Пылающий остров (илл. В. Лукьянца) - Казанцев Александр Петрович - Страница 13

Вельт молчал. Только теперь он смог вздохнуть. Какие-то посторонние мысли лезли в голову.

Оказывается, если лежать на полу, то в окно видны верхушки деревьев. Как это странно! Приятно, что так тихо вокруг, и в то же время страшно. Дверь лаборатории заперта. Лабораторию стерегут, конечно, только снаружи. Взятый стариком самонадеянный сыщик Джимс делает обход. Боже, какой идиот!

Неожиданно создавшееся положение показалось Вельту необычайно нелепым, и он не смог сдержать улыбки.

Кадасима поднял с полу стек.

— Если не ошибаюсь, коллега, вы изволили смеяться? — произнес он язвительно.

Раздался свист рассекающего воздух стека, и ярко-багровая полоса перерезала лицо американца, пройдя по левому глазу.

Вельт зарычал и вскочил на ноги. Маленькое дуло его собственного револьвера смотрело на него.

— Успокойтесь, коллега! Вы хотели меня ударить — я ударил, теперь мы квиты. Вы слышали условия, на каких я оставляю вам жизнь? Угодно вам их принять?

— Вы ошибаетесь, полковник. Я люблю жизнь, но не стану торговать ею. И я не боюсь вас! Стрелять в меня вам невыгодно: сюда придут сыщики и накроют вас…

Вельт замолчал. Оба совершенно явственно услышали, как кто-то трогает снаружи дверь.

— Не пробуйте кричать, коллега! Теперь мне нечего терять, — прошептал Кадасима.

Вельт принял позу боксера. Предстояла схватка за право жить. Бокс против джиу-джитсу.

Первым нанес удар Вельт. Это был прекрасный удар. Им можно было нокаутировать быка. Но японец был слишком легок. Он просто отлетел назад, ударившись спиной о дверь.

— Я недооценивал вас, коллега! — прохрипел он.

Вельт, не упуская мгновения, наступал. Как брошенный камень, метнулся вперед его кулак. Японец охнул и упал. Вельт хотел шагнуть к нему, но вдруг почувствовал, что его ноги сжаты ногами японца. Он хотел всей тяжестью обрушиться на противника, но Кадасима, лежа на полу, рывком повернулся. Американец неуклюже взмахнул руками и грохнулся на спину. Головой он с размаху ударился о станину компрессора. Грузное тело его только один раз судорожно дернулось.

— Все! — сказал, поднимаясь, японец и стал искать упавшие очки.

Очки разбились. Подобрав осколки и спрятав их в карман, Кадасима подошел к противнику и толкнул его ногой. Потом он оттащил обмякшее тело в сторону и накрыл бумагой с компрессора. Другим куском бумаги он вытер на полу красную липкую дорожку. Неподвижное тело Ганса, так и не пришедшего в себя, он также прикрыл ворохом бумаги.

Сделав это, Кадасима отряхнул костюм и стал что-то искать своими близорукими глазами. Увидев в углу револьвер Вельта, он поднял его, осмотрел и сунул в карман.

Подойдя к двери, японец осторожно открыл ее.

Перед ним стояла испуганная Мод. Она заметила облако и стремглав прибежала сюда, но дверь почему-то оказалась закрытой.

Японец опустил глаза. Девушке показались странными красные пятна на его скулах.

— Мисс… забывай что-нибудь эта комната? — не поднимая глаз, спросил Кэд.

— Где мистер Вельт?

— Мистер Вельт… сильно быстро ушел.

Девушка оглядела пустую лабораторию. Ворох бумаги в углу не привлек ее внимания.

Кэд упрямо закрывал дверь. Мод взялась за ручку. Кэд с нескрываемой злостью захлопнул дверь, поспешно повернул ключ и положил его в карман.

— Кэд, что вы делаете?

Не говоря ни слова и не оглядываясь, Кэд зашагал к главному подъезду виллы. Мод шла за ним.

Дверь у главного подъезда, в которую вошел Кэд, тоже оказалась запертой изнутри.

«Боже мой! Что же это такое? С беднягой что-то случилось! Надо сейчас же позвонить по телефону мистеру Кленову, он должен быть в своей лаборатории».

Глава IV. ЭЛЕКТРИЧЕСКИЙ СТУЛ

Кленов обернулся на звук открываемой двери и увидел Кэда.

— Как, — удивился ученый, — разве уже пора обедать? Представьте, я не успел еще ничего сделать.

