Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Библейские мотивы в русской поэзии (Сборник)

Анненский Иннокентий Федорович

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Библейские мотивы в русской поэзии (Сборник) - Анненский Иннокентий Федорович - Страница 9

Изменить размер шрифта:

Яков Петрович Полонский

1819–1898

В потерянном раю

Уже впервые дымной мглою

Подернут был Едемский сад,

Уже пожелкнувшей листвою

Усеян синий был Евфрат,

Уж райская не пела птица —

Над ней орел шумел крылом,

И тяжело рычала львица,

В пещеру загнанная львом.

И озирал злой дух с презреньем

Добычу смерти – пышный мир

И мыслил: смертным поколеньям

Отныне буду я кумир.

И вдруг он видит, в райской сени,

Уязвлена, омрачена,

Идет, подобно скорбной тени,

Им соблазненная жена.

Невольно прядью кос волнистых

Она слегка прикрыла грудь,

Уже для помыслов нечистых

Пролег ей в душу знойный путь.

И, ей десницу простирая,

Встает злой дух, – он вновь готов,

Ей сладкой лестью слух лаская,

Петь о блаженстве грешных снов.

Но что уста его сковало?

Зачем он пятится назад?

Чем эта жертва испугала

Того, кому не страшен ад?

Он ждал слезы, улыбки рая,

Молений, робкого стыда…

И что ж в очах у ней? – такая

Непримиримая вражда,

Такая мощь души без страха,

Такая ненависть, какой

Не ждал он от земного праха

С его минутной красотой.

Грозы божественной сверканье —

Тех молний, что его с небес

Низвергли, – не без содроганья

В ее очах увидел бес,

И в мглу сокрылся привиденьем,

Холодным облаком осел,

Змеей в траву прополз с шипеньем,

В деревьях бурей прошумел.

Но сила праведного гнева

Земного рая не спасла,

И канула слеза у древа

Познания добра и зла…

Ангел

Любил я тихий свет лампады золотой,

Благоговейное вокруг нее молчанье,

И, тайного исполнен ожиданья,

Как часто я, откинув полог свой,

Не спал, на мягкий пух облокотясь

рукою,

И думал: в эту ночь хранитель-ангел мой

Прийдет ли в тишине беседовать

со мною?..

И мнилось мне: на ложе, близ меня,

В сияньи трепетном лампадного огня,

В бледно-серебряном сидел он одеянье…

И тихо шепотом я поверял ему

И мысли, детскому доступные уму,

И сердцу детскому доступные желанья.

Мне сладок был покой в его лучах;

Я весь проникнут был божественною

силой.

С улыбкою на пламенных устах,

Задумчиво внимал мне светлокрылый;

Но очи кроткие его глядели вдаль —

Они грядущее в душе моей читали,

И отражалась в них какая-то печаль…

И ангел говорил: «Дитя, тебя мне жаль!

Дитя, поймешь ли ты слова моей печали?»

Душой младенческой я их не понимал,

Края одежд его ловил и целовал,

И слезы радости в очах моих сверкали.

Светлое Воскресение

Для детского журнала

Весть, что люди стали мучить Бога,

К нам на север принесли грачи… —

Потемнели хвойные трущобы,

Тихие заплакали ключи…

На буграх каменья – обнажили

Лысины, прикрытые в мороз,

И на камни стали капать слезы

Злой зимой ощипанных берез.

И другие вести, горше первой,

Принесли скворцы в лесную глушь:

На кресте распятый, всех прощая,

Умер – Бог, Спаситель наших душ.

От таких вестей сгустились тучи,

Воздух бурным зашумел дождем…

Поднялись, – морями стали реки…

И в горах пронесся первый гром.

Третья весть была необычайна:

Бог воскрес, и смерть побеждена!

Эту весть победную примчала

Богом воскресенная весна… —

И кругом луга зазеленели,

И теплом дохнула грудь земли,

И, внимая трелям соловьиным,

Ландыши и розы расцвели.

Афанасий Афанасьевич Фет

1820–1892

«Когда кичливый ум, измученный борьбою…»

Когда кичливый ум, измученный борьбою

С наукой вечною, забывшись, тихо спит,

И сердце бедное одно с самим собою,

Когда извне его ничто не тяготит,

Когда, безумное, но чувствами всесильно,

Оно проведает свой собственный позор,

Бестрепетностию проникнется могильной

И глухо изречет свой страшный приговор:

Страдать, весь век страдать бесцельно,

безвозмездно,

Стараться пустоту наполнить – и взирать,

Как с каждой новою попыткой глубже

бездна,

Опять безумствовать, стремиться

и страдать, —

О, как мне хочется склонить тогда колени,

Как сына блудного влечет опять к Отцу! —

Я верю вновь во все, – и с шепотом

моленья

Слеза горячая струится по лицу.

«Ночь тиха. По тверди зыбкой…»

Ночь тиха. По тверди зыбкой

Звезды южные дрожат;

Очи Матери с улыбкой

В ясли тихие глядят.

Ни ушей, ни взоров лишних.

Вот пропели петухи,

И за ангелами в вышних

Славят Бога пастухи.

Ясли тихо светят взору,

Озарен Марии лик…

Звездный хор к иному хору

Слухом трепетным приник.

И над Ним горит высоко

Та звезда далеких стран!

С ней несут цари востока

Злато, смирну и ливан.