Драконы осенних сумерек - Уэйс Маргарет - Страница 56

Короче говоря, друзьям понадобились немалые усилия, чтобы сохранить в этой галерее смертоубийственных художеств серьезное выражение лиц. Не всем это удалось: на Тассельхофа, например, мгновенно напал такой смех, что Танис принужден был выдворить его обратно в прихожую с наказом подумать о своем поведении. Остальные торжественно склонились перед великим Пфаджем — все, кроме Флинта, без улыбки ощупывавшего топорище секиры.

Перед тем как войти сюда, старый гном придержал Таниса за руку, шепнув ему:

— Не попадись на удочку, Танис… вероломство этих тварей не знает границ!

Верховный Блоп несколько заволновался, когда путешественники вошли в зал, — особенно при виде рослых воителей. Но Рейстлин сумел подобрать слова, успокоившие и смягчившие Пфаджа, хоть и несколько разочаровавшие его.

Борясь с приступами кашля, маг объяснил правителю, что они вовсе не собирались затевать никаких насилий и беспорядков, имея в виду всего лишь забрать из драконова логова некий предмет, имевший для них религиозную ценность, и удалиться, желательно — не потревожив драконицу.

Естественно, это не очень-то вписывалось в планы Пфаджа. Поэтому он притворился, что не расслышал. Укутанный в целый кокон кричащих одежд, он откинулся к позолоченной спинке трона и спокойно повторил:

— Вы здесь. С мечами. Убить дракона.

— Нет, — повторил Танис. — Как уже объяснил тебе наш друг Рейстлин, дракон сторожит предмет, принадлежащий нашим Богам. Мы хотели бы заполучить его и выбраться из города прежде, чем дракон заметит пропажу.

Верховный Блоп нахмурился.

— А откуда моя знать, что ваша не забрала весь сокровищ: много красивый камешек…

Рейстлин быстро взглянул на него, глаза мага блеснули. Стурм смотрел с отвращением, поглаживая меч.

— Красивые камешки мы отдадим тебе, — заверил Танис правителя. — Помоги нам, и ты получишь сокровища. Нам нужна только священная реликвия наших Богов.

Тут Верховный Блоп окончательно убедился, что имеет дело не с героями, на которых так надеялся, а с обманщиками и ворами, К тому же они явно боялись дракона не меньше его самого, и это навело Пфаджа на неожиданную мысль.

— Что ваша хочет от Верховный Блоп?

Танис облегченно вздохнул: дело, кажется, сдвинулось с мертвой точки.

— Бупу, — указал он на маленькую женщину, державшуюся за рукав Рейстлина, — Бупу сказала нам, что ты — единственный в городе, кто мог бы провести нас к логову.

— Провести! — Великий Пфадж на миг утратил всякое присутствие духа и судорожно запахнулся в свои одежды. — Провести — нет! Верховный Блоп нельзя рисковать! Верховный Блоп очень нужен народу!..

— Нет, нет, я не к тому, чтобы ты сам вел нас, — торопливо поправился Танис. — Но если бы ты дал нам карту или кого-нибудь в проводники…

— Карта! — Пфадж утер пот со лба раззолоченным рукавом. — Так бы сразу и сказать. Карта, да. Моя посылай за карта. А вы пока угощаться. Гости Верховный Блоп. Стража веди вас трапезная.

— Да нет, спасибо, — избегая смотреть на своих, вежливо отказался Танис. Идя сюда, они как раз миновали трапезную, и запах отбил аппетит даже у Карамона. — Мы захватили еду с собой, — продолжал Танис. — Мы хотели бы только отдохнуть и обсудить, что делать дальше.

— Конечно, конечно. — Верховный Блоп передвинулся к краю трона, и двое стражников поспешили помочь правителю сойти, ибо ноги его до полу не доставали. — Ваша иди обратно прихожая. Сидеть, есть, говорить. Моя присылай карта. Может, ваша скажет Верховный Блоп свой план?

Танис наконец разглядел, какой хитростью светились прищуренные глазки овражного гнома, и слегка похолодел, поняв, что Пфадж вовсе на был таким шутом Гороховым, каким на первый взгляд казался. Полуэльф горько пожалел, что не переговорил с Флинтом заранее. Он сказал:

— Мы еще толком не составили никакого плана, государь. — Его уклончивый ответ не обманул Верховного Блопа. Что ж, он давно уже просверлил дырку в стене, отделявшей его зал от прихожей, и вовсю подглядывал за подданными, ожидавшими аудиенции, дабы заранее знать, с чем они явились беспокоить его. Благодаря этой уловке он уже кое-что знал о намерениях друзей, а потому и не стал расспрашивать Таниса. Возможно также, сыграло свою роль и обращение «государь»: более подходящего к своей особе Верховный Блоп еще не слыхал.

