Жаркое дыхание прошлого - Полякова Татьяна Викторовна - Страница 2

Мальчишки за окном прекратили игру и куда-то смылись, теперь можно было наблюдать лишь за машинами, проезжающими мимо. Вздохнув, я поднялась, выключила кондиционер и решила выпить кофе у Тамары, узнаю последние новости, хотя и с новостями не густо.

Я вышла на крыльцо, заперла дверь и потерла табличку бумажной салфеткой. Табличка сияла на солнце, а я вновь вздохнула. Еще несколько дней, и Владан наконец вернется. Пусть злится, крушит все вокруг и грозится меня уволить, лишь бы приехал поскорее.

На соседней улице грохот, будто сваи заколачивали, хотя вряд ли, скорее что-то ломают: над крышами поднималось пыльное облако. Я перешла через дорогу и толкнула дверь кафе. Тамара, опершись на стойку, смотрела телевизор, тут же пристроились двое молодых людей, пили пиво и таращились на бюст барменши, слегка прикрытый блузкой из прозрачной материи. Бюст у Тамары выдающийся, а сердце доброе, хотя меня она не то чтобы недолюбливала… скорее, считала, что мое присутствие в офисе Владана не пойдет ему на пользу. К Владану она испытывала признательность за помощь, суть которой не разглашала. Признательность щедро была приправлена безграничным уважением и восхищением, переходящим в обожание. Я бы могла посмеяться над этим, но, во-первых, он эти чувства заслуживал, а, во-вторых, они были подозрительно схожи с моими.

– Привет, – сказала я, подходя ближе.

Тамара посмотрела в мою сторону и молча кивнула. Потом, точно нехотя, направилась к кофемашине, вскоре поставила передо мной чашку и спросила с легкой усмешкой:

– Не знаешь, чем себя занять?

Вопрос, с моей точки зрения, ответа не требовал. Я отпила кофе и чашку чуть отодвинула, напиток был слишком горячим, к тому же несладким. Несладкий кофе, по-моему, страшная гадость.

– Сахар дай, – буркнула я.

Тамара протянула мне сахарницу и вновь уставилась в телевизор. Работал он беззвучно, повернув голову, я убедилась, что идет очередной модный показ, ничего другого Тамара принципиально не смотрела, хотя вряд ли особо интересовалась модой.

– Что за грохот на улице? – спросила я, не обнаружив у Тамары особого желания общаться и все же на это самое общение надеясь.

– Седьмой дом ломают, – ответила она. – Бизнес-центр будут строить. Мало нам бизнес-центров…

– Это точно… – Похоже, тема себя исчерпала. – Седьмой дом – это тот, что на углу сеткой затянут? – вновь спросила я.

– Он самый, третий день ломают. Два этажа снесли, мусор вывозят. Прораб к нам заходил, сказал, на этой недели все расчистят. Еще поведал, что рядом сквер будет. С фонтаном.

Облагородить район местные власти пытались неоднократно, но попытки особо удачными не назовешь. Открыли большую детскую площадку, и ее тут же облюбовали алкаши, мамаши с детишками туда ни ногой, дворники тоже ее игнорировали. В результате благое начинание дало прямо противоположный результат: появилась еще одна несанкционированная помойка, а их и без того хватало. Дома здесь в основном были старыми. Двухэтажки, построенные в середине прошлого века, в лучшем случае хрущевки-пятиэтажки, но даже их не густо. Дома ветшали, горели, черные остовы не украшали пейзаж. Седьмой дом, похоже, давно был покинут жильцами. Не знаю, когда это случилось: до пожара или после. Горел дом, судя по всему, дважды, или один раз, но сразу в двух местах, что менее вероятно. Следы двойного пожара легко обнаружить на фасаде. Крыша провалилась, окна забили фанерой, как и калитку, которая вела во двор. В таком виде дом мог простоять и пять лет, и десять, а может, и того больше. Однако на его выгодное расположение обратили внимание, к тому же на соседней улице началось строительство многоэтажек, так что судьба отнюдь не живописных развалин была решена. Я прикидывала, что б еще такого сказать Тамаре, тем самым поддержав разговор, но тут она посмотрела в окно и вдруг нахмурилась, а потом пробормотала:

– Чего это они носятся как ошпаренные?

