Игры по-королевски - Скидневская Ирина Владимировна - Страница 39

— Давай откроем какую-нибудь клетку, — сказал Павлик. В его синих глазах сверкали озорные искорки. Ростом он был чуть выше Рики и такой же подвижный и живой. — Давай, вот эту. — Он показал на клетку с черным соколом.

— Уголек — любимая птица Властислава…

— Я посажу его себе на руку. Он ручной. Я видел, как Властислав отпускает его на охоту. Это будет здорово, Рики! Он вернется с добычей!

Не дожидаясь ответа, он схватил шест, поддел им клетку с черным соколом и поставил ее на землю. Сокол сидел неподвижно, нахохлившись и всем своим видом не одобряя поведения людей. Павлуша натянул на руку большую кожаную рукавицу и открыл клетку.

— Ну-ка, — едва успел сказать он, как сокол выпорхнул из клетки и взлетел на крышу южной башни.

Там он уселся на зубце и принялся вертеть по сторонам своей гордой точеной головой. Воронье вокруг взметнулось в воздух.

— Подожди меня, я быстро, — сказал Рики растерявшемуся дружку и побежал вверх по лестнице на крышу башни.

Там, у края смотровой площадки для дозорных стояла королева. Под порывами холодного осеннего ветра она зябко куталась в теплый меховой плащ и не отрываясь смотрела на равнину.

Голое, разрушенное природное пространство лежало перед ней — размывы и овраги, пересохшие русла рек, островки из мертвых стволов деревьев. Словно кто-то безжалостный и могущественный прошелся по этой земле, все уничтожая на своем пути… Только далеко по краю долины, с юга, сохранились остатки густых лесов.

Рики остановился за спиной королевы, но она сразу почувствовала его присутствие и обернулась. Лицо ее осветилось несмелой счастливой улыбкой. Рики подбежал к ней, и она порывисто прижала мальчика к себе.

— Ты плакала, Тиса? — спросил Рики, заглядывая ей в лицо. — Почему ты все время плачешь? Это из-за Аны? — Королева кивнула и погладила мальчика по черным мягким волосам. — Хочешь, я постою здесь? Когда Ана вернется, я позову тебя.

— Ты самый хороший, Рики…

— Уголек улетел. Он где-то здесь. Вот он! — Сокол сидел в нескольких шагах от них на зубце стены.

Неожиданно в небе появился большой черный ворон. Он покружил над людьми, и спикировал вниз. Наперерез ему метнулся Уголек, и птицы, столкнувшись грудью, вступили в поединок. Сокол отчаянно нападал, но ворон был массивнее и сильнее. Мощным клювом он наносил жестокие удары своему верткому противнику.

Не прошло и минуты, как, истекая кровью, Уголек упал под ноги Тисе. Она рванула под горлом сверкающую застежку, чтобы скинуть плащ, и выхватила из ножен кинжал. Ворон, раскинув в воздухе крылья, тут же исчез за краем башни. Все случилось очень быстро, почти мгновенно.

Рики поднял окровавленную птицу и прижал ее к груди.

— Ты не испугался? — взволнованно спросила королева.

— Нет. — Рики погладил Уголька, расправил его поникшие крылья и, склонившись, тихо дохнул на него. — Все в порядке. Не беспокойся обо мне.

Тиса заглянула ему в лицо, и ее обожгло страдание, мелькнувшее в его глазах.

— Рики…

Он отвернулся.

— У меня же есть алмаз. Только он все время должен быть на виду… — Мальчик вытащил из-за пазухи висящий на шнурке прозрачный камень.

Королева взглянула на него и встревожилась:

— Откуда он? Это тебе дала Лотис?

— Арина, — рассеянно ответил мальчик и пошел вниз, по ступенькам.

Тиса сделала шаг к мальчику и отчаянно крикнула:

— Пожалуйста, Рики…Пусть они вернут мне Ану!… Попроси их! Они послушаются тебя!

Мальчик взглянул на нее и кивнул. Королева постояла в раздумье, потом подошла к краю башни и, осторожно перегнувшись через край, посмотрела во двор. Дети стояли рядом. Рики протянул вперед руку, с нее вспорхнул черный сокол. Он влетел в открытую клетку, и Павлуша торопливо закрыл шестом дверцу.

Король невесело смеялся. Тики прутиком невозмутимо рисовал на земле узоры.

— Значит, вы боги, раз живете на звездах? — просмеявшись, спросил король. Ему не нравилось, что Александр так шутит.

— Нет, мы люди.

— Не понимаю.

