Сага о Сверрире - Скандинавские саги - Страница 51

149. О сражениях берестеников

Посошники избегали теперь появляться вблизи крепости или в городе, решив, что взять его не так просто, как они рассчитывали. Часто случалось, что они выходили на берег поразвлечься, пятьдесят или шестьдесят человек зараз, и, завидев десять или пятнадцать берестеников, а среди них – самого конунга, бежали обратно на свои корабли. Случалось иногда нагрянуть и берестеникам, и тогда посошникам приходилось плохо, не помня себя бежали они к кораблям, не заботясь ни о достоинстве своем, ни о славе.

Ночью в канун дня Йона[280] Сверрир конунг с сотней человек отправился вниз в город. Они вынесли из церквей ризы и надели их на себя. Потом они стали уходить по пять-шесть человек вместе, а то и меньше, и шли так, пока не собрались все наверху у Мунклива. Там они спрятались в одном амбаре, так как конунг ожидал, что Николас епископ и другие главари посошников попытаются на другой день пойти к мессе. Несколько человек из числа дозорных надели священническое облачение и держались кладбища, они сходились там по двое и высматривали, не высадились ли посошники на берег. А посошники продолжали оставаться на кораблях, и только их слуги направились в лодках к берегу за хворостом. Берестеники хватали каждого, кто ступал на берег, и некоторых убивали, а другим подрезали поджилки, чтобы на кораблях ни о чем не могли проведать. Еще на берег высадился один священник. Берестеники поймали его и спросили, не собирается ли епископ идти к мессе. Священник сказал, что епископ намерен сойти на берег, как только будет готов. И вот спустя некоторое время на берег поднялся какой-то хорошо одетый человек и прошел неподалеку от них. Они бросились к нему, а тому, когда он их увидел, показалось странным, что монахи надели башмаки и красные чулки, и он посторонился и не стал подходить к ним близко. Монахи спросили, как скоро епископ пожалует к мессе. Посошник ответил:

– Он придет, когда будет готов, а с чего это монахи надели башмаки и красные чулки?

Они ответили:

– Всякое бывает.

Тут они подбежали и схватили его, а он отбился от них, как мог, и, как безумный, со всех ног помчался к кораблям. И вот он рассказывает епископу о том, как он сходил в церковь, – а доказательством того, что он не лжет, послужила ему рана, нанесенная древком в бедро, – и говорит, что, по его разумению, это послание скорее от берестеников, чем от монахов. Епископ и Хрейдар и многие другие знатные люди были тогда уже готовы отправиться На берег, а некоторые сошли в лодки раньше, чем пришло это известие. Сверрир конунг вернулся в крепость, как только узнал, что посошники обо всем проведали. С этого времени посошники стали держаться с большей осторожностью.

Много было еще и других столкновений, перестрелок и высадок, о которых стоило бы рассказать, но не все можно записать в одной книге. И те и другие захватывали друг у друга людей и убивали всегда, когда представлялась возможность. Многие берестеники из числа тех, кто прежде был в войске, перебежали к посошникам, кое-кто добровольно, большинство же захватили против их воли. Это время называли «бьёргюнское лето».

150. Посошники сожгли торговый город в Бьёргюне

Ночью в канун дня Лавранца[281] совершилось то, что предводители посошников грозились привести в исполнение еще раньше. Они говорили, будто это жители Бьёргюна служили Сверриру конунгу той поддержкой и силой, благодаря которой ему удавалось удерживаться в крепости. Зачинщиком называли Николаса епископа, но все они были заодно в том, чтобы разрушить торговый город в Бьёргюне и основать другой где-нибудь еще в Хёрдаланде и посмотреть тогда, много ли пользы будет Сверриру конунгу от этой крепости. Епископ говорил, что берестеники осквернили все церкви, и от того, что там находились преданные проклятию люди, в них теперь не больше святости, чем в каком-нибудь доме разврата.