— Нет, барин… Еще рано, рано. Обед еще сырой… Кэд пришел подмести пол, — на ломаном русском языке сказал слуга.

— Ах, так!.. Ну хорошо. Тогда не обращайте на меня внимания. Мне только надо найти корень одного уравнения. Я очень благодарен вам, Кэд. Право, я мог бы сам… Так… общий интеграл…

Японец зашел Кленову за спину и резко опрокинул его назад вместе со стулом.

Кленов вскрикнул, но не успел опомниться, как был связан по рукам и ногам. Во рту, больно придавливая язык, торчал кляп.

Японец поставил стул перед лежащим Кленовым и сел. Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга.

Японец полез в карман. Вынув оттуда лишь одну оправу от очков, он усмехнулся и положил ее обратно. Потом достал портсигар и не спеша закурил.

— Вы удивлены, Иван Алексеевич? — начал Кадасима на чистом русском языке. — Обстоятельства, уважаемый Иван Алексеевич, говоря точнее — чрезвычайные обстоятельства, вынудили меня к столь поспешным действиям. Прошу вас рассматривать их только как меры предосторожности. Я льщу себя надеждой, что мы с вами сумеем договориться. — Японец откинулся на спинку стула и с наслаждением затянулся. — О, я знаю русских, точно так же, как и русский язык. Не правда ли, я недурно им владею?.. Что же вы молчите? Ах да! Я и забыл, что сам принудил вас немного к молчанию. Итак, давайте договариваться, Иван Алексеевич. Я вам освобожу рот, а вы дадите мне честное слово не кричать, Кстати, это и не поможет. С вашим опасным другом Вельтом я уже разделался. Профессор Холмстед не вернулся еще, как вы знаете, из лаборатории номер два. Одним словом, мы одни, Иван Алексеевич.

Кадасима встал и, непривычно подтянутый, прошелся по комнате. Одну стену занимал огромный мраморный щит с желтыми вертикальными полосками шин. Для лабораторных нужд здесь можно было получить любое напряжение. Кадасима скользнул взглядом по табличке с надписью «2000 вольт» и усмехнулся.

— Итак, мистер Кленов, — обернувшись, сказал он теперь на превосходном английском языке, — вы изложите мне сейчас сущность замечательного изобретения профессора Бакова. С помощью его вы собираетесь, вероятно, прославиться. Я не прошу вас, конечно, рассказывать о таинственной идее ирландского ученого, так опекаемого вашим шефом. Я прекрасно осведомлен, что ее скрывают также и от вас. Итак, того, что мне известно о вашем сверхаккумуляторе, как вы его называете, совершенно недостаточно. Я, желаю знать, каким путем можно добиться такой «концентрации энергии, как это можно сделать физически? С самого начала я пристально следил за достижениями профессора Бакова и вашими, как за достижениями своих собратьев по науке. Однако благодаря скверному характеру вашего друга Вельта и чувству достоинства, отличающему японского дворянина от остальных смертных, я лишен возможности продолжать свои наблюдения, интересующие меня с чисто научной точки зрения. К сожалению, теперь я располагаю слишком малым временем и вынужден прибегнуть к некоторому ускорению естественного хода событий. Изложив необходимые мне сведения, вы получите право пользоваться в дальнейшем жизнью по собственному усмотрению. Начинайте, мистер Кленов. Вы можете не бояться научных терминов. Я получил известное образование… в Кембридже. Некоторые мои труды имелись в библиотеке вашего покойного патрона, профессора Бакова, и, быть может, вам приходилось их просматривать.

Неторопливой, пружинящей походкой японец подошел к Кленову и, помедлив несколько мгновений, вынул у него изо рта кляп.

— Советую вам, Иван Алексеевич, принять мои несомненно гуманные условия, — закончил он, снова переходя на русский язык.

— М-да… мистер… мистер…

— Ах, простите! Я не представился вам, коллега. Право, это невежливо. Еще раз простите. С вами говорит полковник японского генерального штаба Кадасима. Вы удовлетворены?

— Д-да… Вполне… — Кленов помолчал. — «Исследование конденсаторов как источников энергии», издание Кембриджского университета, 1907 год. Помню. Итак, мистер… Кадасима, я должен вам сказать, что никогда не предполагал делать тайну из моих работ. Я позволю себе заметить, что, как и профессор Баков, работаю только для науки, во имя блага человечества, во имя великих идей мира и прогресса.