— Это просто другие земли, другие страны. Ты ведь знаешь, что они есть? — Король кивнул. — Ну, вот. Мы из другой страны.

— Но ведь звезды маленькие?

— Твой замок с другого конца долины тоже маленький. Звезды огромные. Твое солнце, которое ты видишь каждый день, — звезда. Когда мы приближаемся к нему издалека на своих конях, мы видим его маленькой сверкающей точкой, звездочкой. Звезды — это солнца. Только они очень, очень далеко.

— Разве на солнце можно жить?

— Мы живем не на солнцах, а на планетах, на землях, которые есть вокруг солнц… вокруг звезд…

— А планета… Это что такое?

— Если ты сложишь вместе все земли, все страны, реки, горы, долины вокруг тебя и дальше, много дальше, ты получишь одну планету. Она круглая, как шар. А сверху и снизу немного приплюснута.

— Зачем?

— Не зачем, а почему. Да это неважно.

Король посидел неподвижно, глядя в одну точку, потом, словно смирившись с тем, что необходимо принять невозможное, спросил:

— Значит, я тоже живу на планете? Около звезды?

Тики кивнул и сказал, поднимаясь со скамьи:

— Ну, хватит на сегодня.

— Подожди… Ты богат?

— Ну, в общем, да…

— Сколько у тебя замков? — Тики в замешательстве смотрел на собеседника. — Ну, все-таки? Каковы размеры твоего богатства?

— Несколько планет.

Король присвистнул.

— Ну, и как? — спросил он с любопытством. — Как ты со всем этим управляешься, Александр?

Тики поморщился:

— Да ну их… Это так обременительно.

Король расхохотался и хлопнул себя рукой по колену.

— Лучше не скажешь! Помнится, ты рассказывал, что лепил горшки?

— Ну, да…

— И колол дрова? Лепил горшки?

— Да. Почему ты смеешься?

Дверь в покои королевы была приоткрыта. Властислав подошел и отодвинул край портьеры. В кресле посреди комнаты сидела та красивая светловолосая женщина, о которой он только что говорил с Александром. На ней были грубые синие штаны, заправленные в кожаные сапоги и такая же куртка, из-под которой виднелась темная рубаха. Лотис, по слогам повторил про себя король. Яркие синие глаза незнакомки смотрели слишком строго на стоящую перед ней женщину в бархатном изумрудном платье. Под этим взглядом — король видел это — Тиса все больше никла, терялась. Этому нужно положить конец, только успел подумать он, как неожиданно, даже не повернув головы в сторону двери, Лотис сказала:

— Хочешь сама рассказать обо всем своему мужу, который стоит за портьерой?

Король выступил вперед.

— Я только подошел… Черт, почему я должен оправдываться?

— Я не сделала ничего плохого… — обернувшись на мужа, растерянно пролепетала королева. По ее нежно-белому, как молоко, лицу пошли красные пятна,

высокая прическа растрепалась.

— Неужели? — холодно сказала женщина.

Королева еще больше сникла.

— Тиса… — тихо сказал король.

Не смея взглянуть на мужа, королева заговорила надломленным голосом:

— Властислав, я не хотела, чтобы Кор стал королем… Я боялась…Поэтому я скрыла, что Кор родился первым. — Король удивленно смотрел на нее. — Я велела всем удалиться и поменяла детей местами. Я сняла с Кора медальон и надела его на Яна…

— И тут же пожалела об этом, — сказала Лотис. Она сердито побарабанила по подлокотнику кресла своими длинными пальцами. — «Разве он не рожден королевой и его отец не король?»

Тиса широко раскрыла глаза.

— Откуда ты всё это знаешь, Ло?

Лотис поморщилась.

— Правда всегда выйдет наружу, не так ли? Даже если прошли века. Кто вообще разрешил тебе иметь детей? Разнежилась здесь, на Земле? — Лотис сказала еще что-то на языке, не знакомом королю. Тиса съежилась. — Все, что было дальше, только усугубляло твою вину. И все же нужно это произнести вслух — чтобы твой муж понял. Обладая способностями Тао, Кор легко чувствовал твое настроение, твои душевные порывы. Безоглядная, слепая любовь матери к ребенку, родившемуся первым и… — Лотис впервые повысила голос, — якобы обделенному ею, питали его недовольство. «Разве он не рожден королевой? Разве его отец не король?» — передразнила она. — Как ненормальная, ты все время твердила это себе, как будто больше не на что было тратить время и силы! Ты провоцировала его этим. Мало того, твое чувство вины перед Кором передавалось другим — Ян не хотел занимать трон, видя, как вы оба страдаете.