Ночью посошники подошли к пристаням на двух кораблях, груженых деревом. Они подожгли один дом рядом с церковью Креста, а другой – напротив Гнилой Пристани, рядом с усадьбой Финна Управителя, и еще один дом у церкви Марии, так что все пристани были охвачены пламенем. Берестеники узнали об этом не раньше, чем загорелся весь город, и они увидели, что уже ничего нельзя сделать, чтобы его спасти. Они испугались, как бы не сгорела и крепость. Тогда они выставили против пламени влажные паруса. Горел весь город, внизу от церкви Креста и до Песчаного Моста и наверху, от Песчаного Моста до церкви Николаса. От Каменной церкви навстречу пламени пронесли святое распятие, и там огонь утих. К Песчаному Мосту была принесена и установлена там рака Сунневы, тогда огонь не пошел дальше, и это был светлейший знак. Посошники стояли в заливе на небольших кораблях и стреляли прямо в огонь по тем, кто старался спасти дома или потушить пламя. Многие жители Бьёргюна еще прежде вынесли из города все добро, какое смогли, когда до них дошел слух о том, что задумали посошники. Некоторые из них ушли из города, а другие укрылись в крепости. Николас епископ был на том корабле, который приплыл в город с огнем, и распоряжался всякий раз сам, где поджигать. От этого его сильно невзлюбили. Многим это причинило большой ущерб и разорение, так что те, кто прежде жил в достатке, уходили оттуда нищими. Жители Бьёргюна часто поминали это Николасу епископу. Тогда сгорела церковь Марии и еще пять церквей.

151. О сражении берестеников с посошниками

Спустя некоторое время Сверрир конунг уехал из города с сотней людей туда, где, как он знал, его люди согнали для него множество голов скота. Когда посошники узнали об отъезде конунга, они высадились на берег, со своим войском, пошли по верхней дороге и спустились вниз к церкви Олава на Бакки. Берестеники выбежали им навстречу из крепости со всем своим войском, кроме тех тридцати человек, которые находились на Хольме, и следили за тем, чтобы туда не пристал ни один корабль. Посошники построились в боевом порядке, а берестеники, как обычно, решили не строиться. Они шли толпой и собирались броситься на посошников и расстроить их ряды. Берестеники поначалу с такой стремительностью бросились на одно крыло войска посошников, что те отступили, но тогда другое крыло войска посошников тоже повернуло назад, и берестеники оказались, в кольце. Тут обнаружилось большое неравенство в численности войск, и берестеникам понадобилось не много времени, чтобы убедиться, что у них нет ни сил, ни возможности продолжать сражение, тогда они повернули назад к крепости. Посошники жестоко преследовали их. Там пало много хороших и храбрых воинов – Сигурд Крепостная Скала, Финн Фаререц, Торд Петля и Кари-Огрызок, Эйнар сын Бьярни, Бенгейр Длинный и Эйндриди, брат Эйстейна Управляющего, сын Халлькеля из Ло, знаменосец Филиппуса ярла. Он ехал на коне перед отрядом ярла и был таким храбрецом, что, когда он получил тяжелые раны и не ждал себе спасения, он воткнул знамя в землю, схватил меч обеими руками и принялся рубить направо и налево и пал там со славой. Все они хорошо защищались. Посошники преследовали их до самой крепости, а когда берестеники были уже у самой крепости, случилось так, что посошники схватили за ноги одного человека как раз тогда, когда он хотел вбежать в крепость. Берестеники попытались освободить его и схватили за плечи. И те и другие принялись тянуть и тянули, пока не разорвали его пополам. На этом они расстались. Это было в Канун дня Марии.[282]

Тогда же посошники подошли на кораблях к Хольму и перебили всех берестеников, которые несли там охрану. Потом посошники отправились туда, где под крепостными стенами стояли корабли берестеников, подожгли их и спалили все до единого. После этого они вернулись на свои корабли. Тогда посошники сочинили такую вису: