Танцуй как звезда! - Дробина Анастасия - Страница 20

– О-о-о, Ромка… Слава богу… Наконец-то, дэвлалэ, наконец-то!!! Думала – до смерти не дождусь!

А по проходу, провожаемая десятками взглядов, быстро шла смуглая черноглазая женщина с рыжими, как тёмная медь, волосами. Длинные золотые серьги звенели в такт её торопливым шагам. И Лера сразу же узнала её. И, задохнувшись от волнения, смущённо пробормотала:

– Здравствуйте, Рада Алексеевна…

– Какая «Алексеевна»?! – возмутилась Ромкина мать, и её золотые серьги весело звякнули. – Просто Радой зови! Девочка, да ты настоящая артистка! Вот клянусь тебе! Я с самого начала твою пляску смотрела! Не все это могут, уж поверь! – Она повернулась к сыну, покачала головой: – Какой… а? Какой?! Мать родная его два года упрашивала на сцену выйти – нипочём! Как ты его уговорила, девочка моя?

– Я не уговаривала, – честно сказала Лера. – Это он меня насильно вытащил, честное слово…

Но Роман уже обнимался с матерью, вполголоса разговаривая с ней на своём языке. А потом через её плечо протянул руку высокому человеку с весёлыми чёрными глазами, который вслед за Радой взошёл на сцену.

– Петя! Как вы так быстро добрались? Я думал, в пробке встанете!

– Не поверишь – всё шоссе свободно! Знали, наверное, кто в Москву приехал! – Пётр гордо кивнул на жену. – Ромка, слушай, а ты играть ещё лучше стал! Что за гитара? – Он с интересом взял в руки школьную семиструнку и завертел её в пальцах. – Ух ты… Краснощёков… Где взял?!

– В музыкальном кабинете тут висела! – фыркнул Роман.

– Это у вас без дела краснощёковская гитара болтается?! – возмутился его отчим. – Ромка, спроси, они её не обменяют?! Я за неё две «ленинградки» дам! Они ещё лучше висеть будут… Ну, вы, ребята, молодцы! Это твоя девушка, да?

Лера страшно сконфузилась и шагнула было прочь со сцены, но Роман поймал её за рукав. И сказал отчиму:

– Это она меня заставила тебе позвонить… тогда.

Со смуглого лица Петра пропала улыбка. Некоторое время он внимательно смотрел на Леру своими чёрными, чуть сощуренными глазами. Затем вполголоса сказал Роману:

– Не отпускай её…

А в раздевалке на шею подруге с визгом кинулась Светка:

– Ну, ты, Стрепетова, дала! Ну, ты супер! Просто супер! Дальше некуда! Лучше всех, лучше Шестовой этой!!! О-о-о, какая ты молодец, я так и знала!

Отбиваясь от Светкиных восторгов, Лера видела, как у дверей Роман разговаривает с Андреем Герасимовым. Тот был уже переодет и с улыбкой говорил:

– Слушай, Лагутин, – здорово! Молодцы вы с Леркой! Зря раньше не выходили! Мы с Иркой из школы уходим в этом году – теперь все концерты ваши! Бывай, удачи тебе! – Он пожал Роману руку, подхватил свою сумку и пошёл к выходу. Лера машинально оглянулась, ища глазами Шестову. Та уже стояла в дверях спиной ко всем, но её догнал ехидный голос Глушко:

– Ну что – видала, жаба, как работать надо? Тебе такого и не снилось с твоими ресницами приклеенными!

– Светка, не надо… – пробормотала Лера. Ей не хотелось никакого скандала, и девушка надеялась, что Ирка уйдет, сделав вид, что не услышала глушковского выпада. Но надежды её не сбылись. Шестова медленно обернулась, и Лера даже испугалась: столько злобы было в её сузившихся глазах.

– А ты вообще захлопнись! – бросила она Светке. – Мать-одиночка многодетная!

– Да ты!.. – взвилась было Глушко, но её перебил негромкий голос Романа:

– Шестова, привяжи язык. Выдерну.

– Да закрой ты рот! – завизжала Шестова. – Артист тоже ещё нашёлся! На одной ноге!!!

Роман побледнел… но ответить не успел. Истошно визжащий вихрь из рыжих волос и зелёных оборок пронёсся мимо него, – и Шестова грохнулась на пол от удара кулаком.

– Ах ты! Мерзавка!!! Вот тебе ещё! Вот! Вот!

Шестова заверещала так, что зазвенело зеркало. Толпа зрителей с воплями кинулась к порогу. Светка и Роман в четыре руки отрывали Леру от поверженной соперницы, а та, сидя верхом на Шестовой, молотила её кулаками:

– Это за «хромого» тебе!

