Теодосия и Сердце Египта - Лафевер Робин - Страница 44

В столовую.

– Может, нам лучше подождать капитана в его каюте или на мостике? – спросила я. – Не думаю, что стоит отрывать его от ужина ради меня.

– Он хочет поговорить с тобой немедленно, – ответил тип, державший меня за руку. – Не думай, что мы закроем глаза на твой проступок или изменим ради тебя корабельные правила.

Я этого и не думала.

Неприятнее всего было то, что мое разоблачение состоится на глазах многочисленных зевак.

– Мне больно, могли бы вы полегче заламывать мне руку? – спросила я.

Лейтенант (буду называть его так) молча посмотрел на меня сверху вниз, толчком открыл дверь и впихнул меня в салон, едва не выдернув мою руку из сустава.

Когда я появилась в столовой, все разговоры в ней тут же притихли. Ужин подходил к концу, и пассажиры завершали его непринужденной болтовней за стаканчиком спиртного. Мне хотелось съежиться и спрятаться за спину проклятого лейтенанта, но я решила не доставлять ему такого удовольствия. Вместо этого я гордо выпрямилась и надменно обвела столовую взглядом человека, который едет в каюте первого класса, а не зайцем. Если бы бабушка Трокмортон имела сейчас возможность видеть меня и знала, что такое ездить зайцем, она, несомненно, могла бы гордиться мной.

Тип с блестящими полосками на рукавах повел меня прямиком к капитану.

– Посмотрите, кого я обнаружил в одной из спасательных шлюпок, капитан. Безбилетница.

Капитан оторвался от своих собеседников и сначала окинул взглядом лейтенанта, а уж только потом посмотрел на меня. Лицо капитана напоминало кожаную рельефную карту с глубоко прорезанными в ней долинами и ущельями. У капитана были седые волосы и такие же усы – большие, отвисшие, делавшие его похожим на моржа.

Заломленная рука болела так сильно, что на глазах у меня появились слезы, но я решила держаться до последнего. Правда, я не была уверена, что продержусь еще достаточно долго.

– Вы не могли бы теперь отпустить мою руку, сэр? Я никуда не сбегу, даю вам слово.

– Слово нечистой на руку безбилетницы? – произнес лейтенант. – Много ли оно стоит? Наверное, столько же, сколько ты заплатила за проезд.

– Вы разрешите мне сказать, сэр? – обратилась я напрямую к капитану, который явно удивился, услышав такую отточенную фразу от маленькой девочки.

– Да, – ответил он, моргая.

– Прежде всего, я оплатила свой проезд. Я положила деньги в конверт и оставила его в шлюпке. Пошлите кого-нибудь проверить, и вы увидите, что это так.

(В этом конверте были все мои, собранные за долгое время, сбережения).

– Вот как, – сказал капитан, приподняв одну бровь. Он кивнул лейтенанту, тот отпустил наконец мою руку и отправился на поиски конверта.

– Но почему вы просто не купили билет, как все другие пассажиры? – спросил капитан.

В эту секунду раздался до боли знакомый громкий голос.

– Теодосия Элизабет Трокмортон! – затем тот же голос чуть слышно пробормотал: – Черт возьми.

Проклятье.

– Вот именно поэтому, сэр, – ответила я, морща нос, а затем кивнула в сторону моих родителей, которые уже стремительно пробирались к нам. – Мои родители не хотели брать меня с собой, но мне тоже нужно было ехать. Вот и все.

Первой ко мне подбежала мама. Она обхватила меня руками за плечи и спросила, присаживаясь на колени и глядя мне в лицо:

– Теодосия, дорогая, с тобой все в порядке?

– Да, мама. Все отлично. Просто я слегка грязная. И голодная, – добавила я на тот случай, если у них на тарелках осталось еще что-нибудь. Затем я даже рискнула взглянуть на папу, который смотрел на меня сверху вниз.

– На этот раз, Теодосия, ты зашла слишком далеко, – сказал он и продолжил, обращаясь теперь к маме: – Я предупреждал тебя, что нужно ожидать сюрпризов, когда в твоем сундуке обнаружилось кое-что из ее вещей.

Иногда, когда захочет, папа бывает довольно проницательным.

