Два месяца и три дня - Клевер Алиса - Страница 35

– Ты уже сделал, – прошептала она.

– Я хочу еще, – прошептал он, оголяя вторую ее грудь. Она не удержалась и открыла глаза. Его лицо было совсем близко. Он смотрел на нее с восхищением. Она знала, что косметика потекла и черные разводы вокруг глаз, наверное, ужасные. Ему нравится, когда она заплаканная и беззащитная.

– Почему ты хочешь сделать мне больно?

– Я хочу, чтобы ты была моей полностью. Чтобы ты делала все, чего я захочу. Я хочу владеть тобой.

– Как вещью? – смутилась она, но Максим не стал отвечать. Он резко рванул платье и разорвал его до конца. Оно повисло на ней лохмотьями. Только тонкие трусики защищали ее теперь, и от этого ощущения беззащитности и доступности, близости его рук у Арины закружилась голова.

– Что ты чувствуешь? – спросил он, целуя ее ладонь. И вдруг улыбнулся и положил ее ладонь к ее же груди. – Смотри, какая ты упругая, нежная. Как я могу не хотеть этого?

– А где все твои гномы в шарфах? – спросила Арина. Ей хотелось его позлить.

– А ты хочешь, чтобы они к нам присоединились? – хмуро осведомился Максим. – Я предпочел бы ни с кем тебя не делить.

– Странно, а у меня сложилось совершенно другое впечатление, – хмыкнула Арина и с радостью отметила злость в глазах Максима. Он захватил руками оба ее запястья и резко завел их ей за спину. Она вскрикнула, хотя это и не было больно. Беззащитность. Так она, кажется, назвала этот день. Что ж, название в полной мере себя оправдывает. Ее груди поднялись выше, и напряженные соски теперь смотрели точно вперед. Арина чувствовала вздыбленный член прямо между своих ног – он был настолько тверд, что, казалось, может проникнуть в нее прямо сквозь ткань. Максим сжал ее запястья сильнее.

– Я могу сделать с тобой все, что захочу. Зря ты связалась со мной, потому что теперь я тебя не отпущу. И лучше не зли меня. Ты получишь своего первого мужчину, моя дорогая Белоснежка. Получишь по полной программе, – он отпустил ее руки, провел ладонями по ее ребрам, слегка задев груди большими пальцами. Он ухватился за тонкие перемычки-веревочки на ее трусиках и натянул их так, что ткань впилась ей в тело. Его пальцы нырнули под трусики и достигли нежной складки ее половых губ. Арина была уже совсем влажной, и ее тело невольно потянулась навстречу его пальцам, желая, чтобы это прикосновение стало сильнее, настойчивее. Максим улыбнулся, притянул Арину к себе и хищно поцеловал ее, почти укусил.

– Какие сладкие губы. Не зли меня, если не хочешь, чтобы завтра твои губы болели, – странно возбуждающий запрет заставил Арину только впиться в его губы сильнее.

– Я буду злить тебя, сколько захочу, – выкрикнула Арина, с трудом подавляя стон наслаждения. Ее мышцы сходили с ума и начинали дикую пляску от малейшего его прикосновения. О, как она хочет его. Пусть будет больно, плевать.

– Ах, так! Значит, ты злишься? – спросил он с улыбкой и вдруг обхватил ее затылок и резко приблизил ее лицо к своему. – Тогда сопротивляйся мне, договорились?

– Что? – изумилась она. – Зачем?

– Это будет такая игра! – и он улыбнулся ей. Дурманяще и соблазнительно. – Только играть по-настоящему, всерьез. Идет?

– Можно пинаться и кусаться?

– Легко! – усмехнулся Максим. – Если именно этого тебе сейчас хочется.

– Сейчас мне хочется тебя убить! – призналась Арина, и глаза ее загорелись. Но не успела она прийти в себя и осознать всю глубину и порочность сделанного ей предложения, как Максим вдруг приподнял ее и бросил на пол – грубо и, да, довольно болезненно. Еще миг – и игра началась. Накрыв запястья своими руками, он вставил колено между ее ног.

– Я буду кричать, не сомневайся! – зловеще предупредила Арина. – В кухне твоя богоподобная Хельга, она вызовет полицию.

– Я рискну, – хищно улыбнулся Максим и впился губами в ее сосок. Он поддел его языком и принялся теребить, не давая ей двинуться с места. Второе колено заняло позицию рядом с первым, и он расставил их в стороны, заставляя тем самым и ее ноги разъехаться куда шире, чем она бы хотела. Холодный пол леденил спину, что было совсем не плохо в такой жаркий вечер.

– Чувствуешь меня? – Максим прижался возбужденным членом к ее паху. – Я скоро буду там, в тебе. Я буду трахать тебя, пока ты не зарыдаешь и не станешь меня умолять остановиться.

– Ни за что! – прошипела она, изображая злость. – На помощь! – она кричала громко, хотя и без паники в голосе.

– Кричи, Белоснежка, кричи громче. Никто не придет, – недобро осклабил губы Максим. – Ты ничего не сможешь сделать.

Арина попыталась высвободить руки, но это было невозможно. Не хватка, а сталь. Но затем он сам отпустил ее руки, и, ухватив двумя руками нежную ткань ее трусиков, рванул и разорвал их, одним махом оголив ее ничем не защищенный теперь лобок. Будь ты проклята, Хельга, со своей эпиляцией.

– О, это мне нравится, – усмехнулся вспотевший и лохматый Максим, оглядев ничем не прикрытую складку, ярко-красный, пульсирующий бугорок клитора. Он облизнулся и обжег Арину горячим похотливым взглядом. Жесткое выражение красивого лица сводило ее с ума, и тело совсем не хотело сопротивляться, но Арина решила играть до конца. Он хочет ее? Ни за что!

Подгадав момент, когда его взгляд снова опустился между ее ног, Арина сильно дернулась – и, неужели, ей удалось вырвать руки. Тогда она рванулась всем корпусом и выскользнула из-под его тела. Между ними теперь был уже целый метр, и Арина совсем не собиралась останавливаться. Улыбка исчезла с лица Максима, когда он с изумлением понял, что упустил ее и она бежит к двери.

– Да ты не шутишь! – воскликнул он и бросился ей наперерез. Она не успела, упустила буквально долю секунды, и выход в кухню оказался для нее отрезанным. Тогда она развернулась и бросилась в другую сторону, к другой двери. Максим зарычал и в три прыжка нагнал ее. Его рука скользнула по ее волосам, но Арина вдруг пригнулась и подставила ему подножку.

Отец Арины никогда особенно не выпивал, а если и выпивал, то никогда не буянил, ни на кого не бросался. Но вот о дядьке, материном брате, который тоже жил в деревне под Владимиром, сказать этого было нельзя. Если уж дядька Степан напивался, то начинал дурить. То ему шпионы мерещились, то инопланетяне – но с одним и тем же результатом. Он все время лез на рожон, и у всех членов их семьи за годы практики – праздники, дни рождений, свадьбы, крестины, да мало ли – выработался какой-никакой опыт.

И у Арины тоже.

Максим, не ожидавший такой подлости, споткнулся и упал на пол, выматерившись по-английски. Получи, гад! Фотографировать меня вздумал, да еще в клетке? Хоть бы словом обмолвился. Белоснежка?!

– Даже не думай! – хмуро пригрозил Максим, когда Арина подбежала к двери, ведущей в глубь замка.

– Удобно лежать? – хихикнула Арина и нырнула в открытую дверь. Максим последовал за ней. Он почти нагнал ее в глубине коридора, ведь он знал этот дом, а она – нет. Чтобы спастись от него, Арине пришлось нырнуть еще за одну дверь. Она захлопнула ее перед его носом, повернула замок и прижалась лбом к прохладному тяжелому дереву. Неужели она убежала? Арина огляделась и расхохоталась. Угораздило же ее запереться в роскошной спальне. Что дальше?

Неожиданный и сильный удар в дверь. Он что, с ума сошел? Он разнесет дверь в чужом доме? Арина облизнула губы и судорожно огляделась вокруг, пытаясь придумать, что делать дальше. Комнату сотряс еще один удар.

– Я все равно доберусь до твоей сладкой задницы, слышишь? – Голос злой, и насмешливый, и совершенно, совершенно заведенный. О, горячо! Арина вдруг заметила собственное отражение в зеркале. Чумазая и растрепанная, в разорванном и перепачканном платье, губы красные, обнаженное тело – вот, значит, что заводит его. Власть.

– Никогда! – крикнула Арина и бросилась к окну, пытаясь понять, как его открыть. Интересно, что он будет делать, если она реально выберется на улицу и побежит в таком виде по дороге? Как далеко зайдет его власть, если она добежит до полиции? Черт, как же открывается это окно.? А, вот ручка!