Парк Пермского периода - Скирюк Дмитрий Игоревич - Страница 20

— Например, космического корабля? — внезапно догадался я.

— А что, — Кабан потер небритый подбородок, — это бы все объясняло. Такая штука из неизвестного материала. Когда она нужна, она — корабль. А когда не нужна…

— …Россыпь камней, — закончил я за него. — Да, это была бы идеальная маскировка. Надо только знать тому, кто этими «камнями» пользуется, как устроен корабль, и все. Никто бы ничего не заподозрил, если бы не мы. Точнее, если бы не Серега… А Баев — помните? — как раз ведь и говорил, что островок куда-то пропал!

— Баев? — вскинулся Сан Саныч. — Кто такой Баев? Какой островок?

— Да так, один тип… — Я благоразумно умолчал, что упомянутый «тип» сейчас храпит в соседней комнате на моей кровати, даже не сняв малинового пиджака. — А островок — тот самый островок, где мы «харлей» лепили. Он ведь пропал потом.

— Координаты помните?

— Острова? Ну, помним…

Как могли, мы с Кабаном набросали примерный план и указали, где был тот злосчастный островок.

— Так. — Сан Саныч уложил бумаги обратно в карман. — Ну что ж, ладно… Видно, мы повязаны с вами пока, раз меня второй раз судьба с вами так сталкивает. Бабушки, ваш мотоцикл — все это звенья одной цепочки. Теперь по крайней мере ясно, где и как базируются их корабли. Значит, так, слушайте сюда. Из города я вам пока в ближайший месяц уезжать не советую. Если что, вас вызовут, но думаю, и так справимся. Если что, я вас найду. Нет, но надо же… Куда «харлей»-то хоть девали?

— Да никуда не девали, — погрустнел Кабанчик. — Сам он это… как бы сморщился. Усох. Пока до дому докатили, от него одни колеса остались. Мы его в кустах спрятали, потом вернулись, а там одни валуны и трава. Может, нашел кто, а может быть, он сам там под валун замаскировался.

— Место можете показать?

— Да нет там его, уж можете поверить…

— Да уж, была б такая возможность, ты бы этот свой байк из-под земли достал, — усмехнулся тот. — Эх, молодо-зелено… Ладно. Обойдемся устным нагоняем. Чтобы больше этого не повторялось, поняли? — Он легонько постучал кулаком по столу и погрозил нам пальцем. — Никаких больше гонок, никаких полетов над гнездом кукушки, никакой травли гаишников, понятно? А то ишь, чего удумали, — по всей дороге постовую службу на уши поставили! Ну ладно, посошок, и я побег.

— Куда вы на ночь глядя?

— Ничего, меня машина ждет… Денисыч! Проснись! Давай наливай.

Фил разлил, мы выпили, после чего Сан Саныч подобрал свои бумажки и ушел так же неожиданно, как и появился. Дверь за ним закрылась. Под окнами с другой стороны дома зафырчал мотор, сверкнули фары, и все стихло.

— Ну и дела. — Фил почесал в затылке. — А что, может, он прав? Если все и вправду так и было? Откололи вы кусочек от летающей тарелки, сляпали себе байк… А, Кабан? Что скажешь?

Тот махнул рукою:

— Если бы я знал…

Мы прошли обратно в холл, угрюмо разместились в креслах. Пить не хотелось. Есть тоже не хотелось. Сна не было ни в одном глазу. По телевизору поймали было «Муз-ТВ», но гнали там такую дрянь, что мы поскорее вырубили звук, оставив лишь картинку. Некоторое время мы сидели молча, глядя на дергающихся в пляске девок и каких-то сопляков, которые с чего-то вдруг решили, что они музыканты. Кабан меланхолично шарил по карманам.

— Слышь, ребята, — вдруг окликнул нас Денисыч. — Вы и вправду «харлея» потеряли или просто заливаете Сан Санычу, чтоб он его не отобрал? А?

Я в нерешительности посмотрел на Кабана. Кабанчик — на меня.

— Покажи ему, — сказал я.

Кабан со вздохом полез в карман и выставил на стол малюсенькую, сантиметров пятнадцать в длину копию «харлея». Все пропорции были в точности соблюдены, моделька была выполнена с исключительной тщательностью, все было на месте вплоть до мельчайших деталей, и даже кабанья морда как ни в чем не бывало красовалась на миниатюрном бензобаке. Денисыч протянул к «харлею» руку, глянул на Серегу: «Можно?» Тот кивнул и отвернулся.

