Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Сильмариллион - Толкин Джон Рональд Руэл - Страница 47


47
Изменить размер шрифта:

На следующий день, когда Турин вышел из Менегрота, чтобы вернуться на рубежи, Саэрос подстерег его; но Турин одолел его и нагим погнал по лесу, как затравленного зверя. Саэрос же, в страхе убегая от него, свалился в расщелину, где бурлил поток, и тело его разбилось о камни. Подоспели спутники Турина и увидели, что случилось, а среди них был Маблунг: он предложил Турину вернуться с ними в Менегрот и ждать королевского суда, уповая на милосердие Тингола. Но Турин, считая себя уже преступником и боясь заточения, не послушался Маблунга и поспешил прочь: он прошел Завесу Мелиан и оказался в лесах к западу от Сириона. Там он присоединился к шайке бездомных и отчаянных людей, каких много в те дни скрывалось в дебрях: они обращали оружие против всякого, кто встречался им на пути, будь то эльф, человек или орк.

Однако, когда Тинголу поведали об этом деле, выяснив все обстоятельства, он простил Турина, сочтя его несправедливо обиженным. В то время с северных рубежей вернулся Белег Куталион и, разыскивая Турина, пришел в Менегрот; и сказал Тингол Белегу:

— Тяжко мне, о Куталион, ибо я усыновил сына Хурина, и моим сыном он останется, пока Хурин не вернется за ним из тьмы. Я не хочу, чтобы кто–нибудь сказал, что Турин несправедливо изгнан, и его возвращение я приму с радостью, ибо люблю его.

И ответил Белег:

— Я отыщу Турина и, если смогу, приведу его в Менегрот, ибо также люблю его.

Затем Белег покинул Менегрот и долго бродил по Белерианду, подвергаясь множеству опасностей и тщетно разыскивая Турина.

Турин между тем жил среди изгоев и стал их предводителем: он называл себя Нейтан, что значит Оскорбленный. Они скрытно обитали в лесах к югу от Тейглина. Когда прошел год со времени побега Турина из Дориата, Белег как–то ночью наткнулся на их логовище. Случилось так, что Турина в то время не было в лагере, а разбойники схватили Белега, связали и обошлись с ним довольно круто, боясь, что он соглядатай владыки Дориата. Вернулся Турин и увидел, что они натворили, и стыд за их необузданные и беззаконные деяния овладел им: он освободил Белега, и они возродили давнюю дружбу, и Турин поклялся впредь не воевать ни с кем и никого не грабить, кроме прислужников Ангбанда.

Белег поведал Турину о прощении короля Тингола и всеми силами пытался убедить его вернуться в Дориат, говоря, что на северных рубежах королевства нужны его сила и доблесть.

— С недавних пор, — сказал он, — орки нашли путь из Таур–ну–Фуина: они проложили тропу через Теснину Анах.

— Я ее не помню, — молвил Турин.

— Так далеко от границ мы никогда не заходили, — отвечал Белег. — Но ведь ты видел вдали пики Криссаэгрима, а восточнее — мрачные склоны Горгорота. Анах лежит меж ними, выше истоков Миндеба; дорога эта трудна и опасна, и все же множество орков проходит ею ныне, и Димбар, всегда такой мирный, уже попал под власть Черной Руки, и нет покоя людям Бретила. Мы нужны там.

Но Турин в гордыне своей отказался от прощения короля, и слова Белега ничего не могли изменить. В свою очередь он просил Белега остаться с ним в землях западнее Сириона, но этого Белег не хотел и ответил так:

— Ты упрям и неподатлив, Турин. Буду упрям и я. Если ты и вправду хочешь, чтобы Могучий Лук был с тобою, ищи меня в Димбаре, ибо я возвращаюсь туда.

На следующий день Белег отправился в путь, а Турин проводил его на расстояние полета стрелы от лагеря, но не сказал ничего.

— Итак, мы прощаемся, сын Хурина? — спросил Белег.

Тогда Турин взглянул на запад и увидал вдали громадную вершину Эмон–Руд, и, не ведая, что предстоит ему, он ответил:

— Ты сказал — ищи меня в Димбаре. А я говорю — ищи меня на Эмон–Руд! Иначе мы сейчас простимся навсегда.

И они расстались по–прежнему друзьями, но в печали.

Белег вернулся в Тысячу Пещер и, представ перед Тинголом и Мелиан, рассказал им обо всем, утаив только, как дурно обошлись с ним спутники Турина. И Тингол сказал со вздохом:

— Что же еще должен я сделать для Турина?

