Хоббит (с иллюстрациями) - Толкин Джон Рональд Руэл - Страница 6

Мы, кучка уцелевших, плакали, не стыдясь слез, и проклинали Смога, как вдруг к нам вышли мои отец с дедом, оба с опаленными бородами. Суровые и подавленные, они хранили молчание. Когда я спросил, как им удалось спастись, мне велели придержать язык: мол, в свой срок все узнаешь. Мы двинулись прочь и долго бродили из края в край, перебиваясь с хлеба на воду. И деревенскими кузнецами мы были, и углежогами… Но ни на миг мы не забывали о наших сокровищах, оставшихся под Горой. И даже теперь, когда у нас кое-что отложено про черный день, – Торин тронул золотую цепь у себя на шее, – мы по-прежнему мечтаем отомстить Смогу, если, конечно, сумеем.

Я часто гадал, как выбрались из подземелья мои отец и дед. Верно, они выскользнули через тот самый тайный ход, о котором, кроме них, никто не знал. Карту они нарисовали позже. К слову, хотел бы я знать, каким образом эта карта оказалась у Гэндальфа, а не у законного наследника Трора и Траина?

– Мне ее дали, – откликнулся маг. – Как ты помнишь, твой дед Трор пал в пещерах Мории от руки гоблина Азога…

– Да будет проклято его имя во веки веков! – воскликнул Торин.

– А твой отец Траин двадцать первого апреля, то есть на прошлой неделе, только сто лет назад, ушел из дома, и с тех пор ты его больше не видел…

– Да, – угрюмо подтвердил Торин.

– Так вот, не кто иной, как твой отец, отдал эту карту мне, наказав передать ее тебе. Если учесть, сколько я тебя разыскивал, меня вряд ли можно упрекнуть в том, что я не сразу выполнил его наказ. Когда я видел твоего отца в последний раз, он не мог вспомнить ни собственного имени, ни тем паче имени сына. Между прочим, ты мог бы и спасибо сказать – за то, что я тебя все-таки нашел.

– Ничего не понимаю, – проговорил Торин. Бильбо тоже ничего не понимал. Объяснение Гэндальфа еще сильнее все запутало.

– Твой дед, – сурово произнес маг, – отдал карту своему сыну перед тем, как уйти в Морию. После смерти Трора твой отец тоже отправился пытать удачу. Он преодолел множество преград, но к Горе так и не приблизился. Я нашел его в узилище Некроманта.

Гномы вздрогнули.

– А ты-то как туда попал? – выдавил Торин.

– Не важно. У меня были свои дела. Омерзительное, доложу вам, местечко. Даже я, Гэндальф Серый, едва сумел ускользнуть. Я пытался спасти твоего отца, но у меня ничего не вышло. Он обезумел от страданий и пыток и забыл обо всем, кроме карты и ключа. Вот его последняя воля: он хотел, чтобы сын получил карту и воспользовался ключом.

– Мы давно посчитались с гоблинами Мории, – промолвил Торин. – Можно подумать и о Некроманте.

– Глупец! С ним не справиться всем на свете гномам, вместе взятым! С тебя вполне достаточно дракона.

– Слушайте, слушайте! – неожиданно для себя самого сказал Бильбо. Все повернулись к нему. Он смутился и пробормотал: – Ну, у меня мелькнула одна мысль…

– Какая?

– По-моему, вам не следует лезть напролом. Ведь драконы спят, как и все прочие, верно? Нужно просто посидеть на пороге, пораскинуть мозгами; рано или поздно, осмелюсь сказать, вы что-нибудь да придумаете. И еще… Мне кажется, хватит на сегодня разговоров, а? Не пора ли расходиться? Завтра рано вставать, и все такое… Обещаю накормить вас вкусным завтраком, прежде чем вы уйдете.

– Прежде чем мы уйдем, – поправил Торин. – Разве вы не идете с нами? Разве вы не добытчик? А насчет того, что поздно, и насчет завтрака – я согласен. Мне, пожалуйста, окорок с шестью запеченными в углях яйцами. И постарайтесь их не разбить.

Вслед за Торином и остальные гномы заказали себе на утро ничуть не менее сытное угощение, отчего Бильбо вновь приуныл. Потом ему пришлось подыскивать каждому помещение и стелить постель. Наконец, усталый и обуреваемый мрачными мыслями, он забрался в свою кровать. «Нет, – подумалось ему, – не буду я вскакивать спозаранку. Пускай сами готовят себе завтрак». Жажда странствий улеглась, словно ее и не было, и желание повидать мир бесследно пропало.

Засыпая, Бильбо слышал через стенку, как Торин, которому отвели лучшую спальню, бормочет:

Под это бормотание хоббит и заснул, и снилось ему что-то совсем безрадостное. Пробудился он уже в разгар утра.

Глава II

Жаркое из баранины

Бильбо вскочил, торопливо оделся и со всех ног кинулся в залу. На столе громоздились остатки торопливого, но сытного завтрака, а гномов – ни следа, и спасибо даже не сказали (ну да ладно, зато ушли и будить не стали). В зале царил ужасающий беспорядок, на кухне возвышалась груда немытой посуды. Впечатление было такое, будто гномы попользовались едва ли не всеми тарелками и котелками, какие имелись у хоббита. Немытая посуда окончательно уверила господина Торбинса в том, что вчерашнее – вовсе не страшный сон (а он все-таки надеялся, что вечеринка ему просто-напросто приснилась). Как ни странно, хоббиту стало грустно.

– Не дури, Бильбо Торбинс, – сказал он самому себе. – В твоем возрасте уже поздно мечтать о драконах и прочей нездешней нечисти. – Хоббит надел фартук, развел огонь, вскипятил воду и перемыл всю посуду, после чего слегка подкрепился.

В окна светило солнце, в распахнутую настежь парадную дверь задувал теплый весенний ветерок. Бильбо начал насвистывать, забывая потихоньку о неприятностях вчерашнего вечера. Но едва он успел присесть у окна, чтобы приступить ко второму завтраку, как появился Гэндальф.

– Мой милый! – воскликнул маг. – Ты все еще здесь? А кто собирался выйти спозаранок? Подумать только, завтракать в половине одиннадцатого! Конечно, гномам недосуг было столько ждать, и они ушли, а тебе оставили послание.

– Какое такое послание? – озадаченно спросил господин Торбинс.

– Ну и ну, – проговорил Гэндальф. – Да что с тобой сегодня? Даже пыль с каминной полки не вытер.

– Еще не хватало! Я и так все утро мыл посуду.

– А если бы ты стер с полки пыль, то нашел бы вот это. – Гэндальф вручил Бильбо листок бумаги – разумеется, бумага была из хоббитовых запасов.

Послание гласило:

– У тебя осталось десять минут, – сказал Гэндальф. – Если бегом, то успеешь.

– Но… – заикнулся было хоббит.

– Некогда! – перебил маг.

– Но… – снова начал Бильбо.

– Тем более некогда! Пшел!

До конца своих дней Бильбо так и не понял, каким образом очутился на улице – без денег, без шляпы, без дорожного посоха и вообще без всего, что он обычно брал с собой в дорогу. Оставив на столе несъеденным второй завтрак и немытую посуду, он сунул Гэндальфу ключи и понесся вниз по склону со всей скоростью, на которую только были способны его мохнатые ноги. Проскочил мимо огромной мельницы, перебрался через реку и припустил по тракту.

В Приречье хоббит ворвался с первым ударом часов, которые начали отбивать одиннадцать. Бильбо совсем запыхался; вдобавок выяснилось, что он забыл дома носовой платок.