Фил осторожно взвесил мотоцикл на ладони, булавкой включил и выключил фары, покрутил колеса, поднес к уху и потряс, проверяя, есть ли что-то в баке. Поставил обратно.

— Это… он? Кабан кивнул.

— И это все, что от него осталось?

— Не рви душу, Фил! — огрызнулся Серега. — И так тошно. — Он мечтательно уставился куда-то вверх на потолок и тоскливо вздохнул. — Какой был байк! Какой был байк! Мечта!

— А ты не пробовал э-э-э… превратить это во что-нибудь полезное?

— Пробовал… — грустно отмахнулся Серега, посмотрел на меня и умолк.

— Мы каждый раз теперь, когда с ним пьянствуем, — пояснил я, — ставим перед собой эту штуку и пытаемся чего-нибудь с ней сделать. Вот это все, что нам удалось.

— Что же в ней полезного? Конечно, он как настоящий, но не будешь же ты ездить на такой букашке!

Кабан вместо ответа раздобыл из куртки пачку «Примы», вытащил и размял одну сигаретину, сунул ее в зубы, потом взял со стола уменьшенную копию «харлея» и нажал там на что-то в районе багажника. Щелкнуло. Из бензобака выскочил маленький огонек, Кабанчик прикурил и поставил «модельку» обратно. Выпустил дым.

— Если я в чем-то разбираюсь, так это в мотоциклах, — сказал он.

— В зажигалках ты разбираешься…

— Сам дурак… Там еще радиоприемник есть, — как-то некстати добавил Кабан. — Только батарейки очень уж быстро садятся.

Я бросил взгляд на часы.

— Ого! Народ, уже полчетвертого. Давайте спать, что ли…

Фил долго молчал.

— Дураки вы оба, — сказал он наконец. — Всякий раз вам что-то необыкновенное на голову сваливается, а вы ни сном, ни духом… Только и можете… А, что с вами разговаривать.

В дверях Кабан остановился.

— Знаешь, чем «харлей» лучше девушки? — спросил он у меня.

— Отстань, — отмахнулся я. — Задолбал.

— Нет, все-таки, знаешь?

— Отстань, говорю! Не знаю и знать не хочу.

— Даже самый отъявленный моралист не против, если у тебя больше одного «харлея».

Я остановился, как громом пораженный. Обернулся.

— Так ты…

Кабанчик прижал палец к губам и заговорщически подмигнул.

Вот такая история. Вроде все кончилось, а я вот все хожу и думаю: что, если следующим летом прихватить с собой Серегу и поездить вместе с ним по кое-каким местам? Очень подозрительным, кстати говоря, местам…

И еще… Вы, случайно, не знаете, как устроен космический корабль?

12.05 — 29.06 2001

Пермь

ВОЛКА НОГИ

Ленка позвонила в ночь, когда я пнул ежа.

Верней, я пнул ежа в ту ночь, когда мне позвонила Ленка. То есть, конечно, не пнул, а так — отшвырнул ногой, чтоб не мешался. Что называется «поддел»… Впрочем, кто кого поддел — это еще вопрос. Еж к осени матереет, колючий становится, ужас, наступишь — мало не покажется.

Мне, во всяком случае, не показалось.

Так. Вижу, что придется пояснять. Начинаю сначала.

Я в тот раз заночевал у Сереги, бывает так: зашел с джин-тоником и засиделся. Было холодно, ближе к вечеру и вовсе хлынул дождь, Серега выделил мне раскладушку и матрас, и я решил остаться. А ночью, в половине третьего, вдруг затрезвонил телефон — настырно, звонко, резкими междугородними звонками. Кабанчик спал как мертвый, а телефон все звонил и звонил. Я ворочался с боку на бок, наконец не выдержал, поднялся, завернулся в простыню и поплелся отвечать.

Коридор в Серегиной квартире узкий, темный и ужасно захламленный, свет в нем включается где-то возле входной двери, луна в окошко тоже светит еле-еле, естественно, ни хрена не видно. Я лишь успел заметить, как под ногами у меня заметалось что-то маленькое, решил, что это кошка (у Сереги дома два котенка), и поддел его ногой, чтоб ненароком не наступить. А это оказался еж! То есть это я потом узнал, что это еж, а в тот момент просто ничего не понял. Шел я босой, поэтому завыл и рухнул как подкошенный, впотьмах уронил на себя прислоненную к стене кроватную сетку и некоторое время беспомощно барахтался под ней, а проклятая зверюга атаковала меня то слева, то справа, то откуда-то снизу, пока наконец не удрала на кухню.