Философский словарь - Конт-Спонвиль Андре - Страница 26

«Верность, – писал Ален, – есть главная добродетель духа». Но духа без памяти не бывает, хотя одной памяти для него недостаточно. Надо еще гореть желанием не забывать, не предавать, не отрекаться, не отступаться. Это и есть верность.

Вероятность (Probabilité)

Степень возможности, способная служить объектом расчета или предвидения. В повседневной речи вероятным называют в основном высокую степень возможности чего-либо. Тем не менее в употреблении понятия низкой вероятности нет ничего противоречивого. Например, вы играете в лотерею. Весьма маловероятно, что вы выиграете, хотя эта вероятность, поддающаяся точному вычислению, отнюдь не равна нулю. Просто по сравнению со ставкой она очень низка, значит, расчет вероятностей не оправдывает вашей ставки. К счастью для государственной казны, люди кроме расчета руководствуются еще и желанием выиграть.

Веселость (Gaieté)

В этом слове звучит многое: и прозрачность, и хрупкость, и свежесть, и легкость, и восхитительная бесполезность… Но что же такое веселость? Склонность радоваться, и радоваться легко, естественно, непосредственно, радоваться так, словно никакого повода к радости еще нет. Это беззаботная добродетель, возникающая скорее от настроения, чем в результате волевого усилия. Ее сила – в поверхностности; большие несчастья и великие радости для нее недоступны, они проходят мимо нее, не задевая. Быть веселым значит радоваться пустякам. Есть ли на свете более счастливый талант? И более чарующая прелесть?

Вечная Истина (Vérité Éternelle)

Все истины вечны. Следовательно, выражение «вечная истина» является плеоназмом, однако небесполезным, ибо позволяет подчеркнуть нечто очень важное. То, что истинно сегодня, будет истинным и завтра, а если нет, значит, оно и сегодня не истинно. В поле растет три дерева, и это вечная истина. Через 10 тысяч лет от этих деревьев не останется и следа, как, впрочем, и от поля, но тот факт, что на этом поле росли три дерева, по-прежнему останется истинным. Таким образом, вечность есть то, что отделяет истинное от реального (а время, в свою очередь, есть то, что отделяет реальное от истинного). Ведь реальность изменяется во времени: сначала поле с тремя деревьями, потом поле без деревьев, а еще позже – ни поля, ни деревьев… В одну и ту же реку реальности нельзя войти дважды. Но если ты вошел в нее один раз, это навеки останется истиной. Проходит и исчезает все: люди, реки, реальность… Не проходит только истина. Таким образом, истина есть вечность реальности (вот почему в настоящем времени они совпадают): это реальность sub specie aeter-nitatis (с точки зрения вечности – лат.). Очень велико искушение добавить: а реальность есть подвижный образ истинного. Но это значило бы позволить себе замкнуться в платонизме. Самое главное, что здесь нужно понять (и оно же самое трудное), это то, что истинное и реальность в реальной действительности (в истинности) суть одно и то же, потому что время – это всегда только настоящее время, оно же вечность.

Вечность (Éternité)

Если бы вечность была бесконечным временем, как это было бы скучно! Не зря же Вуди Аллен сказал: «Вечность – это очень долго, особенно к концу». Если бы у вечности не было конца, мы бы только и делали, что ждали, и никогда ничего не начинали бы. Это было бы как бесконечное воскресенье! Вот уж поистине сущий ад!

Впрочем, вечность, во всяком случае в понимании большинства философов, имеет совсем другой смысл. Это не бесконечное время (ибо в этом случае оно состояло бы лишь из прошлого и будущего, которых нет) и не отсутствие времени (ибо тогда это было бы ничто). Это настоящее, которое всегда остается настоящим; «вечное сегодня», как назвал его бл. Августин, т. е. настоящее как оно есть. Кто из нас хотя бы раз в жизни жил во вчерашнем дне? Или в завтрашнем? Кто из нас когда-нибудь наблюдал прекращение или исчезновение настоящего? У нас всегда сегодня; всегда сейчас, значит, всегда вечность, и в этом смысле она действительно вечна.

