Сильмариллион - Толкин Джон Рональд Руэл - Страница 45

Тогда на равнине Анфауглит на четвертый день войны началась битва Нирна?эт Арноэдйад, Бессчетные Слезы, ибо никакая песня и никакое предание не могут вместить всей ее скорби. Воинство Фингона отступало через пески, и в арьергарде его погиб Халдир, вождь халадинов: с ним пало много людей из Бретила, и никогда они уже не вернулись в свои леса. На пятый же день, с наступлением ночи, когда до Эред–Ветрина было еще далеко, орки окружили войско Хитлума; бились до рассвета, а кольцо все сжималось. Надежда пришла, когда поутру услыхали они пенье труб Тургона, ведшего воинство Гондолина: ибо Тургон стоял южнее, охраняя теснину Сириона, и удерживал большинство своих воинов от опрометчивой атаки. Сейчас он торопился на помощь брату: гондолинцы были сильны и одеты в кольчуги, и ряды их сверкали под солнцем, как стальная река.

Фаланга королевской стражи пробилась через ряды орков, и Тургон прорубил себе дорогу к брату; и радостной, говорят, была встреча в сердце битвы Тургона с Хурином, что сражался бок о бок с Фингоном. Тогда возродилась надежда в сердцах эльфов; и именно в этот миг стали слышны трубы Маэдроса, шедшего с востока; и воинство сыновей Феанора ударило по врагу с тыла. Говорят, что в тот день эльдары могли бы даже и победить, окажись все их союзные войска верными: ибо орки дрогнули и натиск их ослаб, а иные уже готовы были бежать. Однако в то время, когда передовые отряды войск Маэдроса обрушились на орков, Моргот выслал свои последние силы, и Ангбанд опустел. Вышли волки, несущие всадников, балроги и драконы, и Глаурунг, праотец драконов. Велики были ныне мощь и ужас Великого Змея, и эльфы и люди дрогнули перед ним: он прошел меж воинствами Маэдроса и Фингона и разделил их.

Однако свершились замыслы Моргота не через волка, балрога или дракона, а только через людское предательство. В этот час открылось злодейство Ульфанга. Многие люди с Востока бежали прочь, ибо сердца их были наполнены страхом и ложью; сыновья же Ульфанга, перейдя внезапно на сторону Моргота, напали сзади на сыновей Феанора, и в замешательстве, ими же созданном, пробились они к самому стягу Маэдроса. Но не получили они награды, обещанной Морготом, ибо Маглор убил Ульдора Проклятого, а сыновья Бора убили Ульфаста и Ульварта, прежде чем погибли сами. Подоспели, однако, новые силы людей–предателей, которые Ульдор собрал и укрыл в восточных холмах, и воинство Маэдроса было атаковано с трех сторон и разбито, и в беспорядке бежало. Но судьба хранила сыновей Феанора и, хотя все они были ранены, ни один не погиб; они пробились друг к другу и, собрав вокруг себя уцелевших нолдоров и наугримов, прорубили себе путь из битвы и отступали на восток, пока не достигли горы Долмед.

Из всего восточного воинства дольше всех держались гномы Белегоста и тем стяжали великую славу. Ибо наугримы переносили огонь куда легче, чем эльфы и люди, к тому же у них было в обычае носить боевые маски устрашающего вида, и это помогло им выстоять против драконов. Не будь гномов, Глаурунг и его выводок уничтожили бы всех уцелевших нолдоров. Гномы же окружили дракона со всех сторон, и даже его прочная чешуя не была надежной защитой от ударов громадных секир; и когда Глаурунг в ярости сбил Азагха?ла, короля Белегоста, и прополз по нему, Азагхал последним усилием воли вонзил кинжал ему в брюхо и ранил его; и Глаурунг бежал с поля битвы, а за ним в смятении устремились все твари Моргота. Тогда гномы подняли тело Азагхала и унесли его прочь: медленно ступая, пели они погребальную песнь, словно это были похороны в их собственной стране, и не обращали более внимание на врагов; и никто не осмелился задержать их.

А в битве на западе Фингон и Тургон сражались против войска, втрое превосходящего все оставшиеся у них силы. Явился Готмог, предводитель балрогов и военачальник Ангбанда, и вогнал черный клин между войсками эльфов, окружив короля Фингона и отбросив Тургона и Хурина к топи Серех. Затем он двинулся на Фингона. Страшен был этот поединок. Вся стража Фингона погибла, и он остался один и сражался с Готмогом, покуда другой балрог, подкравшись сзади, не хлестнул его огненным бичом. Тогда Готмог зарубил Фингона черной секирой, и белый пламень вырвался из разрубленного шлема короля. Так пал Фингон, Верховный Владыка нолдоров, и тело его вбили в песок булавами, и голубой с серебром стяг втоптали в лужу его же крови.

