Алмазы Селона - Скидневская Ирина Владимировна - Страница 7

— Это из достоверных источников?

— Абсолютно.

— Интересно, она может брать там алмазы несколько раз или это разрешено сделать только однажды? — поинтересовалась Ронда.

Король пожал плечами.

— Как вы думаете, королева, не будет нарушением правил, если я сброшу эту чертову мантию?

— А зачем сбрасывать? Она вам так идет, — кокетливо ответила Ронда. Король наклонился к ней, бормоча какие-то любезности.

Скальд с Анабеллой шли последними.

— Я хочу предупредить вас, Анабелла, — тихо и быстро говорил Скальд. — Ни при каких обстоятельствах не прикасайтесь к этим камням. Ваш отец просил меня вызволить вас отсюда, и я постараюсь это сделать, но вы должны меня слушаться. Вы поняли?

Вид у девочки стал виноватым. Она беспокойно теребила подол своего пышного голубого платья.

— Я заставила вас прилететь сюда, Скальд, простите… Папа тоже всегда просил меня слушаться, но я все равно влипла в историю.

— Не плачьте, пожалуйста. Как все получилось?

— Я узнала о конкурсе случайно. Мы шли с подругой по улице, к нам подошла незнакомая женщина и рассказала об условиях. У нее был такой доброжелательный вид… Подруга стала отговаривать меня, вернее, она сказала, что мне не стоит и пытаться.

— Вас это задело.

— Да.

— Мне бы это тоже не понравилось.

— Правда? Значит, я не такая уж непроходимая дура?

Детектив улыбнулся.

— Надежда еще есть. В чем состоял конкурс?

— Нужно было описать всадника, его появление, облик, мысли…

— Его мысли? Мысли призрака?

— Ну да. А вы считаете, у призрака не может быть никаких мыслей?

— Не знаю. Я еще никогда не был знаком с призраками. И вы написали столь выдающийся опус, что победили.

— Да, увы, — вздохнула Анабелла. — А потом… Успех вдохновляет. Но и ослепляет. Вы меня понимаете? Просто какое-то затмение нашло. А уж когда мама отпустила меня, я вообще возгордилась. Тщеславие — это порок. Папа всегда так говорил.

— А о чем думал ваш всадник, простите? Тот, мысли которого вы выдумали?

Девочка оглянулась на старушку с мешком, изнемогающую под тяжестью обретенных богатств.

— О том, как противны люди, поклоняющиеся золотому тельцу, озабоченные только тем, как обогатиться, — горячо сказала она. — Они не знают, что такое настоящие чувства — любовь, дружба, верность! Они мне, то есть ему омерзительны, понимаете? Настолько омерзительны, что…

Она испуганно взглянула на Скальда.

— …что их не жалко и убить?

— Теперь я так не думаю! — заплакала девочка.

— Но в своем сочинении вы написали об этом, да?

Она кивнула, глотая слезы.

— Он должен знать, что я не такая! Я скажу ему это, я смогу убедить!

— Анабелла…

— Я не верила до последней минуты. Но когда я увидела все это — замок, холмы, этих людей в костюмах, словно из сказки, я поняла, физически почувствовала: он есть. Его просто не может не быть! Он необходим этому месту! Он придет, когда наступит ночь, и заберет меня! — Она плакала, и Ронда с королем уже несколько раз оборачивались. — Я уже столько раз видела во сне, что он увозит меня на своем страшном коне…

— Успокойтесь.

— Я ненавижу это слово! Ненавижу это детское платье, в котором выгляжу, как уродина! Я уже не маленькая!

— Взрослые тоже иногда нуждаются в утешении, — твердо сказал Скальд и взял девочку за руку.

Кое-как доковыляв до замка, бабка с оханьем взобралась на второй этаж и заперлась в одной из спален. Она никому не позволила помочь ей дотащить мешок. Йюл прогуливался рядом с ее комнатой, время от времени припадая к замочной скважине ухом и глазом, но старуха всякий раз чувствовала его приближение и ругалась страшными словами. Звать ее к ужину послали Ронду.

— Просто щеки горят, — пожаловалась та, спустившись. — Такого наслушалась… И как только она может так выражаться?

— Что она там делает? Алмазы прячет? — жадно поинтересовался Гиз.

— Поет какую-то старинную песню про пиратов, про мертвецов… Ужас! — Ронда передернула плечами.