Не следует путать вечность с неподвижностью. Утверждение, что все меняется, принадлежит к числу вечных истин. Но все меняется только в настоящем, и оно-то и есть подлинная вечность. Говорят, что нельзя войти дважды в одну реку. Пусть так. Но войти в бывшую или будущую реку тем более нельзя. Так что все, что у нас есть, это настоящее; вечно лишь то, что имеется здесь и сейчас. И Парменид с Гераклитом (44) все так же ведут между собой сражение.

Осмыслить вечность возможно двумя способами, которые ради удобства представим в виде двух атрибутов, предложенных Спинозой, – протяженности и мышления. Если смотреть с позиции протяженности, то вечность составляет единое целое со становлением; это вечно настоящее реальной действительности (быть значит быть сейчас). С точки зрения мышления вечность составляет единое целое с истиной; это вечно настоящее подлинного (истина не бывает прошлой или будущей; то, что было истинно вчера, остается таковым и сегодня; то, что будет истинно завтра, и сегодня истинно). В этой точке начинается расхождение реальности и истины для мысли: то, что было реальным, больше таковым не является, но то, что было истинным, остается истинным. Например, вчера я гулял. Эта прогулка больше не принадлежит реальной действительности, но она как была, так и остается истинной. Или, скажем, завтра я тоже пойду гулять (если пойду). Прогулка еще не реальна, но уже истинна. Следует, впрочем, избегать стремления к абсолютизации этого различия. Да, реальное и истинное совпадают лишь в настоящем. Но из этого следует, что для данной реальности они с необходимостью совпадают всегда. И обе эти вечности составляют одну (соединяются в настоящем, которое служит точкой соприкосновения реального и истинного). Вот почему я совершенно свободен в том, идти мне сегодня гулять или нет: я пойду гулять в настоящем не потому, что моя прогулка истинна во всякой вечности; она истинна во всякой вечности потому, что я совершаю ее в настоящем (если совершаю). Тон задает реальность, настоящее, ведь ничего другого не существует, и поэтому оба атрибута в настоящем соединяются в единое целое. Атрибуты множественны, как сказал бы Спиноза, но субстанция и природа едины. Вечность это вовсе не иной мир; это истина данного мира.

Вещь (Chose)

Некоторый кусок реальности, рассматриваемый в своей временной продолжительности и стабильности, во всяком случае относительной стабильности (что отличает вещь от процесса или события), и лишенный, во всяком случае в принципе, какого бы то ни было личностного аспекта (что отличает вещь от субъекта).

Вещь – понятие менее значимое, чем субстанция (для которой, по мнению большинства авторов, характерны постоянство и независимость; субстанция – это абсолютная вещь, тогда как вещь – относительная субстанция); менее значимое, чем объект (который является объектом только для субъекта); менее значимое, чем существо (обычно предполагающее идею единства; «…то, что не является существом чего-либо, – как указывает Лейбниц, – тем самым не является и существом вообще»); наконец, вопреки этимологии менее значимое, чем причина (которую можно рассматривать как вещь действующую или производящую какое-либо следствие). Иначе говоря, слово «вещь» не означает почти ничего, и потому-то оно так удобно и в то же время так маловыразительно. В тех случаях, когда мы употребляем слово «вещь», чаще всего лучше вообще ничего не говорить.

Обычно вещами мы называем неодушевленные предметы. Особенно оправдано такое употребление в этическом и правовом контексте (хотя с философской точки зрения этот подход вызывает сомнения; скажем, декартово Cogito (Я мыслю – лат.) понимается как «мыслящая вещь»). По Канту, это позволяет различать вещь и личность. Вещь не имеет ни прав, ни обязанностей и может быть предметом обладания той или иной личности; вещь – не более чем средство, используемое тем, кто хочет и может им воспользоваться. Напротив, личность нельзя законным порядком свести к разряду средства; личность представляет собой самоцель, она имеет права и обязанности и не может служить объектом обладания со стороны кого бы то ни было. Вещь может иметь ценность, определяемую возможностью ее обмена на другую вещь. Но только личность обладает достоинством, которое является объектом необходимого уважения. Вещь может иметь цену. Личность бесценна – если только кто-либо, включая саму личность, неподобающим образом не низводит ее (или себя) до разряда вещи.