— Отпусти меня, повелитель, — промолвил Белег, — и я буду, как сумею, беречь и направлять его; и ни один человек не посмеет сказать, что слова эльфов ничего не стоят. Да и не хочу я, чтобы достойный стал ничтожеством в дебрях.

Тогда Тингол дозволил Белегу идти туда, куда он пожелает, и добавил:

— Белег Куталион! За многие свои свершения заслужил ты мою благодарность, и то, что ты разыскал моего приемного сына, — не последнее среди них. Мы расстаемся: проси же все, что захочешь, и я не откажу тебе!

— Тогда, — сказал Белег, — я прошу хороший меч, ибо орки сейчас приходят слишком большим числом и подбираются слишком близко, дабы можно было отбиться от них с одним луком, а мой нынешний меч не берет их доспехов.

— Бери, — ответил Тингол, — бери любой, кроме Аранрута, моего собственного меча.

Тогда Белег выбрал Англахель; и был то достойный меч, названный так потому, что выковали его из железа, упавшего с неба, подобно сверкающей звезде: он разрубал любое железо, добытое из земли. Был лишь один меч в Средиземье, что мог сравниться ним. О том мече в нашей истории нет ни слова, хотя был он выкован из того же металла и тем же мастером: а мастер тот был Эол Темный Эльф, взявший в жены Аредэль, сестру Тургона. Он отдал Англахель — против воли и нехотя — Тинголу как плату за дозволение жить в Нан–Эльмоте, но брат меча, Ангуйрел, остался у него и был позднее похищен сыном его Маэглином.

Но когда Тингол протянул Белегу рукоятью вперед Англахель, Мелиан взглянула на клинок и промолвила:

— В этом мече таится лихо. Черная душа его создателя все еще обитает в нем. Он не полюбит руку, которой будет служить, и недолго будет он при тебе.

— И все же, пока я смогу, я буду владеть им, — отвечал Белег.

— Иной дар дам я тебе, Куталион, — продолжала Мелиан, — дар, что поможет тебе в дебрях, а также тем, кого ты изберешь.

И королева подала ему лембас — дорожный хлеб эльфов, — обернутый в серебристые листья; узелки же нитей, которыми был обвязан сверток, были запечатаны ее печатью белого воска в виде цветка Тельпериона: ибо, согласно обычаям эльдаров, лишь королева могла хранить и давать лембас. Никаким иным даром не могла Мелиан выказать большее благоволение к Турину, ибо эльдары никогда прежде не дозволяли людям испробовать этого хлеба, да и после это случалось редко.

С этими дарами Белег ушел из Менегрота и вернулся на северные рубежи, где стояли его шатры и сражались его друзья. Орков оттеснили от Димбара, и Англахель каждый раз радовался, покидая ножны. Когда наступила зима и бои утихли, Белег неожиданно исчез, и никогда более он не вернулся к своим соратникам.

Когда Белег покинул разбойников и ушел в Дориат, Турин увел шайку из долины Сириона на запад, ибо надоела им жизнь в постоянной тревоге и в страхе перед погоней и хотелось им найти убежище понадежнее. Случилось так, что однажды под вечер они наткнулись на троих гномов, которые при виде их бросились наутек, но один из них отстал, его схватили и швырнули оземь, а кто–то из разбойников вскинул лук и пустил стрелу вдогонку остальным, растворившимся в сумерках. Гном, которого они схватили, прозывался Мим; он молил Турина сохранить ему жизнь и клялся взамен провести их в потайные пещеры, куда без его помощи никто не мог найти дорогу. Турин сжалился над Мимом и пощадил его.

— Где же твой дом? — спросил он.

Мим отвечал:

— Высоко над землей, на большой горе жилище Мима: Эмон–Руд называется эта гора с тех пор, как эльфы поменяли все имена.

Турин умолк и долго смотрел на гнома, и наконец молвил:

— Веди нас туда.

На следующий день они вышли вслед за Мимом к Эмон–Руд. Гора стояла на краю вересковых пустошей, что тянулись между долинами Сириона и Нарога; высоко над зарослями вереска возносила она главу, и крутая серая вершина ее была оголена, если не считать алых се?регопов, покрывающих камни. В то мгновение, когда Турин со спутниками подошли ближе, заходящее солнце пробилось сквозь тучи и осветило вершину—а серегоны были в полном цвету. И сказал один из них: «На вершине кровь».