Фракс и монахи-воины - Скотт Мартин - Страница 9

– Могла она завести роман с подмастерьем? – спросил я.

– Вполне возможно, – ответил он, давая понять своим тоном, что мне пора удалиться.

Но я не ушел и довольно неуклюже попытался выудить из него дополнительные сведения. Однако единственное, что мне удалось узнать, это то, что в последнее время мы импортируем морем огромное количество зерна.

Итак, супруга скульптора Дрантаакса происходит из семьи докеров… Любопытно. Значит, она вышла замуж за человека из более высоких слоев общества. Дрантаакс, конечно, не аристократ, но преуспевающий скульптор и стоит на социальной лестнице значительно выше простого рабочего. В Турае классовым различиям придается весьма большое значение. М-да… Об этом стоит подумать.

Я заглянул в участок, когда там не было претора Толия, но Джевокс не знал о местонахождении супруги убитого и сказал, что у Службы общественной охраны нет на этот счет никаких достоверных сведений.

– Человеку, не имеющему в городе родственников, очень трудно найти убежище, – сказал я. – Ей просто некуда отправиться. Кроме того, слуги уверяют, что у неё с собой не могло быть много денег. Возникает вопрос – почему она скрылась?

– Может, она убила мужа, чтобы начать новую жизнь с подмастерьем? – предположил Джевокс.

– Если так, она проявила удивительное легкомыслие, зарезав мужа ножом любовника. Этим она добилась лишь того, что её милого вздернут.

Я задумался об отношениях между Калией и Гросексом. Если там действительно был роман, непонятно, как она могла бежать, оставив возлюбленного отдуваться за все.

Джевокс сообщил, что был знаком с Калией, ещё когда она жила рядом с портом, и помнит её, какой она была тогда, – очень красивой и очень юной.

– Неудивительно, что она вышла замуж за преуспевающего скульптора. Потерпи она ещё немного – могла бы прыгнуть и повыше.

Джевокс был страшно занят. Толий гоняет своих людей и в хвост и в гриву, поскольку глава оппозиционной партии популяров сенатор Лодий намерен воспользоваться новой волной преступности в качестве дубины против партии традиционалистов.

“Дома иностранных послов грабят! – гремит он в сенате. – У короля похищают золото! Законопослушных граждан убивают на улицах! “Диво” словно чума расползается по городу! Уместно спросить: чем во время этого страшного кризиса занимаются люди, которым мы доверили свою безопасность?”

Речи, подобные этой, постоянно публикуются в “Хронике”, вызывая раздражение у всех чиновников сверху донизу, начиная с консула Калия. Популяры сенатора Лодия пару месяцев назад понесли на выборах некоторые потери, но сам он по-прежнему весьма могущественный человек в нашем городе. Лодий способен повести за собой толпу и создать массу проблем любому правительству. Поэтому Службе общественной охраны приходится трудиться денно и нощно, чтобы раскрыть наиболее вопиющие преступления. Разумеется, подобное положение дел охранникам крайне не нравится.

Я оставил Джевокса один на один с горой письменных показаний потенциальных свидетелей недавнего убийства в порту. Убийство, понятное дело, связано с торговлей наркотиками. И конечно, никто из потенциальных свидетелей ничего не видел. Так бывает всегда, когда преступление совершают могущественные криминальные группировки.

Будь у меня принадлежащие Калии вещи, я мог бы попытаться определить её местонахождение при помощи заклинания, но у меня ничего нет. Когда я возвратился к дому скульптора, там уже все было крепко-накрепко заперто и бдительно охранялось. Несмотря на все мое красноречие, меня туда так и не пустили. Я проклинал себя за то, что не догадался прихватить одну из её вещичек, когда была возможность. Пришлось утешаться тем, что маги из Службы общественной охраны тоже не смогут ничего сделать – требуемое положение наших лун ожидается лишь через несколько месяцев.

Но несколько месяцев Гросекс ждать не сможет.

– Каждый раз, когда мне требуется определить чье-то местонахождение, луны оказываются не в том положении, – пожаловался я Астрату Тройной Луне. – В деле раскрытия преступлений магия не больше, чем фикция.

– Не всегда, – возразил волшебник. – В прошлом мне порой удавалось добиваться неплохих результатов.

Он прав. Однако, к счастью, волшебство не способно раскрыть все преступления в нашем городе. А будь иначе, я остался бы без работы.

