Тайны Морских Катастроф - Скрягин Лев Николаевич - Страница 49

Тогда история с Криппеном явилась настоящей сенсацией 1910 г. как для Англии, так и для Канады. Еще бы! — ничего не подозревающий преступник, находясь за тридевять земель от Лондона, считал себя в полной безопасности, как вдруг на Святом Лаврентии видит перед собой дуло револьвера в руке сыщика Скотланд-Ярда. Пресса захлебывалась от восторга:

«Вездесущий Скотланд-Ярд поджидал убийцу за океаном», «Беспроволочный телеграф загоняет Криппена в ловушку, поставленную за 3000 миль», «Капитан Кендалл вызывает агентов Скотланд-Ярда в Лондоне прямо из своей каюты с другого конца Атлантики». Ведь радио тогда считалось чем-то слишком сложным и почти безнадежным для понимания, а тут вдруг при его помощи задержали убийцу.

Да, это была сенсация, создавшая неплохую рекламу капитану Кендаллу, чья служебная карьера, впрочем, в этом и не нуждалась. Уроженец пригорода Ливерпуля, потомственный моряк, с дипломом морского колледжа, Кендалл довольно скоро получил в командование большой трехмачтовый барк, потом другой, третий и, наконец, грузовой пароход «Ратения».

Потом был «Монроз». И возможно, это происшествие с арестом дантиста-убийцы, сделавшее Кендалла чуть ли не национальным героем, многочисленные портреты в газетах и статьи о безупречной службе послужили толчком к его дальнейшему продвижению по службе. В сорок один год он стал капитаном «Эмпресс оф Айрленд» — самого большого и лучшего лайнера фирмы «Кэнедиан пасифик стимшип компани».

Сейчас, подходя к мысу Фатер, он стоял на мостике огромного двухтрубного парохода водоизмещением в 20 000 т, длиной 167, шириной 20 м. Этот гигант имел пять палуб, где могли разместиться с комфортом почти две тысячи человек, и паровую машину мощностью 18 500 л. с., которая обеспечивала скорость в 20 узлов. Лайнер совершал регулярные рейсы через Атлантику и имел отличную репутацию среди постоянных клиентов. На комфортабельном лайнере, помимо шикарных кают и просторных салонов, были даже поле для крикета и яма с песком для забавы детей.

Кендалл был доволен своей судьбой и очень гордился новым назначением. Но каждый раз, когда капитан подходил к рейду мыса Фатер, в его душу вселялось какое-то странное чувство беспокойства. В такие минуты ему слышались слова Криппена, сказанные им тогда у трапа: «Ты тяжело пострадаешь на этом самом месте».

Впереди, чуть справа уже отчетливо виднелись огни двух небольших пароходов. Кендалл знал, что одно из них «Леди Эвелин» — правительственный почтовый пакетбот, который должен был принять с лайнера почту из Монреаля и Квебека и доставить на судно последнюю партию государственных депеш для Англии. Вторым была «Юрека», она должна была принять с борта его судна Камилля Берние — лоцмана, который сейчас стоял рядом с Кендаллом на мостике.

В 1 час 30 минут Кендалл передал машинным телеграфом механикам «Стоп»». «Леди Эвелин» подошла к борту «Эмпресс оф Айрленд». Лоцман, пожав руку капитану и пожелав ему благополучного плавания через океан, сошел по трапу вниз, чтобы на пакетботе добраться до «Юреки».

Перегрузка почты закончилась, матросы сбросили швартовные концы на палубу «Леди Эвелин».

Для капитана Кендалла этот рейс был не совсем обычным. Во-первых, помимо важных правительственных пакетов, два дня назад в Монреале на борт «Эмпресс оф Айрленд» погрузили несколько тонн серебряных слитков, которые оценивались в миллион канадских долларов. Во-вторых, что омрачало Кендалла, в первом и втором классах было слишком много «тузов» — представителей высшей аристократии. Кендалл знал, что эта капризная публика всегда имеет массу претензий к экипажу судна и требует присутствия капитана в салоне за столом, его личного внимания и заботы. В салон нужно было являться при полном параде и убивать вечера за коктейлями в беседах на модные темы дня, а этого капитан не любил.

Под ходовым мостиком, на пяти палубах лайнера жил своеобразный плавучий город с населением почти полторы тысячи человек: 420 членов экипажа и 1057 пассажиров, из которых 87 — первого, 253 — второго и 717 — третьего класса. Среди них было 310 женщин и 41 ребенок.