Он вступил в переговоры с капитаном, а мама принялась суетиться возле меня. Честно признаюсь, это очень приятно, когда вокруг тебя суетятся. Только теперь мне стало понятно, насколько же я устала. Сидение в шлюпке, скудная еда и постоянный страх быть обнаруженной сделали свое дело.

Мама принялась просить стюарда принести мне еды, и в это время вернулся лейтенант.

– Вот конверт, сэр, – произнес он, неприязненно покосившись на меня. – Но здесь недостаточно денег, чтобы оплатить проезд.

Капитан взял конверт, заглянул в него и ответил, дернув своим моржовым усом:

– Вы забываете, что она должна заплатить за детский билет, а не за взрослый, – он перевел взгляд на меня и продолжил: – Мисс Трокмортон, я официально объявляю, что вы не безбилетница, – затем он посмотрел на моих родителей. – Думаю, нам лучше оставить вас троих наедине, чтобы вы обо всем могли переговорить.

С этими словами он отвернулся к своим гостям, чтобы продолжить прерванную беседу с ними, но перед этим неожиданно подмигнул мне.

– Пойдем, дорогая, – сказала мама. – Добудем тебе еды и теплую сухую одежду.

– И ванну, – добавила я.

– И ванну, – улыбнулась мама.

– Нет, в самом деле, Генриетта, – вмешался папа. – Перестань нянчиться с ней. Она, подумать только, прокралась на пароход! – Он обернулся ко мне и спросил: – Хотел бы я знать, что настолько важное произошло, что ты вздумала увязаться вслед за нами?

Под грозным папиным взглядом все извинения, которые я так долго придумывала, вылетели у меня из головы, и мне пришлось импровизировать.

– Просто мне очень захотелось увидеть Египет. А еще я подумала, что смогу помочь вам отвлекать внимание археологов из Британского музея, пока мама будет искать жезл Оз.

К счастью, маме удалось утихомирить папу, и дальнейшие расспросы прекратились. Вскоре я уже была в теплой родительской каюте, переодетая в сухое, прихлебывала горячее какао и рассказывала маме о своих похождениях. (Папа пока что не желал со мной разговаривать.) Но довольно скоро я начала клевать носом, и мама уложила меня в постель.

Когда я уже засыпала, папа вдруг резко сел в своей кровати и сказал:

– Черт побери, Теодосия! Ты хоть представляешь, насколько опасно было все это?

Я вздрогнула и слабым голосом ответила:

– Прости, папа.

Он фыркнул и снова улегся головой на подушку. Я решила, что сейчас, пожалуй, не время расспрашивать его о том, кто такие розовые слоны.

Подарочек

Спустя несколько дней я стояла утром на палубе «Розетта Мару» – наш пароход приближался к Александрии. Город постепенно вырастал на горизонте, на фоне безоблачного синего неба все отчетливее становились видны его башни с развевающимися на остроконечных крышах флагами.

О солнце! Не могу вам передать, насколько приятно было ощущать его теплые лучи на своем лице, на плечах, на всем теле! Мне казалось, что я уже сто лет не видела ни единого солнечного лучика.

Постояв с поднятым вверх лицом, я опустила голову и снова принялась смотреть на приближающуюся гавань Александрии. Александрия. Сколько очарования, сколько древних тайн в этом названии.

Здесь когда-то встречались Антоний и Клеопатра. Здесь сотни лет стоял Паросский маяк – одно из семи чудес древнего мира. Здесь находилась знаменитая Александрийская библиотека, погибшая во время пожара много веков назад. Ах, как бы мне хотелось, чтобы она по-прежнему стояла на своем месте! Сколько же в ней хранилось древних свитков и папирусов, раскрывающих тайны египетской магии и заклятий.

«Розетта Мару» входил в гавань, буквально набитую судами. Я просто не представляла, как они все вместились сюда! А вот пристань меня сильно разочаровала. Я ожидала увидеть нечто роскошное, огромное и очень… заграничное, что ли. Но вместо этого увидела обычные, такие же, как в Лондоне, скучные причалы. Только лица стоявших на них людей были более смуглыми. И шум. Разноголосица непривычных, чужих звуков, бивших меня по ушам, словно какой-то странный оркестр, состоящий из экзотических барабанов.