Битва была проиграна; но Хурин и Хуор и те, кто уцелел еще из рода Хадора, вместе с Тургоном, владыкой Гондолина, еще держались: и Моргот не мог захватить Теснину Сириона. Тогда Хурин обратился к Тургону:

— Уходи, о король, покуда есть еще время! Ибо в тебе заключена последняя надежда эльдаров, и пока существует Гондолин, Моргот не забудет, что такое страх.

Но отвечал Тургон:

— Недолго еще будет сокрыт Гондолин, а будучи обнаружен, неизбежно падет.

И молвил тогда Хуор:

— Но если он продержится хоть немного, из рода твоего явится надежда для эльфов и людей. Говорю тебе это, владыка, в предсмертный свой час: хоть сейчас мы расстанемся навеки, и никогда не увидеть мне больше белых стен твоего града, от тебя и от меня взойдет новая звезда. Прощай!

Маэглин же, сын сестры Тургона, стоящий рядом, слышал эти слова и запомнил их, но не сказал ничего.

Тогда Тургон последовал совету Хурина и Хуора и, собрав всех, кто уцелел из воинства Гондолина, а также всех воинов Фингона, каких можно было собрать, отступил к Теснине Сириона: его военачальники, Экте?лион и Глорфиндел, прикрывали войско справа и слева, так что ни один враг не мог обойти их. Люди Дор–Ломина, как хотели того Хурин и Хуор, оставались позади, ибо не желали покидать северные земли и решили, раз уж не суждено вернуться в свои жилища, сражаться здесь насмерть. Так искуплено было предательство Ульдора: и изо всех подвигов, свершенных праотцами людей ради эльдаров, более всех славен последний бой людей Дор–Ломина.

И вот Тургон, прикрываемый Хурином и Хуором, переправился через Сирион, исчез в горах и скрылся от глаз Моргота. Братья же собрали вокруг себя остатки людей из рода Хадора и шаг за шагом отступали, пока не достигли топи Серех, и путь им преградил Ривил. Там они стали и не уступали более.

Тогда все войска Ангбанда обрушились на них, запрудили реку телами своих мертвецов и окружили остатки воинства Хитлума, как прилив окружает скалу. И когда в шестой раз закатилось солнце и удлинилась тень Эред–Ветрина, пал Хуор, пораженный в глаз отравленной стрелой, а рядом с ним легли все доблестные воины рода Хадора; и орки отрубили им головы и сложили из них курган, золотом блиставший в лучах заката.

Дольше всех продержался Хурин. Он бросил щит и бился двуручной секирой; предание гласит, что секира дымилась от черной крови отборных троллей Готмога, пока не истлела; и всякий раз, убивая, Хурин кричал: «Ауре энтулува! День настанет вновь!»

Семижды десять раз звучал этот клич, но в конце концов Хурин, по велению Моргота, был схвачен живым, ибо орки вцепились в него, и руки их не падали, даже когда он обрубал их, и орков все прибывало, так что Хурин наконец рухнул, погребенный под ними. Тогда Готмог связал его и, осыпая насмешками, уволок в Ангбанд.

Так, когда солнце закатилось за море, окончилась битва Нирнаэт Арноэдиад. Ночь пала на Хитлум, и с запада налетела буря.

Велико было торжество Моргота, и все исполнилось так, как он и замышлял, ибо люди убивали людей и предавали эльфов, и страх и ненависть разделили тех, кто мог бы объединиться против него. С того дня эльфы охладели ко всем людям, не считая только Трех Родов аданов.

Владений Фингола более не существовало; сыновья же Феанора бродили, как листья, несомые ветром, войска их были рассеяны, союз распался, и они жили в лесах у подножия Эред–Луин, смешавшись с Зелеными Эльфами Оссирианда, лишенные славы и былого величия. В Бретиле, под защитой лесов, все еще обитали немногочисленные халадины, и вождем их был Ха?ндир, сын Халдира, но в Хитлум не вернулся никто, ни из воинства Фингона, ни из витязей Хадора; не дошли туда вести о битве и судьбе их вождей. Зато Моргот послал туда верных ему людей с востока, отказав им в богатых землях Белерианда, которых они домогались: он загнал их в Хитлум и запретил покидать его. Такова была награда им за то, что предали Маэдроса, — грабить и изводить стариков, детей и женщин племени Хадора. Уцелевшие эльдары Хитлума были угнаны в северные копи и трудились там в рабстве; немногим удалось убежать и скрыться в горах и чащах.