– Лерка, да хватит! Убьёшь ещё её, отвечай потом! – Роману удалось наконец оттащить Леру в сторону. Та, отчаянно брыкаясь, схватилась за сумочку на плече Шестовой. Тоненький ремешок лопнул, сумочка отлетела к стене, раскрылась – и из неё выпала голубенькая флешка. И в раздевалке стало тихо-тихо.

Молчание прервал недовольный голос заглянувшей в дверь Эсмы.

– Ромка, Лерка, ну долго ещё дожидаться вас?! Сколько там можно… а что случилось?

– Вот она – флешка наша, – сквозь зубы сказал Роман, кивая на пол и на всякий случай не выпуская дрожащую Леру из рук. – Шестова, а туфли где? Спрятала или выкинуть успела?

– Да пошли вы все!.. – завопила та, вскакивая с пола. Лера с некоторым смятением заметила, что она здорово подбила Ирке глаз. – Стрепетова, ты совсем с катушек сорвалась! Мне завтра на паркет выходить! Я тебя сейчас…

– Ах ты, моя ми-лень-кая… – послышался вдруг ласковый-преласковый голос, и Эсма, уперев руки в бёдра, пошла через раздевалку прямо к Ирке. Она улыбалась, но Лере при виде этой улыбки стало нехорошо.

– Ах ты, моя красавица… Да кто же тебя научил, моя бесценная, такие вещи делать?

– Уйдите, я не делала ничего!!! – заголосила Шестова.

– Так и я ничего не делаю! – разбойничья улыбка Эсмы стала ещё шире. – Нич-чего не делаю! Я, родная моя, пока ещё думаю: то ли тебе второй глаз разукрасить… для симметрии… то ли модную причёску сотворить! Без единого волоса, как у лампочки! Ромк, как лучше-то будет? У Леры твоей опыта мало… а я и скальп сниму, если надо!

Эсма говорила всё это спокойным, доброжелательным тоном, – подходя, однако, ближе и ближе. И Ирка в панике заорала на всю раздевалку:

– Помогите-е-е!!! Нина Тиграновна-а-а! Убиваю-ю-ют!

– Да я же ещё не начала, чего кричишь? – успокоила Эсма. Мельком оглянувшись, она подняла с пола большую спортивную сумку Шестовой и перевернула её. Содержимое посыпалось на пол. – Твоя сумочка? И костюмчик этот твой? Краси-и-ивый… Девочки, ножниц ни у кого нет? Лайкра рвётся плохо…

– Отдайте! Вы права не имеете!!! – вопила Шестова.

– Извини, дорогая, я уж без прав как-нибудь… Опа! А вот и наши туфли! Лерка, лови!

Лера, поймав на лету, прижала к себе пару туфель с длинными ремешками. Эсма довольно улыбнулась. И, швырнув в лицо Шестовой её смятый костюм, выпалила вслед три коротких слова, от которых поморщился даже Роман:

– Эмка-а… Здесь девчонки всё-таки!

– Эт-то что здесь творится?! – прозвучал гневный голос с порога, и в раздевалку вбежала Нина Тиграновна. – Что, я спрашиваю, происходит?! Лагутина! Эсмеральда!!! Бог мой, опять ты!!!

– Вы мне не рады, Нина Тиграновна? – выпятила нижнюю губу Эсма.

– И чему тут радоваться?! – воздела руки завуч. – Сколько лет я уже от тебя отдыхаю? Восемь?! А до сих пор ночью в кошмарах снишься! Кино ужасов ты моё!

– Ну, Ни-и-ина Тиграновна…

– Что, Лагутина, что?! Кто в пятом классе Самохина из окна выкинул?

– Там первый этаж был и клумба внизу! И он меня цыганской шваброй назвал!

– А кто на учительском столе плясал «Яблочко» на спор? А кто товарищу физкультурную форму морским узлом завязал и намочил?

– А зачем он меня за волосы тянул?!

– А кто разбил аквариум в кабинете биологии? Туфлей!!!

– Так я же не в аквариум метила, а в Аську Гончарову! – защищалась Эсма, не слыша нарастающего хохота вокруг. – Перенервничала и промазала, а что?! Я же сама потом всех ваших рыбок переловила и в раковину сложила! Ни одна не подохла! И что ж вы меня так не любите, Нина Тиграновна?! У вас тут и без меня бог знает что творится! Почему невесту моего брата обижают?!

– Кого-кого?! – ахнула завуч. Роман чуть покраснел, усмехнулся. Лера, беззвучно запищав, потянула Эсму за брючину.

– Лерка, да что ты меня теребишь?!. – возмутилась та, отдёрнув ногу… и вдруг ахнула: – Божечки мои, а ЭТА где?

Шестовой не было. Не было ни её сумки, ни костюма. Когда она умудрилась сбежать, не видел никто. С лестницы доносился затухающий топот ног.