Дело всей жизни. Неопубликованное (др. издание) - Василевский Александр Михайлович - Страница 24

Многие из слушателей первого набора стали в годы войны ответственными руководителями в составе Вооруженных Сил. Назову лишь некоторых: А. И. Антонов и автор этих строк возглавляли Генеральный штаб; И. X. Баграмян, Н. Ф. Ватутин, Л. А. Говоров и П. А. Курочкин командовали фронтами; А. Н. Боголюбов, М. В. Захаров, В. М. Злобин, М. И. Казаков, В. Е. Климовских, В. В. Курасов, А. Н. Крутиков, Г, К. Маландин, Ф. П. Озеров, А. П. Покровский, Л. М. Сандалов возглавляли штабы фронтов; Н. Е. Басистый, А. И. Гастилович, К. Д. Голубев, М. П. Миловский, А. В. Петрушевский, А. В. Сухомлин, С. Г. Трофименко, Н. И. Четвериков и другие командовали армиями или являлись крупными руководителями в системе Наркоматов Обороны и Военно-Морского Флота. Говоря о подготовке военных кадров, мы, ветераны этой войны, должны отметить, что Коммунистическая партия и в предвоенные годы уделяла огромное внимание работе высших военно-учебных заведений, создавала самые благоприятные условия для их деятельности.

С 1 июня по 15 июля 1937 года всем слушателям Академии был предоставлен летний отпуск, после чего нас направили на двухнедельную войсковую стажировку на корабли Военно-Морского Флота. Одна половина курса (а с нею и я) отправилась на Балтийский флот, другая – на Черное море. По окончании флотской стажировки Генеральный штаб организовал для слушателей в приграничной полосе Украинского военного округа большое штабное учение со средствами связи. Цель – практическая отработка фронтовой и армейской наступательных операций. Завершение курса близилось, но закончить его большинству из нас так и не удалось. Одной из причин этого явились имевшие место в стране, в том числе и в Вооруженных Силах, нарушения ленинских норм партийной и государственной жизни и социалистической законности, совершенно необоснованные репрессии, в результате которых часть командно-политического и особенно руководящего состава Вооруженных Сил, преподавателей и слушателей академий была арестована. В связи с этим в Вооруженных Силах последовала серия быстрых назначений и перемещений. Свыше 30 слушателей нашей Академии первого набора были направлены на различные, порою довольно высокие, командные и штабные должности. Продолжала учение лишь половина, а окончила его – четверть набора.

В конце августа 1937 года возглавлявший тогда временно Академию преподаватель Я. М. Жигур дал мне указание принять входившую в состав кафедры оперативного искусства (армейской операции) кафедру тыла, которой до того руководил крупный специалист этого дела И. И. Трутко. Назначение для меня было совершенно непонятно, так как я в данной области специально никогда не работал. Однако мне было сообщено, что назначение сделано по представлению прежнего командования Академии и уже санкционировано начальником Генерального штаба. Таким образом, я, волею судеб, оказался вдруг в роли не только преподавателя, но и начальника кафедры такого ответственного учебного заведения, как Академия Генерального штаба.

Кафедра приступила к подготовке материала по своему предмету для нового учебного года, закончила подбор и подготовку всех сведений для издания академического справочника по организации, и работе фронтового и армейского тыла при проведении современных операций для слушательского, и преподавательского состава. Через месяц, также крайне неожиданно, меня вызвали в Генеральный штаб и объявили, что он возбуждает ходатайство о моем назначении начальником отделения, ведающего в Генштабе оперативной подготовкой высшего комсостава армии. Вскоре последовал соответствующий приказ наркома. Так в октябре 1937 года началась моя работа в Генеральном штабе. Тогда я, конечно, не знал, что в стенах Генштаба мне будет суждено провести ряд лет, заполненных сложной работой, самой трудной в моей жизни.

