Гай Мэннеринг, или Астролог - Скотт Вальтер - Страница 69

Мэннеринг, приятно польщенный намеком на славу своего знаменитого предка, заявил в ответ, что он всего лишь далекий родич этого доблестного рыцаря, но добавил, что, по его мнению, вино прекрасное.

- Для моего брюха оно что-то слабовато, - сказал Динмонт, но тем не менее допил бокал до дна.

- Ну, это мы быстро исправим, - ответил король Паулус, первый из королей носивший это имя, - мы не забыли, что сырой воздух нашей Лидсдейлской равнины располагает к напиткам покрепче. Сенешаль [c171], поднесите нашему доброму иомену чарку водки, это ему придется больше по вкусу.

- А теперь, - сказал Мэннеринг, - раз уж мы так непрошенно вторглись к вашему величеству в часы веселья, то соизвольте сказать чужеземцу, когда ему сможет быть предоставлена аудиенция по тому важному делу, которое привело его в вашу северную столицу.

Монарх распечатал письмо Мак-Морлана и, быстро пробежав его, воскликнул уже своим обычным голосом:

- Люси Бертрам Элленгауэн, бедная девочка!

- Штраф, штраф! - закричал хором десяток голосов. - Его величество забыли о своем королевском достоинстве.

- Ничуть, ничуть, - ответил король. - Пусть этот рыцарь будет судьей. Разве монарх не может полюбить девушку низкого происхождения? Разве пример короля Кофетуа и нищенки не есть лучший довод в мою пользу [172]?

- Судейский язык! Судейский язык! Опять штраф! - закричали разбушевавшиеся придворные.

- Разве у наших царственных предков, - продолжал монарх, возвышая голос, чтобы заглушить неодобрительные возгласы, - не было своих Джин Логи и Бесси Кармайкл, разных Олифант, Сэндиленд и Уэйр? Кто же осмелится запретить нам назвать имя девушки, которую мы хотим отметить своей любовью? Нет, если так, то пусть гибнет государство и власть наша вместе с ним! Подобно Карлу Пятому [c173], мы отречемся от престола и в тиши домашней жизни обретем то счастье, в котором отказано трону!

С этими словами он скинул с себя корону и соскочил со своего высокого кресла быстрее, чем можно было ожидать от человека столь почтенного возраста, велел зажечь свечи, принести в соседнюю комнату умывальный таз, полотенце и чашку зеленого чая и подал Мэннерингу знак следовать за ним. Минуты через две он уже вымыл лицо и руки, поправил перед зеркалом парик и, к большому удивлению Мэннеринга, сразу же перестал походить на участника этой вакханалии и всех ее дурачеств.

- Есть люди, мистер Мэннеринг, - сказал он, - перед которыми дурачиться, и то надо с большой осторожностью, потому что в них, выражаясь словами поэта, или много дурного умысла, или мало ума. Лучшее свидетельство моего уважения к вам, господин полковник, то, что я не стыжусь предстать перед вами таким, каков я на самом деле, и сегодня я вам это, по-моему, доказал. Но что надобно этому долговязому молодцу?

Динмонт, ввалившийся в комнату вслед за Мэннерингом, переминался с ноги на ногу, почесывая затылок.

- Я Дэнди Динмонт, сэр, из Чарлиз-хопа, тот самый, из Лидсдейла, помните? Вы мне большое дело тогда выиграли.

- Какое там дело, дубина ты этакая, - ответил адвокат. - Неужели ты думаешь, что я помню всех болванов, которые мне голову морочат?

- Что вы, сэр, это же такая тогда история была насчет пастбища в Лангтехеде!

- Ну да ладно, черт с тобой, давай мне твои бумаги и приходи в понедельник в десять, - ответил ученый муж.

- Да нет у меня никаких бумаг, сэр.

- Никаких бумаг? - спросил Плейдел.

- Ни единой, сэр, - ответил Дэнди. - Ваша милость ведь тогда еще сказали, мистер Плейдел, что вы больше любите, чтобы мы, люди простые, вам все на словах передавали.

- Пусть у меня язык отсохнет, если я когда-нибудь это говорил! - сказал адвокат. - Теперь вот и ушам за это достается. Ну ладно, говори, что тебе надобно, только покороче, - видишь, джентльмен ждет.

- О сэр, если этому джентльмену угодно, пусть он первым говорит, для Дэнди все одно.

