Сумеречная роза - Скотт Аманда - Страница 34

Сэр Николас на мгновение сжал губы:

– Есть огромная разница между женщиной, лишенной своего привычного положения и вынужденной преклонить колена перед узурпатором, и женой короля. Есть опасности, которые вы не можете…

– Какие опасности? Какая опасность может угрожать мне, подданной короля, в его собственном дворце? Вы говорите чепуху, сэр. – Она снова нетерпеливо дернулась, чтобы пройти мимо него и взяться за щеколду. Он поймал ее за руку и, не давая опомниться, одной рукой с силой прижал к себе, а другой взял за подбородок и прильнул к ее губам быстрым жадным поцелуем.

Она попыталась вырваться, но ее как будто пригвоздило к его мощному телу. Свободной рукой Элис изо всех сил колотила по нему, но сделать ничего не могла.

Наверное, он хотел показать ей, как глупо считать себя в безопасности во дворце, где все мужчины – от грубых йоменов-стражников до рыцарей – привыкли, чтобы их любые требования выполнялись немедленно. Но когда его губы и руки коснулись ее, огонь желания, раньше неведомый, вспыхнул в ней, пронесясь горячей волной с головы до ног через каждый нерв и мускул. Пламя оказалось таким жарким, что ей потребовались все силы, чтобы не сгореть в нем, смягчаясь, уступая, сдаваясь.

Через несколько секунд сэр Николас отпустил ее, отстранив с такой быстротой, что она едва не задохнулась. Быстро опомнившись, Элис занесла руку для удара.

– Не смейте! – рявкнул он.

Рука замерла в воздухе. Элис стояла неподвижно, глядя ему в глаза. Выражение его лица смягчилось, и на секунду Элис увидела совсем другой взгляд. В нем была мягкость и что-то еще, заставившее жар опять заструиться по ее венам. Но такой взгляд быстро сменился другим, хорошо знакомым. Сэр Николас забавлялся.

С усилием она овладела собой и опустила руку. В самой бесцеремонной манере, которую могла изобразить, Элис проворковала:

– Вы показали мне один из способов, как вы обращаетесь со своими сестрами, сэр Николас?

На его щеках заиграли желваки, он отвернулся и резко распахнул дверь, проговорив:

– Ступайте выполнять свои обязанности. Если в мире есть справедливость, ее высочество прикажет вас высечь за опоздание.

Элис почти побежала по коридору к покоям принцессы, но на повороте остановилась и оглянулась назад. Он стоял на пороге комнаты и наблюдал за ней. Она почувствовала удовлетворение от мысли, что, хотя жестокость его последних слов удручала, он все еще заботится о ее безопасности. Стражник открыл перед ней двери покоев принцессы, и она вдруг вспомнила его интригующий взгляд, несмотря на который сэр Николас ничем не показал, что хоть немного возражает против ее грядущего обручения.

Элис приказала своим беспорядочным чувствам успокоиться сразу же, когда йомен открыл двери. В тот же момент в другой стороне зала распахнулись двери в спальню принцессы, и на пороге появилась леди Эмлин, решительно произнеся:

– А вот и вы, Элис. Заходите немедленно. Сейчас придет ее высочество, и все приготовления к ее отходу ко сну должны быть закончены до ее появления. Помогите остальным стелить постель.

Элис удивленно посмотрела на нее.

– Здесь наверняка есть обученные слуги, чтобы заниматься такой работой, леди Эмлин.

Тонкие брови леди Эмлин взлетели вверх.

– Моя дорогая Элис, вы, разумеется, уже поняли, что ее королевское высочество не общается с простыми слугами. Для ее дам честь и удовольствие служить ей в таком качестве. А теперь идите немедленно, потому что вам уже пора присоединиться к остальным.

Элис торопливо вошла в спальню и поняла, что приготовление королевской постели – непростое дело. У фрейлин и камеристок соблюдался особый порядок. Лавандовый полог кровати отдергивали, всю постель и даже сам матрас снимали с кровати и тщательно вытряхивали. В конце процедуры каждая простыня и каждое покрывало по отдельности снова расстилались на кровати и тщательно разглаживались, чтобы нигде не оставалось ни единой морщинки. Подушки, все их неимоверное количество, взбивались и укладывались на кровать, и, наконец, стеганое покрывало из великолепного лавандового шелка под цвет полога расстилалось поверх всего, занавеси задергивались снова, но только чтобы проверить, что они висят, нигде не загибаясь.