— Если она спятит, нам придется туго, — заметил король. — Зонтиком она владеет мастерски.

Когда бабка спустилась к ужину, все ждали ее, словно какую-то знаменитость. Сама она нервничала, пугаясь раскатов начавшейся грозы, и выглядела странновато: раздалась вширь и передвигалась по гостиной как-то неуверенно.

— Что это с вами? — приглядываясь, спросил король.

Бабка стрельнула глазами по сторонам.

— Что вы все на меня уставились? Что смотрите? — выпалила она своим дребезжащим голосом, от волнения сильно моргая. — Смотрите в свои тарелки!

Все принялись за еду. Бросая на старушку заинтересованные взгляды, Гиз протянул:

— Да она…

— Молчи, убийца! — взвизгнула та.

— Она свои алмазы на себе носит, целый мешок, — заключил паж. — Обмоталась, как кукла. Смотрите, карманы пришила!

Анабелла сидела, опустив голову, словно ей было стыдно. Ронда сморщила свой хорошенький носик и застыла с вилкой в руке — какой-то вопрос крутился у нее на языке. Йюл окинул присутствующих хищным взглядом и принялся жадно есть. Король задумчиво поднес к губам бокал с вином, наблюдая за бабкой: она раскрыла рот и находилась в состоянии, действительно близком к помешательству. За окном загрохотал гром.

— Успокойтесь, — сказал ей Скальд. — Здесь собрались интеллигентные люди. Никто не собирается вас грабить. Возьмите сыр или вот — жаркое.

— На десерт яблочный пирог и пудинг, бабуля, — добавила Ронда. — У них классная кухня. Полные холодильники еды. Только разморозить или подогреть.

Решив поухаживать за старушкой, Скальд приподнялся и положил ей на блюдо порцию хорошо прожаренного мяса, пропитанного ароматами трав, с гарниром из тушеной фасоли.

— Приятного аппетита, дорогая, э-э, Тревол, — вежливо сказал он.

Старуха подозрительно принюхалась и вонзила в Скальда испепеляющий взгляд.

— Вы хотите сказать, что это настоящее мясо? — Она взяла тарелку в руку. У Скальда даже появилось нехорошее подозрение относительно ее намерений. — Мясо из говядины?!

— Говядина из мяса, — невозмутимо ответил Йюл, отправляя в рот большущий ароматный кусок, истекающий прозрачным соком.

Глаза у старушки просто вылезли из орбит. Она завизжала так, что на мгновение перекрыла раскаты грома:

— Убийцы! А моя диета?! Меня хотят отравить! Я требую нормальной пищи! Где мое молекулярное молоко?! Дайте мне котлетку из синтезированных аминокислот с фруктами!

— Чтоб ты провалилась, старая карга! — закричал Йюл, от неожиданности подпрыгнувший на стуле. Он дико закашлялся, подавившись куском. — Напугала… до смерти…

Старуха вдруг уставилась куда-то за спину Скальда, на окно, схватилась за сердце, потом за горло.

— Всадник. Не отдам, — прохрипела она. Лицо у нее посинело, пальцы скрючились.

Все с шумом вскочили на ноги. Король быстро отдернул портьеру, наполовину закрывавшую окно — в него билась гроза, от раскатов грома сотрясался весь замок. Тучи в сумасшедшем танце плясали на небе, и лил дождь.

— Не отдам, — с отчаянной решимостью прошептала старушка. Она затряслась, повалилась лицом на стол и затихла.

Словно выдохнувшись, гроза вмиг кончилась. Наступила ужасающая тишина.

— Вы слышите? — пролепетала вдруг Ронда.

Со стороны дороги, ведущей к замку, доносился затихающий стук копыт. Ронда обвела всех растерянными глазами и закричала.

Всю ночь Анабелла с Рондой дежурили у постели старушки. К утру она тихо отошла в мир иной. Мужчины отнесли в саркофаг ее закоченевшее тело, завернутое в простыню. Настроив камеру на быстрое и глубокое замораживание, все повернулись лицом к замку, чтобы не видеть черный гроб и остальные шесть саркофагов, и для приличия немного постояли. На деревьях вдоль дороги так же, как вчера, молчаливо мокли птицы, зеленые холмы были пустынны и унылы.

— Зонтик вы в гроб положили, я видел. А алмазы? — спросил Скальд. — Извините, что я спрашиваю.