Операция прикрытия - Синякин Сергей Николаевич - Страница 57

— Вряд ли, — авторитетно сказал Коротков. — Таких, как этот Васена, пугать опасно, запуганные они могут прибить ненароком, чтобы в безопасности себя чувствовать. Поначалу, конечно, попугал, а потом такие радужные перспективы развернул, что у этого бывшего полицая дух захватило. Не понимает, идиот, что его как проститутку на дачу заманивают, золотые горы обещают, а там поимеют всем кагалом и закопают под ближайшей сосной. Станет Фоглер с ним возиться, других дел у него нет!

— Так точно, — с одобрением сказал москвич. — Я внимательно прочитал оперативное дело, товарищи. Что сказать? Поработали вы добросовестно, особых претензий у меня нет. Надо бы, конечно, наружку поактивнее использовать, но мне кажется, что и в этом случае надо сделать скидку на местные условия. Они у вас тут не сахар. У нас таких зим просто не бывает. Что сказать? Цели данной группы нам ясны, качественный и количественный состав тоже, слава Богу, вроде бы установили. Руководство бегунов нам известно, можно брать хоть сегодня. Нового в ближайшие дни мы вряд ли узнаем, а потому я предлагаю приступить к реализации материалов разработки. И главное для нас — Фоглер и его окружение. Необходимо составить план, в котором найти место каждой мелочи — предусмотреть, кто и кого будет задерживать, кто отвечает за своевременность и результативность обысков, какими силами мы будем вести внутрикамерную разработку. Если у нас своих сил не хватит, надо обратиться к соседям заранее, в самом крайнем случае взять наиболее надежную и качественную агентуру в близлежащих лагерях, но ни в коем случае не обращаться к уголовному розыску. У него агентура на воле, неизбежно поползут слухи по городу, а нам это ни к чему, возможно, придется контригру организовывать, желательно, чтобы все прошло без лишнего шума.

Они сидели в кабинете Бабуша. В углу независимо оседлал стул Короткое, за столом Бабуша сидел, листая дело, Николай Николаевич, а начальник управления вполне демократично примостился на подоконнике. За морозными окнами медленно вставали сумерки. Когда стало совсем темно, Бабуш включил свет. Лампочка была маломощной, а тарелкообразный жестяной отражатель свои задачи выполнял из рук вон плохо, поэтому в кабинете стало лишь чуточку светлее.

— Все верно, — сказал начальник управления полковник Тиунов. — Но мы предлагаем немного подстраховаться. Вы ведь обратили внимание, что в мастерской у Фоглера работает некто Козинцев. На агента он по молодости не тянет, да и дядя у него человек порядочный, нашему оперуполномоченному в командировке серьезные услуги оказал. Мы этого дядю в Свердловск вызвали, думаем побеседовать с ним насчет племянника. Свой человек в этом крысином гнезде да на стадии реализации материалов нам бы очень не помешал.

— А не может он оказаться с Фоглером в одной упряжке? — задумчиво сказал Николай Николаевич.

— Молод еще, — сказал начальник управления и чуточку поскучнел, сообразив, что сморозил глупость.

— Это не довод, — усмехнулся москвич.

— Так мы его и проверили, — сказал начальник. — Бабуш, доложи.

— Окончил в Усть-Нице восьмилетку, — скучно сказал Бабущ, — Отец погиб на фронте, воспитывался матерью.

Комсомолец, в школе проявлял активность, по настоянию матери после окончания семилетки выехал в Свердловск, где пошел в восьмой класс вечерней рабочей школы и одновременно поступил на работу в эту самую мастерскую. Он еще в Усть-Нице способности к технике проявлял. Здесь живет у тетки по улице Бабушкина. Тетка работает учительницей в школе номер сорок восемь, преподает математику. Характеризуется положительно, ведет ничем не примечательный образ жизни. Мужа тоже потеряла в войну. Вообще у нас много мужиков на фронтах погибло.