Я тоже в окно посмотрела, ожидая увидеть мальчишек. Они действительно бежали во все лопатки, и явно не просто так. За ними трусили две тетечки весьма почтенного возраста, обе жили по соседству, и обеим бегать уж точно не стоило. Тетя Маша жаловалась на давление и сердце, а тетя Люба еще и едва ходила, по ее собственным словам, и без палки уже никуда… Палка была при ней, зажата под мышкой, чтоб не мешала при беге, и ребятню тетя Люба уже не только догоняла, но могла перегнать, я была в этом уверена. Бегуны скрылись за углом здания, и победа в забеге так и осталась под сомнением.

– Не иначе пожар, – сказала Тамара и на меня посмотрела, точно мне предстояло решить, так это или нет. Потом открыла окно и высунулась по пояс на улицу, поводила головой и с сомнением констатировала: – Дыма не видно.

Молодые люди продолжали с интересом наблюдать за ее перемещениями, точнее, за перемещением ее бюста.

– Сходи посмотри, чего там, – сказала мне Тамара.

И я поспешила на улицу. Хоть какое-то развлечение. Улица к этому моменту точно вымерла, и задавать вопросы было некому. Я направилась в ту сторону, где недавно скрылись ребятня и соседки, свернула за угол и вскоре смогла наблюдать настоящее столпотворение. Возле седьмого дома, которого уже не было, а образовался пустырь с кучами битого кирпича и прочего мусора, толпились человек сорок местных жителей. Со всех сторон к ним подтягивались граждане, места на тротуаре уже не хватало, и народ переместился на проезжую часть. Водители машин нетерпеливо сигналили, но на это внимания мало кто обращал. Тут я услышала звук полицейской сирены, и пока сокращала расстояние между собой и толпой, показалась машина полиции и затормозила возле тротуара. Навстречу ей чуть ли не под колеса бросился дядя лет шестидесяти, вытирая вспотевший лоб носовым платком, руки его заметно дрожали, он принялся что-то объяснять полицейским и вместе с ними скрылся за временным забором, возведенным вокруг седьмого дома. Я пробилась в первые ряды и, оказавшись рядом с тетей Любой, спросила:

– Что случилось?

Бабка повернулась на мгновение и сказала:

– А, это ты, Полинка, – и напряженно вытянула шею, то ли подслушивая, то ли подглядывая.

Поблизости паслась ее подруга, и я повторила вопрос, адресуясь к ней.

– Труп нашли, – охотно ответила тетя Маша.

– Какой труп? – бестолково спросила я.

– Кто ж знает? Рабочие наткнулись. Жуть. Ну и район у нас, скажу я тебе. Шпана на шпане шпаной погоняет… Теперь еще и труп. Видать, кто-то не из здешних, из наших-то никто не пропадал, по крайней мере, не слышно ничего такого. А где Владан? – без перехода задала она вопрос.

– Отдыхает, – буркнула я.

– С зазнобой своей? А тебя, значит, на хозяйстве оставили? – Глазки бабки хитро посверкивали, а я растянула рот в широчайшей улыбке.

– Кто-то должен за порядком следить.

– Ага, ага, – закивала старушенция, ехидства во взгляде прибавилось.

И без того нерадостное состояние духа резко ухудшилось (далась мне эта бабка!), и к новостям я охладела. Спешно покинув толпу, вернулась в кафе.

– Ну? – спросила Тамара, продолжая маячить в окне.

– Труп нашли, – сообщила я, устраиваясь возле стойки и придвигая чашку с недопитым кофе.

– Убили кого? – нахмурилась Тамара. – Или сам помер?

– Не знаю, полиция приехала, народ толпится.

– Нет чтобы все разузнать… – посетовала она.

– Зачем? – съязвила я. – Для общего развития?

– Ну… интересно, кого бог прибрал. Вряд ли наших… Вроде тихо в последнее время.

Как видно, любопытство продолжало ее мучить, заметив на улице мальчишку, она крикнула:

– Эй… как там тебя… Алик… иди сюда.

Мальчишка с большой неохотой подошел к окну.

– Кого в седьмом доме нашли?

– Откуда мне знать?

– А ты узнай. Я тебе мороженое дам. Какое захочешь. Самой, что ли, сходить? – в задумчивости произнесла Тамара, когда мальчишка скрылся, торопясь заполучить обещанное мороженое. – Присмотри здесь…

– Уж очень ты любопытна, – хмыкнула я, впрочем, побыть за хозяйку я совсем не против, к тому же недавние посетители успели кафе покинуть, а других пока не наблюдалось.