Дневник советского школьника. Мемуары пророка из 9А - Федотов Лев Федорович - Страница 18

– Модест Николаевич, – проговорил я. – А как вы думаете, записать мне в дневнике наш тот разговор или нет?

– Если то, что я тебе сейчас сказал, ты уже знал, то и писать, по-моему, незачем.

– Нет. Это для меня ново, – сказал я. – Я еще не слыхал про то, что Верди теперь сравнивают с Вагнером.

– Тогда напиши.

– А вчера передавали «Бал-маскарад». Вы слушали? – спросил я.

– Неужели? – переспросила Марья Ивановна. – Нет, не слыхали.

– А по какой линии она шла? – спросил М. Н.

– По дополнительной, – ответил я. – У нас ведь два штепселя, поэтому мы можем слушать и первую, и вторую линию. А у вас, наверное, только основная линия.

– Да, – согласился мой учитель. – У нас лопай, что дают.

– Это ты тоже напишешь в дневнике? – спросила Марья Ивановна.

– Да, что тут такого? Тут ведь ничего особенного нет, – проговорил я.

После этого я им прочел, что требовалось, а потом спросил:

– Ну, а как вы смотрите на выходки Финляндии?

– Дождется она у нас, – сказал М. Н. – Жалко, что народ страдает, а этим волкам мы всыплем по первое!

– Этого они вполне заслуживают, – сказал я.

– Вкатим им как следует, – добавил М. Н. – Запомнят.

После этого мы стали заниматься. Перед отходом домой я спросил у М. Н. о картине «Потомок Чингис-хана»[42], чтобы узнать, видел ли он эту картину. Ведь читатель знает, что мой знаменитый 5-й день основан именно на точном описании этой картины.

– О-о! Это хорошая картина! – сказал он. – Она давно только шла. Я ее, кажется, видел, но точно не помню.

– Тогда я вам открою тайну этого 5-го дня, – сказал я. И я рассказал ему, в чем дело.

– Ну, это не беда, – сказал он. – Я все равно точно не знаю, видел ли я ее или нет; а если я ее и видел, то совершенно не помню. Поэтому мне все равно будет интересно слушать, как ты ее описал.

Я успокоился.

– Ну, а след. урок у нас когда будет? – спросил вдруг М. Н.

– Как это когда? – удивился я. – Да 5-го декабря, разумеется.

– Да, но пятого – день Конституции, и все школы не работают[43]. Как же нам быть с занятиями?

– Ну, так мы ведь к школам не относимся, – сказал я. – Я все равно буду свободен, а вы будете иметь столько же времени, очевидно, сколько имеете в обычный 5-й день шестидневки. Зачем же нам жертвовать уроком.

– И то правда, – сказала М. Ив. – Зачем это? Ты и так ведь сможешь придти 5-го позаниматься. Наоборот, больше времени будет; и ты успеешь почитать нам 5-й день.

Дома сегодня я нарисовал следующий рисунок к «Итальянскому докладу», рисунок, изображавший пару одиночных асцидий, вылавливаемых из вод Средизем. моря итальянцами для употребления в пищу.

P. S.

Я только что прослушал по радио выступление Вячеслава Михайловича Молотова, который в своей ясной, но короткой речи еще раз подчеркивает мирную политику СССР[44].

Многочисленные враги нашей страны, понимая нашу справедливость, но боящиеся высказать это вслух и бесящиеся от своего ничтожества и от правды, которую несет Советский Союз, яростно бьются в клеветнических ударах. Они понимают политику СССР, но боятся ее, так как они являются врагами коммунизма, так разве они останутся в покое в такие времена? Нет! Они стараются оклеветать, опозорить честь СССР. Не зная, что сказать, они выдумывают глупейшие аргументы против нашей страны, лишь бы показать ей свою ненависть. Они еще выдумали, что СССР якобы только того и ждет, чтобы Финляндия напала на него, тогда он под этим предлогом захватит и присоединит ее к себе. Следовательно, по словам этих жалких теоретиков, СССР хочет захватить Финляндскую территорию. Но здесь они глубоко ошибаются, и эти враждебные доводы в пух и прах разбиваются о истинную политику Сов. Союза.