Перед «Большой войной»

Снова с В. М. Шапошниковым. – Проблемы оперподготовки. – Хасан и Халхин-гол. – Начало Второй мировой войны. – Ответные меры

Вплоть до июня 1939 года я возглавлял в Генеральном штабе отделение оперативной подготовки. Основное время уходило у меня в то время на выполнение разнообразных по форме, но примерно сходных, в целом по содержанию, заданий Б. М. Шапошникова. В первую очередь это была тщательная разработка годовых приказов и директив наркома обороны СССР по оперативно-стратегической подготовке руководящего состава РККА. В этих документах подводились годовые итоги и на их основе определялись задачи на новый год. При этом каждому военному округу давались конкретные задания с учетом его дислокации, характерных особенностей, материальных возможностей и общей роли, которую он играл в системе Вооруженных Сил. Со многим из того, что мне было известно по прежней работе в Управлении боевой подготовки, я знакомился заново. Это и понятно: за это время многое изменилось, Красная Армия стала другой, качественно вырос ее боевой потенциал. Так началось мое постепенное вхождение в круг важных вопросов, которыми я должен был заниматься перед Великой Отечественной войной.

Работа, которой я занимался теперь, была несравненно сложнее и ответственнее всей той, с которой мне довелось иметь дело до 1937 года. В Генеральном штабе, рядом с Б. М. Шапошниковым и под его руководством, росли мой оперативный кругозор, опыт, знания. Пожалуй, именно тогда мне в полной мере раскрылась та роль, которая отводилась каждому из видов и родов войск в системе Вооруженных Сил. Отделение оперативной подготовки Генштаба учитывало, что международная обстановка обострилась. Германия развязывала одну агрессию за другой. В марте 1938 года она захватила Австрию, а в сентябре состоялось подписание позорного Мюнхенского соглашения об аннексии Судетской области Чехословакии. Все сложнее становилась обстановка в Испании, где положение республиканцев ухудшалось. Нарастала угроза нашей стране и со стороны Японии. В июле 1938 года японские милитаристы предприняли вооруженное нападение на нашу территорию у озера Хасан. Они хотели проверить нашу боевую готовность. Получив приказ военного командования, советские войска 2 августа перешли в наступление. Боевые действия продолжались неделю. Японские войска в составе двух пехотных дивизий, пехотной и кавалерийских бригад, и нескольких отдельных танковых частей и пулеметных батальонов, поддерживаемых действиями 70 боевых самолетов, были разбиты, а остатки их выброшены с советской территории.

По приказу начальника Генерального штаба, почти все эти дни я провел на дежурстве у телеграфного аппарата, в комнате, оборудованной для этой цели напротив кабинета наркома К. Е. Ворошилова.

По просьбе японского правительства 11 августа боевые действия в районе озера Хасан были прекращены. Войска Красной Армии в этих боях показали свою возросшую боевую мощь, высокие моральные и боевые качества.

Бои у озера Хасан подтвердили правильность основных положений советских военных уставов и наставлений, и их соответствие требованиям обстановки, и новой боевой техники. В то же время они выявили и некоторые недостатки в боевой подготовке войск Дальневосточной (приморской) армии, особенно во взаимодействии родов войск в бою, управлении войсками, в их мобилизационной готовности. В результате анализа опыта у озера Хасан в боевую и оперативную подготовку войск, и штабов вносились коррективы. В связи с этим разработанный Генеральным штабом проект приказа, по словам Б. М. Шапошникова, был с удовлетворением воспринят наркомом и одобрен Политбюро ЦК партии. При рассмотрении проекта в него, естественно, вносились поправки, существенные добавления и разъяснения. У меня осела в памяти, свежа и до сих пор поправка, внесенная рукою любимого нами К. Е. Ворошилова, в раздел о недостатках в тактической подготовке бойца. Там, где говорилось о слабом умении бойцов при наступлении пользоваться малой шанцевой лопатой, о пренебрежительном отношении к ней, о неумении быстро окапываться при перебежках, что приводило к излишним потерям в людях, К. Е. Ворошилов вписал в приказ (привожу по памяти): «Наш долг добиться от бойца уважения и любви к своей лопате, и научить его пользоваться ею так же быстро и сноровисто, как быстро и сноровисто он орудует ложкой за столом».