— Это к делу не относится, — хмуро сказал начальник управления. — Дальше.

— А что дальше? — удивился Бабуш. — Учится средне, посещает в свободное время Дом пионеров, помогает там педагогам вести кружок «Умелые руки». В Доме пионеров его охарактеризовали тоже крайне положительно. Ну а про дядю его я уже докладывал, в деле есть рапорт на имя начальника управления. Надо пробовать, перспективы хорошие.

— Не возражаю, — благодушно сказал москвич. — есть замечания?

— Разрешите? — неожиданно сказал Бабуш и сам удивился своим словам, ведь еще несколько минут назад oн твердо решил молчать, чтобы не стать посмешищем. Да и Коротков не советовал, а уж он-то знал, что советовать, его жизнь била и обламывала, осторожности учила. Тем не менее Бабуш продолжил: — В оперативном деле есть копия сообщения одного моего агента… агентессы то есть… — поправился он, краснея. — Ну, в общем, той скрытницы, что так неожиданно пропала.

— И что же? — повернулся к нему Николай Николаевич.Коротков торопливо прикрыл ладонью нижнюю часть лица.

— Непонятно, — сказал Бабуш. — Она рассказывает о зеленокожих существах, с которыми имел дело Волос.

Начальник управления укоризненно покачал седой головой и отвернулся к окну. Короткое неопределенно хмыкнул. В кабинете повисло нелегкое молчание.

— Разберемся, — авторитетно сказал москвич. — Вот возьмем Волоса, мы из него все его тайны вытянем. Главное, чтобы на последнем этапе никаких неприятных неожиданностей не случилось.

Николай Николаевич зевнул, смутился и торопливо подытожил:

— Значит, Бабуш готовит план и завтра нам его докладывает. Будут недостатки, мы их подправим. А в целом учиться ему надо, вот пусть посидит ночь, поскрипит мозгами, а утром и посмотрим, есть ли у него масло в голове или каша пустая.

Последние слова обидели Бабуша, но от реплик он воздержался. Коротков, разгладив морщины на лице, согласно кивал Бабушу, напоминая всем видом, что на обиженных обычно воду возят.

Да и время было позднее для того, чтобы обиды высказывать. Начальник управления этого бы не понял, а разносы выслушивать Александру Николаевичу, конечно же, не хотелось.

Козинцев приехал в город на следующий день и позвонил в управление МГБ прямо из облисполкома, где у него были еще разные политические и хозяйственные дела.

Бабуш как раз просматривал свежую «Правду». Ничего особенного в мире не происходило. Китайское агентство Синьхуа сообщало о зверствах японских империалистов. Советское правительство направило ноту правительствам США, Великобритании и Китая по поводу бактериологической войны, которую когда-то готовили японцы. Бабуш, конечно, внимательно читал материалы процесса, публиковавшиеся в конце года, да и закрытых материалов по линии МГБ хватало — начальство требовало усиленной бдительности. Сама подготовка к такой войне казалась Бабушу чудовищной, ведь испытывать препараты приходилось на живых людях. Право же, японские милитаристы были ничем не лучше немецких фашистов, а кое в чем даже превзошли их. На первой полосе газеты была помещена статья Александра Фадеева «О литературной критике», но Бабуш был слишком далек от литературы и потому читать ее не стал. Не задержался он взглядом и на сообщении о состоявшемся Пленуме Правления Совписов. Какое ему дело до того, кто станет секретарями и кто войдет в Правление писательского союза? Некоторый интерес вызвала статья «Нравы буржуазной демократии», где рассказывалось об афере французского генерала Ривера, который отдал экземпляр своего секретного доклада коллеге Маету, а тот в свою очередь тут же загнал его за хорошие деньги информатору. Впрочем, удивляться тут было нечему, и Бабуш совсем уж углубился в спортивные сообщения, но тут зазвонил телефон. ЦДКА ободрал «Даугаву» в матче по хоккею с шайбой со счетом три-ноль…