- Эх, остолоп ты этакий, не понимаешь ты, что ли: твое-то дело для полковника выеденного яйца не стоит, а он, может быть, и не хочет, чтобы ты со своими длинными ушами в его дела совался?

- Ладно, сэр, поступайте как сами знаете и как полковнику сподручней, только чтобы и на мое дело у вас времени хватило, - сказал Дэнди, нимало не смущаясь грубостью адвоката. - Мы вот все из-за дележа земли спорили, Джок О'Достон Клю да я. Видите ли, наша межа идет по вершине Тутхопригга прямо за Поморагрейн; ведь и Поморагрейн, и Слэкенспул, и Бладилоз - они все туда входят и все принадлежат к Пилу. Ну так вот, межа идет прямо по верху горки, там, где водораздел, но Джон О'Достон Клю, тот этого признавать не хочет, говорит, что, мол, межа, идет по старой проезжей дороге через Нот О'Гейт к Килдар Уорду, а это большая разница.

- А разница-то в чем? - спросил Плейдел. - Сколько на этой земле овец пасти можно?

- Да не больно много, - ответил Дэнди, почесывая затылок, - место высокое, открытое; свинка, может, и прокормится, а в хороший год и ягняток парочка.

- И из-за этого-то клочка, который, может быть, и пяти шиллингов в год не даст, ты хочешь просадить сотню-другую фунтов?

- Нет, сэр, тут не в траве дело, - ответил Динмонт, - это все ради справедливости.

- Послушай, милый, - сказал Плейдел, - справедливость, как и милосердие, должны начинаться у себя дома. Будь-ка ты лучше сам справедливей с женой и с детишками, а канитель такую нечего затевать.

Динмонт все еще стоял и мял в руке шляпу.

- Не в том вовсе дело, сэр, а я просто не хочу, чтобы он так задавался: ведь он грозится, что двадцать человек свидетелей приведет, а то и больше, а я знаю, что не меньше людей за меня будет стоять, и таких, что всю жизнь в Чарлиз-хопе прожили; они не потерпят, чтобы у меня землю понапрасну отняли.

- Послушай, если дело касается чести, то почему же ваши лэрды в этом не разберутся?

- Не знаю, сэр (тут он снова почесал затылок), хоть они нам и соседи, мы с Дроком никак не можем уговорить их, чтобы они нашу тяжбу разобрали, но вот разве что мы за землю бы им платить перестали, тогда...

- Нет! Что ты! Можно ли так делать! - сказал Плейдел. - Что же вы тогда по хорошей дубинке не возьмете и не решите сами?

- Ей-богу же, сэр, у нас это уж раза три бывало, два раза так на самой этой земле дрались да раз на ярмарке в Локерби. Только кто его, впрочем, знает, силы ведь у нас у обоих во какие! Этим, видать, дело все равно не решиться.

- Возьмитесь тогда за шпаги, и черт с вами. Отцы ваши так делали!

- Что ж, сэр, коли вы не думаете, что это супротив закона будет, то по мне все одно.

- Постой, постой! - вскричал Плейдел. - Случится та же беда, что и с лэрдом Сулисом [c174]. Слушай, милейший, я одно хочу тебе вдолбить в голову - пойми ты, ведь дело ты затеял смешное и нелепое.

- Ах вот как, сэр, - разочарованно сказал Дэнди. - Так, выходит, вам не угодно потрудиться?

- Да, не угодно; по мне, так пошел бы ты домой, распили бы вы с ним вдвоем пинту пива и все между собой по-хорошему уладили.

Дэнди, однако же, этим не удовлетворился и продолжал стоять.

- Ну, чего ты еще от меня хочешь?

- Да вот еще что, сэр: тут насчет наследства старой леди, что на днях померла, мисс Маргарет Бертрам из Синглсайда.

- А что такое? - не без удивления спросил адвокат.

- Да у нас-то с Бертрамами родства нет. Это ведь были люди знатные, не нам чета. А вот Джин Лилтуп, что ключницей у старого Синглсайда служила.., у нее еще две дочери померли, вторая-то, сдается, в летах уже была.., так вот, говорю, Джин Лилтуп была сама из Лидсдейла родом и сестрице моей сводной двоюродной сестрой приходилась. А о ту пору, когда она ключницей-то служила, она с Синглсайдом и спуталась, это уж как пить дать, вся родня так из-за нее тогда убивалась. Но потом он с ней повенчался в церкви, все как следует быть. Так вот я и хочу спросить, как насчет права нашего свою часть наследства по закону требовать?