Мое тело – Босфор - Бокова Лола - Страница 15

- Почему ты не хочешь пододвинуться ко мне поближе? Я тебя обниму, - ласково бормочет он, но у меня болит сердце. Маугли смотрит на меня со всех стен и зовет к себе. Я беспокойно ворочаюсь и засыпаю только под неясные звуки начавшейся жизни, когда Бородка убегает на работу, поцеловав меня на прощанье, и возвращаются веселые разомлевшие сестры. У Иа – понятно, любовь. А у меня что, неподъемный багаж из нескольких чемоданов?

Мы вновь сидим на берегу, три девицы-красавицы. Вокруг нас – турецкие семьи из наших апартов и несколько богатых немок.

- Ну как наш Чулок?

- Превзошел все ожидания! Давно у меня такого не было! Но он так стеснялся, полчаса не мог снять штаны.

- ???

- А там просто бревно!!!

- !!!

Ниф не выдерживает и уходит купаться, бормоча, что у Пинчера, которого она вчера подцепила по пьяной лавочке, напоминает карандаш в стакане.

Мимо проходят русские туристы. Мы смотрим на них как на инопланетян. Дамочки с детьми и савочками, бесформенные мужики с какими-то ластами за плечами…

- Ну вот скажи, Иа, чем твой Чулок лучше нашего, русского?

Она смеется.

- Да всем!

- Может, мы просто наркоманки? Подсели на восточного мужика как на наркотик?!

- Да уж точно. Как бы мы их не кидали, но без них – уже никуда, лучше умереть! Лично я со своего наркотика слезать не собираюсь! А вот он как раз названивает. Джаным?

Ниф выходит из воды с зеленой водорослью на ухе и видит Иа с трубкой:

- Что, Мясник уже звонил?

Мы с Иа покатываемся от смеха. Мясник – это вечный ужас нашего Нифа.

Но вместо Мясника появляется мой Маугли. Он вылетает к пляжу на мотоцикле и глушит мотор. Я накрываюсь кепкой.

- Девченки, может, мне в море?

- Лежи, он тебя уже увидел.

Маугли садится на мой лежак и слегка посыпает меня песочком. Нервы у него явно не в порядке. Девчонки напряженно молчат, ожидая, что скажет наш Ленин в бандане.

- Ты вчера с кем была?

Я молчу.

- А позавчера?

Молчу. Турецкие семьи, сидящие неподалеку, слушают наш «разговор».

- Представляешь, приходит ко мне мой друг, Мустафа. Говорит, ты мою любимую не видел, к вам в бар не заходила русская девушка, у нее еще две подруги? Я говорю, нет, не заходила. А как она выглядит? Он описывает, небольшого роста, светлые волосы, карие глаза. Я говорю, ее не Дария зовут? Он говорит, Дария, ашкым. Я ему говорю, это моя ашкым, ты что-то перепутал! А он говорит, не перепутал! Мы с ней всю ночь гуляли, на счет целовались, я ее теперь люблю!

Мы молчим еще немного.

Ниф с Иа начинают кричать наперебой.

- Да что ты к ней пристал? Чего ты от нее хочешь? Мы сюда отдыхать приехали! А что ты можешь предложить своей ашкым кроме вонючей каморки? Она только знай бабки с тобой отстегивает! У тебя вечно денег нет, вот и сиди помалкивай. А мы гулять хотим, там, сям, это наше дело!!!

Убедительно, ничего не скажешь. Ленин опять глотает слезы. В любовь играть не так-то просто.

- Мне надо подумать, - отчего-то добавляю я.

- Думай! Душун!

Он резко встает и уходит, злой и разбитый.

Минут десять мы молча ковыряемся в песке. Ниф нарушает тишину.

- Черт! Сговорились они, что ли? Мусти твой идет.

Я обмираю. Этого еще не хватало. Жаль, что люди не могут, как ящерицы, тряхнуть телом и в мгновение ока уйти в песок.

Сестры передают мне двухлитровую бутыль Кока-колы:

- Сиди и пей воду!

Мусти с недобрым лицом присаживается на лежак рядом с нами.

В рядах близлежащих турецких семей раздается смех. Одна турчанка трясется от смеха, уткнувшись лицом в песок.

- Nasilsin Darya?

- Cok iyi tesekkur ederim!

Я отхлебываю из двухлитровой бутыли, захлебываюсь и начинаю кашлять. Ниф с волнением поглядывает на меня и нападает первая:

- Чего пришел? С работы что ли уволили?

- Как меня могут уволить? Я же с папой работаю, это магазин моего отца.

И очень серьезно спрашивает, глядя мне в глаза:

- Ты будешь со мной встречаться? Почему ты мне не сказала, что Юсуф – твой аркадаш? Он же мой друг! Ты думала, он не узнает?

Меня начинает пучить от Кока-колы. Я больше не могу ее пить.

Мусти начинает долгий и занудный монолог. И, мол, нельзя каждый день встречаться с разными мужчинами, это вредно для психики, и как мы вообще собираемся жить в будущем, и какой он хороший, в общем-то парень, и готов взять на себя часть расходов по моему питанию…и, видимо, воспитанию…тут я икаю, потому что звучит это благородно, но питание нам в Турции не требуется, все больше питие да веселие…которого с этим занудой Мусти не видать как собственных ушей!

Я гордо вскидываю голову.

- Спасибо, Мусти, ты действительно хороший парень, но лично мне твоя помощь не нужна! Не знаю, Ниф, может быть, тебе? Нет? А тебе, Иа? Тебе не требуется помощь Мусти по хозяйству? Подумай хорошенько! Он будет стирать твои вещи, у него есть стиральная машинка!

- Спасибо, я лучше похожу во всем грязном.

Из сумки раздается пиликанье Мясника, и мы начинаем хохотать. Я – так громче всех: сказывается нервное напряжение и мучения с Кока-колой. Мусти не может понять причину нашего истерического смеха и принимает все на свой счет. Мы надеемся, что он наконец уйдет, но он не уходит. Тогда мы идем плавать в море, сколько уже можно обсуждать наше поведение, пора вспомнить, что мы на морском берегу, а не в школе.