Сумеречная роза - Скотт Аманда - Страница 1

Аманда Скотт

Сумеречная роза

Глава 1

Угрюмые серые тучи нависали над головой, а унылый моросящий дождь все шел и шел не переставая. Поежившись в седле, леди Элис Вулвестон раздраженно подумала: неужели дождь будет капать вечно. Неужели он никогда не кончится? Неужели солнце больше никогда не засияет над Англией? Даже алый плащ, очень выгодно оттеняя ее золотые волосы и ореховые глаза, хотя она и выглядела в нем великолепно, не поднимал ей настроения. Тяжело вздохнув, она глубже натянула тяжелый влажный капюшон, чтобы защитить лицо, и склонилась к гриве лошади, не имея ни малейшего желания смотреть ни на своих несчастных попутчиков, ни на унылые мокрые пустоши, простирающиеся на много миль вокруг. Она не обращала никакого внимания и на их путь, зная, что эскорт из Драфилд-Мэнор в полной безопасности доставит ее в Вулвестон – величественный замок из серого камня над рекой Трент.

Рядом она слышала ритмичное бормотание Джонет, монотонно читающей молитвы по четкам. Вот опять. Как будто бы невысокая пухлая женщина, закутанная в серый шерстяной плащ и разговаривающая с бусинами, может остановить дождь! Элис поспешно перекрестилась и украдкой огляделась, стараясь понять, не выдала ли нечаянно своих богохульных мыслей.

– Может быть, – произнесла она вслух как можно беззаботнее, – наш Господь посылает нам второй потоп, чтобы выразить свое неудовольствие.

– Тогда он затопил бы Уэльс за помощь узурпатору, – раздраженно бросила Джонет, – а не Йоркшир и северный Ноттингемшир за то, что они защищали нашего настоящего короля.

– Придержи язык, – остановила ее Элис все тем же ровным голосом. Она редко повышала голос на Джонет, которая служила ей почти всю жизнь, но таких речей не могла допустить. – Говорить подобные слова сейчас просто глупо. Надо быть предусмотрительнее.

Джонет фыркнула.

– Я сказала и так достаточно лояльно, ручаюсь.

– Ричард больше не король, – констатировала Элис, проглотив комок в горле, появившийся, как только она вспомнила Анну и ее Дикона, теперь мертвого и объявленного узурпатором тем человеком, который недостоин даже целовать его сапоги. – Она вспомнила благословенные годы в Миддлхэме до смерти короля Ричарда и до смерти Анны. Милая добрая Анна. По крайней мере смерть избавила ее от боли и ужаса поражения ее обожаемого Дикона. – Теперь все будет по-другому, – вымолвила она больше для себя, чем для кого-либо другого.

Но Джонет, все еще перебирая четки, произнесла сухо:

– Да, и такая погода, я думаю, меньшее из наших несчастий. Нам остается только надеяться, что ваш вельможный отец в безопасности и не дрожит от страха за свою жизнь, как молодой Драфилд и его родня.

– Всем известно, что мой отец ученый, а не солдат, – ответила Элис. – Король Ричард всегда говорил, что ему было бы лучше управлять аббатством, чем замком. Даже король Эдуард подшучивал над ним, хотя и ворчал на Дикона, как рассказывала Анна, что он не нашел более могучего человека управлять Вулвестоном во времена наместничества Дикона на севере. Но замок Вулвестон вне досягаемости шотландских набегов и в то же время не слишком далеко, чтобы Понтерфракт, Тикхилл или Конисбро не могли прийти нам на помощь, если понадобится, так что Дикон оставил моего отца там. Может быть, Тюдор поступит так же.

Джонет беспокойно заерзала в седле.

– Дождь вроде бы слабеет. А ведь когда мы на рассвете покидали Драфилд-Мэнор, никто не ожидал ливня, хотя день и обещал быть холодным и пасмурным.

– И хорошо, что обещал, – заметила Элис, – иначе лорд Драфилд снова задержал бы наш отъезд, а ведь мой отец приказал нам возвращаться как можно скорее.

Его приказ пришел десятью днями раньше, сразу же после ужасных новостей из Лестершира о короле Ричарде, поверженном в битве, и о Генрихе Тюдоре, ланкастерце и к тому же валлийце, вместе со своими французскими и шотландскими наемниками ставшем победителем. Письмо Генриха с требованием ко всем дворянам севера немедленно склониться перед его властью доставили тем же самым гонцом, и в нем сообщалось о множестве погибших, среди которых числились граф Нортумберленд, граф Линкольн и Френсис, виконт Ловелл, которому служил брат Элис, Роджер. Элис хорошо помнила Линкольна и Ловелла. Первый считался не по годам умным и никогда не говорил лишнего; второй – галантный, остроумный джентльмен, полный веселья, всегда заставлял их хихикать в Миддлхэме. Как же изменилась ее жизнь, подумала она, когда Дикон ее Анны стал королем.

