал-империалистов». Для западных военных делегаций часто показывали милитаризованное шоу: воины спецназа демонстрировали китайское кунфу: рубили воздух деревянными мечами, бамбуковыми шестами и нунчаками, пробивали головой, рукой и пятками легкобронированные укрытия и защитные сооружения.

Особой гордостью китайцев была джигитовка, которую показывали уйгуры – прирождённые наездники и снайперы, на своих выносливых и неутомимых лошадях. Коронным блюдом была стрельба из винтовки на полном скаку по мишеням. Кто ездил верхом – тот знает, что попасть в цель на скачущей галопом лошади почти невозможно. Чтобы совсем поразить воображение иностранцев, стреляющий всадник был в противогазе. Я сам несколько раз видел в своё время эти документальные кадры: китайский всадник, в хлопчатобумажных гимнастерке и штанах, в фуражке, в противогазе, на полном скаку стреляет из трёхлинейки, лихо передёргивая затвор.

Посмотрев на это на самом деле изумительное искусство всадника, представитель бундесвера спросил через переводчика китайского генерала:

– Скажите, а зачем всадник в противогазе?

Китайцы переглянулись: нет, они слышали, что все «жители окраинных земель» (иностранцы) глупы и непонятливы, но чтоб настолько…

Генерал терпеливо объяснил гостю, что в современной войне вероятно применение противником боевых отравляющих веществ. При слове «противник» китаец невольно посмотрел на север, в сторону необъятного и грозного СССР.

– А вам известно о кожно-нарывных и прочих отравляющих веществах, которые при попадании на открытые участки тела вызывают сильный зуд, нарывы и даже смерть? – не успокаивался немец.

Китайские военные поджали губы: подловил их бундес. В одном хэбэ и противогазе не навоюешь на заражённой местности. Пришлось выкручиваться перед иностранцем:

– Разумеется, мы знаем о современных отравляющих веществах, китайские солдаты имеют защитные средства, аналог советского ОЗК (общевойсковой защитный комплект). Но для демонстрации искусства наездничества и стрельбы всадник решил не одевать ОЗК.

И тогда немец задал ещё вопрос:

– А лошадь? Для лошадей у вас тоже предусмотрены ОЗК и противогазы?