— Го-су-дарь, — повторил он, сияя от удовольствия. И ткнул одного из стражей между лопаток: — Запомнил? Отныне говори: «государь».

— Да, гу… га… государь, — промямлил овражный гном.

Пфадж величаво махнул отродясь не мытой рукой, и друзья, кланяясь, покинули зал. Пока за ними не закрылась дверь, Верховный Блоп стоял у трона, мило (так ему, по крайней мере, казалось) улыбаясь. Но потом его улыбка изменилась, сделавшись до того хитрой, что стражники столпились вокруг, предвкушая нечто весьма интересное.

— Ты, — указал он на одного. — Иди штаб. Неси карта. Отдай дураки прихожая.

Стражник отсалютовал и умчался. Второй, раскрыв рот, с нетерпением ожидал указаний. Оглядевшись, Пфадж притянул его вплотную к себе, соображая, в какие именно слова облечь свой приказ. Ему нужны были герои. И если приходилось создавать их из подвернувшегося отребья — что ж, тем хуже для них. Погибнут — невелика потеря. С другой стороны, овражные гномы не могли упустить такого замечательного шанса вернуть то, что было для них дороже всех красивых камешков Кринна: безмятежную, свободную жизнь! И потому…

— Иди дракон, — наклонившись, шепнул Пфадж на ухо стражнику. — Передай ей лучшие пожелания от государь Верховный Блоп. Скажи ей…

20. КАРТА ВЕРХОВНОГО БЛОПА. ВОЛШЕБНАЯ КНИГА ФИСТАНДАНТИЛУСА

— Ох, не верю я этому маленькому ублюдку! — сказал Карамон. — И разит от него, прямо скажем, соответственно…

— Вполне с тобой согласен, — негромко ответил Танис. — Но что нам остается? Мы обещали ему сокровища. Если он нас выдаст, то ничего этим не приобретет, зато многое потеряет.

Они сидели на замызганном полу прихожей, за дверьми тронного зала. Комната была разубрана в том же ужасающем вкусе, что и сам зал. Друзья испытывали немалое напряжение и с трудом глотали еду. Рейстлин, тот вообще отказался от пищи. Устроившись в уголке, он размешал и выпил травяной напиток, облегчавший его кашель. Потом завернулся в свои одеяния, растянулся на полу и закрыл глаза. Бупу свернулась клубочком подле него, жуя что-то из своего мешка. Карамон, подошедший проведать брата, ужаснулся, заметив какой-то хвостик, исчезавший у нее во рту… Бупу только с аппетитом причмокивала.

Речной Ветер сидел в одиночестве и хмуро смотрел в пол, не участвуя в разговоре друзей, еще раз шепотом обсуждавших свой план. Он не поднял головы, даже ощутив прикосновение к руке. Золотая Луна опустилась рядом с ним на колени. Она была очень бледна. Она хотела что-то сказать, но это удалось ей не сразу.

— Нам надо поговорить, — кашлянув, вымолвила она на своем языке.

— Это приказ? — спросил он с горечью. Она сглотнула и едва слышно ответила:

— Да.

Поднявшись на ноги. Речной Ветер отошел к аляповато раскрашенной шпалере. Он не обращался к Золотой Луне и даже не смотрел на нее. Суровое лицо варвара было бесстрастно, но Золотая Луна, хорошо знавшая его, догадывалась, какая мука терзала его душу. Она положила руку ему на плечо и тихо сказала:

— Прости меня.

Речной Ветер уставился на нее, не веря собственным ушам. Она стояла перед ним, стыдливо, по-детски опустив голову. Он провел ладонью по бледно-золотым волосам той, которую любил больше жизни. Золотая Луна вздрогнула от прикосновения, и нежность, подобная боли, наполнила его сердце. Речной Ветер бережно привлек девушку к себе и обнял, прижимая к груди.

— Раньше я от тебя таких слов не слыхал, — сказал он, зная, что она не видит его улыбки.

— А я их и не произносила. Ни разу, — всхлипнула она, приникнув щекой к его кожаной рубашке. — Любимый мой, как же мне горько, что ты вернулся к Дочери Вождя, а не к Золотой Луне… Но мне было так страшно…