– Господь милосердный, – пробормотала Элис на ухо Мэдлин позже, когда их послали за горячей водой для королевского умывальника и холодной для королевского кувшина, – если проделанное – только часть ритуала, который сопровождает принцессу в постель при обычных обстоятельствах, что же предстоит, когда она будет рожать?

– Ш-ш, – предостерегла Мэдлин, но ее глаза весело блестели, – кто-нибудь может услышать тебя.

Они взяли сосуды, уже наполненные слугами и стоящие у двери, и вернулись в опочивальню, но прежде чем войти, Элис сказала:

– Мою постель застилают утром, Мэдлин. Твою ведь тоже?

– Да, – ответила Мэдлин, хихикая, – и ее королевского высочества тоже, но пушинки не остаются взбитыми, видишь ли, а не годится, чтобы пуху, окружающему принцессу, позволили слипнуться, Элис. Ты же должна понимать.

Элис покачала головой, но больше ничего не сказала, потому что Мэдлин уже открыла дверь. В одну из повседневных обязанностей Элис в Миддлхэме входило следить за уборкой нескольких комнат, включая иногда и опочивальню герцога и герцогини Глостерских. Ее учили там правильно вести большое домовладение, но она не могла вспомнить, чтобы Анна или Дикон когда-либо ожидали, что полдюжины или даже больше людей будут заниматься их постелью или тем более их приготовлением ко сну. Она не знала, сильно ли изменились их привычки, когда герцог и герцогиня Глостерские стали королем и королевой Англии и переехали в Лондон, но решила, что скорее всего нет. Представления Элизабет о соответствующих ее высокому положению церемониях сложились из поведения ее матери.

Как только Элизабет вошла в спальню в сопровождении своей матери и леди Маргарет, Элис и Мэдлин отпустили. Пятясь к выходу из комнаты, Элис подумала, что принцесса выглядит раздраженной, и не сожалела о своем уходе.

В коридоре Мэдлин шепнула ей:

– Не хотела бы я оказаться между ними двумя. Сомневаюсь, что даже Элизабет, какой бы она ни старалась быть кроткой, умудряется угодить им обеим.

Элис не могла посочувствовать Элизабет.

– Мэдлин, – обратилась она к подруге, – я должна рассказать тебе мои новости. Я скоро буду обручена и выдана замуж, думаю, сразу же, как из Рима придет документ о расторжении моей помолвки с сэром Лайонелом Эверингемом.

Мэдлин просто остолбенела:

– И ты говоришь мне свою новость только сейчас! И как давно ты об этом знаешь?

– Ш-ш! – Элис торопливо огляделась по сторонам и добавила тихо: – После праздника король вызвал меня, чтобы сообщить о своем решении выдать за лорда Брайерли.

– Кто такой лорд Брайерли? Я не знаю его.

– Он один из Стэнли. Идем, поторапливайся. – Элис боялась, что если они не будут двигаться, она просто завизжит. Одной мысли о том, каким собственническим взглядом смотрел на нее Брайерли, оказалось достаточно, чтобы ее снова охватило отчаяние.

Мэдлин стояла на месте.

– Ты должна выйти за Стэнли?!

– Да, но говори потише. Тебе ведь нет нужды выслушивать, что я думаю о таком замужестве?

– Нет, но, Боже мой, Элис, что же ты будешь делать?

– Не знаю, но идем, – с горячностью произнесла Элис. – Мы не можем говорить здесь. Нам надо пойти в мою комнату.

Мэдлин согласилась, и они быстро пошли, ни слова не говоря, но когда свернули в коридор, к спальне Элис, из темноты им навстречу вышел Йен Макдугал.

– Йен! – воскликнула Элис. – У меня для тебя важное поручение!

– Да, госпожа, сэр Николас так и передал мне, когда приказал дожидаться здесь вашего возвращения. Я должен найти лорда Вулвестона, но что мне ему сказать? Хозяин говорит – не дело, чтобы мужчина заходил в вашу спальню, брат он вам или нет.

– Передай, что я должна поговорить с ним наедине. – Элис старалась, чтобы в голосе не проявилось ее нетерпение. – Найди его скорее, Йен, а потом вернешься сюда и скажешь, где я должна с ним встретиться. Йен, – добавила она, – где тебя искать?