– Сейчас Миддлхэм может быть уже в руках узурпатора, – снова произнесла она вслух свои мысли.

– Да, но какое нам до этого дело? – вздохнула Джонет и с горечью добавила: – Ох, госпожа, я умру от пронизывающего холода и сырости. По справедливости мы давно уже должны поискать приюта в Донкастере или в Ботри.

– Я с тобой согласна, но Вулвестон уже так близко, что я почти чувствую запах его горящих факелов, – ядовито заметила Элис. – Я целых два года не видела его и не собираюсь оттягивать момент прибытия. Джорди! – крикнула она.

– Да, госпожа! – донесся ответ из головы процессии.

– Сколько еще?

– Всего две, ну, может, три мили, госпожа.

– Вот видишь, – подтвердила она Джонет.

– Да, и я предвижу еще один час терпеть эту ужасную сырость.

Элис хихикнула. Семья Джонет много лет служила семье ее матери в Йоркшире, и Джонет поехала с Элис в Миддлхэм, куда ее отправили на воспитание к герцогу и герцогине Глостерским, у которых она и жила, до тех пор пока два года назад он не стал королем Ричардом III. Он отослал их обеих в свой замок Шерифф-Хаттон, а потом, полгода назад, они переехали в Драфилд-Мэнор. До отъезда в Шерифф-Хаттон Элис надеялась продолжать служить Анне Глостерской, стать придворной дамой королевы Англии, но подобному не суждено было сбыться.

Она так и не узнала причины, почему Ричард внезапно решил отослать ее из Миддлхэма. Анна много раз уверяла ее, что она не сделала ничего плохого, что Дикон доволен ею, что решение, как ни странно, принял ее собственный отец. Ричард согласился с требованием Вулвестона вопреки желаниям Анны и Элис. Не оставалось ничего другого, как подчиниться его приказу. Причина отъезда Элис из Шерифф-Хаттона ей гораздо более понятна, чем кому бы то ни было. Она поморщилась, вспомнив об Элизабет.

Заметив, что небо просветлело и ливень превратился в легкую морось, она обрадовалась. Возможно, он скоро прекратится на некоторое время. Вот уже две недели с небольшими перерывами шел дождь, иногда сильный. Она так устала от нескончаемой небесной влаги.

Через сорок минут, когда дождь уже превратился во влажную взвесь в воздухе, откуда-то спереди донесся крик Джорди:

– Всадники, госпожа! Два десятка или больше, быстро приближаются!

Сначала Элис подумала, что, должно быть, ее отец едет с несколькими своими слугами встретить ее, но оказалось, их встречали солдаты в полном вооружении. Один из ее сопровождающих, совсем юноша, ехавший рядом с ней, протянул руку к мечу.

– Подожди! – скомандовала она. – Посмотри на их знамя и будь осторожен.

Вытянутое прямоугольное знамя выглядело потрепанным, но гордо развевалось на древке, и хотя с его главным символом, золотым вайверном*, она была незнакома, он соседствовал с огненно-красным уэльским драконом на зелено-белом поле. За последнее время она уже не единожды видела такой герб.

– Миледи, они убьют нас, – пробормотал юноша, но она видела, что он убрал руку от меча, и успокоилась.

– Мы для них не угроза, – спокойно ответила она. – Я не сомневаюсь, что, узнав, куда мы едем, они отпустят нас с миром.

Глава ее эскорта, очевидно, имел такое же мнение, поскольку сделал знак остальным натянуть поводья. Через несколько мгновений вооруженный отряд с криками, грохотом и лязгом поравнялся с ними. Некоторые всадники остановились всего в нескольких футах от Элис и Джонет.

Когда один из мужчин на мощном вороном с белыми отметинами коне отделился от отряда и направился к Элис, она выпрямилась в седле и отодвинула капюшон чуть назад, готовясь объявить себя и потребовать безопасного прохода для своих спутников. Всадник оказался крупным мужчиной, высоким и необычайно широким в плечах, даже принимая во внимание объемную кожаную куртку и покрытый металлическими пластинами легкий панцирь. Шлем не закрывал его лица, поскольку его забрало было поднято, и, хотя на боку у него красовался меч, его латные рукавицы висели на своих ремнях у эфеса, а лошадь не имела лат. Когда всадник остановился перед ней, он снял и свой шлем, открыв густые темные волосы, вьющиеся под моросящим дождем.