Астрат прощупал в поисках статуи весь город, но успеха не добился. Это говорит о том, что пропавший шедевр уже далеко, но то, каким образом его сумели увезти, остается тайной.

Вернувшись в “Секиру мщения”, я пожаловался на свои неудачи Макри:

– Единственное заслуживающее внимания событие состоит в том, что за мной следили.

– Следили? Кто?

– Не знаю. Заметил лишь краем глаза, да и то мельком.

– А в курию ты не заглядывал?

Я покачал головой. Курия – это такая таинственная черная жидкость, которая иногда в ответ на вопрос показывает картинку. Правда, вопрос должен задавать специально обученный человек. Иногда мне это удается, но общение с курией отнимает слишком много сил. Кроме того, фокус выходит не всегда, а импортируемая с дальнего запада курия стоит настолько дорого, что я смогу воспользоваться ею только один раз. Если мне придется туда заглянуть, я буду искать Гросекса, а вовсе не тех, кто за мной следил. Что касается последних, то с ними я разберусь и без всякой курии, как только они покажут свои рожи.

Я допил полуденный эль. Итак, Гросекса увидеть не удалось, и нет ни одного свидетеля, способного пролить свет на происшедшее. Мои мысли вновь обратились к жене Дрантаакса Калии. Возможно, возмутительно дорогая курия подскажет мне, где скрывается сия достойная дама. Во всяком случае, попытаться стоит. Без этого я дальше продвинуться не смогу.

Чтобы привести себя в нужное состояние духа, у меня ушла масса времени. В идеале, работая с курией, маг должен пребывать в атмосфере спокойствия и полной тишине, но в округе Двенадцати морей покой и тишина даже в самое лучшее время явление крайне редкое. Торговцы рыбой, сбытчики “дива” и шлюхи галдят, что есть мочи, рекламируя свой товар. Бродячие собаки рычат и с визгом дерутся, детишки горланят, играя в грязи, а их мамаши яростно торгуются с лоточниками, пытаясь сбить цену на, и без того дешевые, овощи. Ко всему этому бедламу примешивается шум строительства. Погрузиться в состояние транса на этом фоне весьма трудно.

Я старался изо всех сил.

Передо мной стояла чаша, наполненная черной жидкостью. Единственный торговец, импортирующий курию с дальнего запада, уверяет, что она не что иное, как кровь дракона. Он, естественно, врет – подлинную кровь мне видеть доводилось, – но эта ложь позволяет ему вздувать цену. Каково бы ни было происхождение курии, она способна отвечать на мысленное обращение волшебника. Даже я способен общаться с ней, хотя мои магические возможности не превышают тех, коими я обладал, закончив обучение у чародея.

Я плотно задернул занавеси и зажег большую красную свечу. Ее огонек отражался в блестящей черной глади. Я сконцентрировал взгляд на отражении и стал напряженно думать о жене Дрантаакса, мысленно задавая вопрос о её возможном местонахождении.

Некоторое время ничего не происходило. Пауза затягивалась, и мне уже стало казаться, что вообще ничего не произойдет, однако, я продолжал пребывать в трансе. Время шло. В комнате сделалось холоднее, я перестал слышать шум улицы. В конце концов на черной блестящей поверхности возникла картина. Я увидел какой-то незнакомый дом… Очень большой дом… Скорее, даже не дом, а виллу на поросшем деревьями холме…

Я напряг зрение, но концентрация внимания внезапно ослабла, а случилось это потому, что я всем своим существом ощутил какое-то странное беспокойство. Я не знал, что это такое, и попытался не игнорировать свои ощущения. Беспокойство не исчезло. Я вновь попробовал сконцентрироваться на картинке, но она стала ускользать. Несмотря на глубокий транс, я отчетливо чувствовал в комнате чье-то присутствие. На меня волной накатил страх, и я вдруг понял, что бессилен перед лицом неведомого мне врага. Закричав, я вышел из транса и вскочил на ноги. Я был полностью растерян и дезориентирован. Несколько секунд мой взгляд безумно метался по комнате, и я не сразу заметил двух человек всего в паре ярдов от того места, где я только что стоял, преклонив колени. Один просматривал бумаги на моем письменном столе, а второй глядел в окно. Наверное, караулил. Головы гладко выбриты, на обоих – красные балахоны. Неужели передо мной монахи-грабители?