В одной из кают первого класса отдыхал в кресле сэр Генри Сетон-Карр — член палаты лордов Британского парламента, известный в те времена путешественник, охотник и писатель. Сорок пять из своих 62 лет он провел в путешествиях и скитаниях по дебрям Южной Америки и Центральной Африки, за что в 1902 г. был удостоен рыцарского звания. Рядом с ним, также в каюте первого класса, размещалась чета Ирвингов. Лоренс Ирвинг — сын выдающегося английского актера Генри Ирвинга — был актером не менее талантливым, чем его отец. Поставленная им в Канаде мелодрама «Тайфун» имела грандиозный успех. Актер должен был возвращаться домой на лайнере «Теутоник», но предпочел более комфортабельное судно и поменял билеты. За ним последовала вея его труппа.

На борту лайнера находилась и Этель Патон — «королевам аристократов канадского города Шербрук, красавица, жена одного из богатейших мануфактурщиков в Канаде.

Среди прочих знаменитостей были известный английский журналист Леонард Пальмер — редактор журнала «Лондон Фэйненшиал Ньюз», профессор Каннингам — директор сельскохозяйственного колледжа в Манитобе, адвокат Госселин из Монреаля и Давид Рисе — канадский предводитель «Армии Спасения». Он возглавлял делегацию из 176 представителей этой организации от города Торонто на Международную конференцию членов «Армии Спасения» в Лондоне.

Менее известная и более скромная публика ехала в третьем классе на самых нижних палубах. Под ними в котельном отделении парохода трудился с лопатой обнаженный по пояс Тэд Фитчет — известный английский боксер. Обливаясь потом, он кидал в ненасытные пасти топок уголь и проклинал свою судьбу. Его звезда закатилась, когда «Черный Аллен» свел с ним бой на ничью в Монреале. Потом начались первые поражения, пошли нокауты... Профессиональный боксер пытался стать тренером, но для этого в Канаде ему не хватало популярности. Чтобы добраться до родного Брэдфорда в Англии, ему пришлось на рейс наняться кочегаром. Штивая уголь, Тэд Фитчет думал о победах на рингах Англии своего старшего брата Вильяма Фитчета — чемпиона страны, который уверенно шел к спортивной славе. Тэд дал себе слово вернуться осенью в Монреаль и показать канадцам, что он тоже достоин титула чемпиона.

Через переборку котельного отделения парохода у паровых машин суетился с масленкой Фрэнк Тауэр — вторая знаменитость пароходного «чрева» — человек, который чудом избежал два года назад гибели на «Титанике». Он был там смазчиком, и когда вода огромным каскадом стала врываться в машинное отделение, Тауэра сбило с ног, закружило потоком и прижало к решетке ограждения трапа. Он собрал последние силы и вырвался из этого ада на палубу, а когда «Титаник» стал погружаться, прыгнул с палубы в ледяную воду и вплавь добрался до одной из шлюпок. Теперь он работал на «Эмпресс оф Айрпенд», и называли его не иначе как «счастливчик Тауэр».

Судно продолжало идти по заливу Святого Лаврентия восемнадцатиузловым ходом. На его палубах слышалось мерное постукивание паровых машин, журчание воды перед острым форштевнем и гудение огромных труб.

Около 2 часов ночи внезапно со стороны побережья Квебека на залив опустился редкий белесый туман. Видимость ухудшилась. Кендалл, приказав старшему штурману Эдварду Джонсу сбавить ход до 15 узлов и внимательно следить за горизонтом, спустился к себе в каюту.

Пароход приближался к мысу Нок-Пойнт, что расположен в семи милях в сторону океана от мыса Фатер. Буй с газовым фонарем, ограждавший отмель этого мыса, то исчезал, то снова появлялся в тумане. Чувствуя, что видимость резко ухудшается, Джонс послал матроса за капитаном.

Едва Кендалл вошел в штурманскую рубку, как с фок-мачты раздался звон колокола и с «вороньего гнезда» послышался крик впередсмотрящего матроса первого класса Джона Кэррола: «Полтора румба справа по носу вижу топовые огни парохода».

Капитан взял ночной бинокль — расстояние между судами составляло около 6 миль. Он приказал изменить курс судна на 26° вправо с таким расчетом, чтобы встречное судно было у него в 3 — 4 румбах слева по носу.