Вы сначала, господа, оглянитесь на свои страны! Скажите честно, что каждая капиталистическая страна только и желает расширить свои просторы за счет захватов соседних стран! Это факты! Сколько раз капиталистические страны воевали между собой специально из-за этого? Скажите нам, на милость!

Нет! Об этом вы молчите, а вот о том, что СССР будто бы хочет захватить Финляндию – это вы кричите на весь мир! Вникните в это, пустоголовые бараны, и запомните раз и навсегда – если вы только способны это сделать, – что СССР совсем не собирается присоединять к себе Финляндию. Если бы он этого хотел, то он так бы настойчиво не предлагал ее ослоподобным правителям мир и дружбу, а также и то, чтобы Карелия отошла к финнам. А это, по-моему, все совершенно ясно. Он тогда бы не канителился так с этой жалкой страничкой, а взял бы, ответил на ее провокации, да и захватил бы ее всю.

Польша была присоединена к нам только из-за того, что она была вообще покинута своим правительством, и мы не хотели, чтобы ее кровные нам народы погибли под сапогами алчных капиталистов; да и то ведь зап. Украина и зап. Белоруссия были к нам присоединены не по нашей воле, а по воле самих же их жителей. Вот и сейчас СССР не хочет присоединять Финляндию к себе, а хочет только проучить ее правителей за угрозу: освободить финнов от ига поработителей, дать свободу им, а потом отозвать обратно свои войска, чтобы народ Финляндии по своему усмотрению устраивал там, какой ему будет угодно строй.

Так-то, мои милые ослы! Мало вы учились еще, по всей вероятности! Еще природа не освободила ваши головы от тумана, а вы уже беситесь, как паяцы, всем служа посмешищем![45]

30 ноября. Сегодняшний выходной ничего интересного мне не принес, но зато приятного очень много. Я просидел весь день дома, и успел в «Италии» своей нарисовать три карты и одну диаграмму. Это, по-моему, очень большой успех! Карты я сделал следующие: «Продажа Италии», «Экономическая карта северной Италии», «Итальянская иммиграция» и диаграмму «Распределение угодий на Апеннинском полуострове». Сегодняшним днем я остался очень доволен. Ведь я за один только день сделал то, что мне следовало бы сделать в течение 4-х.

1-го декабря. Вот и наступил декабрь – первый зимний месяц, но последний месяц этого года! Ура! В конце его я уже буду в Ленинграде! Если бы вы знали, как я рад!

Занимались мы первые два урока наверху, в том маленьком тесном классе!

Еще перед уроками ко мне подошел Димка.

– Война! – сказал он.

– Что? – переспросил я. – Уже?

– Да, да! Наши войска уже углубились в Финляндию на 15 километров. Наши самолеты уже бомбили аэродромы Гельсинки. Финляндия-то уже сообщила об этом Англии ведь!

– Долго же она будет ждать у себя этих англичан, – саркастически сказал я. – А ты откуда это знаешь?

– Да вчера ночью передавали экстренные последние известия, – ответил Синка.

На истории я прошептал Салику:

– Неспокойные дни теперь для нас настали. Там Хасан, Монголия, Польша[46], а теперь новое еще…

– Да, может быть, Англия ей и поможет… Кто ее там знает?

На географии – втором уроке – географ довольно близко познакомился с нашим незнакомцем. Последний уже начал входить в свою обычную колею, так что учитель несколько раз сделал ему замечания.

– И вы, Красильников, тоже замолчите, – сказал он Красиле. – А то болтаете весь урок. Итак, кто мне сейчас отвечал? А-а… Таранова. Так? Поставим отметку.

– «Отлично» вполне можно поставить, – вдруг прозвучал в классе голос Красильникова. Все рассмеялись.

– Дайте свой дневник! – строго произнес географ. – Мне лучше знать, какие ставить кому отметки. Есть просто нарушители дисциплины, а есть наглые нарушители дисциплины. Вот вы наглый и есть! Да!

– Есть просто провокаторы войны, а есть наглые провокаторы войны, – сказал Сало при общем смехе. Учитель также не удержался от улыбки, но вдруг лицо его изменилось, и он вскричал, обращаясь к новому: