Кровь драконов - Хобб Робин - Страница 5

Когда драконы смогут охотиться, всем станет легче жить. Хранители тоже смогут перебраться в Кельсингру. Татс подумал о теплой постели и горячей воде и тоскливо вздохнул. Он снова поднял взгляд, чтобы полюбоваться – Фенте.

– Трудно ее отпустить, да?

Он неохотно повернулся к задавшей вопрос Элис. Мгновение он потрясенно думал, что она заглянула ему в сердце и поняла, как он страдает по Тимаре. Поняв, что речь шла о его драконице, он попытался улыбнуться. Эта жительница Удачного в последнее время была молчаливой, серьезной и отчужденной. Казалось, будто она опять стала чужачкой – утонченной дамой, которая изумила хранителей из Дождевых чащоб, когда те узнали, что она тоже член их экспедиции. Сперва она конкурировала с Тимарой, добиваясь внимания Синтары, но ловкие навыки Тимары вскоре завоевали если не сердце, то желудок драконицы. А Элис все-таки нашла в экспедиции свое место. Она не охотилась, но помогала чистить питомцев и лечить их раны. И еще она обладала важными сведениями о драконах и Старших, которые были полезными и нужными в течение всей экспедиции. Какое-то время они считали, что Элис вписалась в их круг.

Однако ни один дракон не избрал Элис своей хранительницей, а заявление Рапскаля о том, что город принадлежит только хранителям, оттеснило ее в сторону. Татсу сразу же делалось неуютно при воспоминании о той жесткой конфронтации. Когда они попали в Кельсингру, Элис властно заявила, что ничего нельзя трогать или менять, пока она не сможет тщательно описать мертвый город. Татс согласился с ней – как и другие. Теперь он сам дивился тому, какую власть он ей предоставил лишь потому, что она была взрослая и ученая.

А потом произошла роковая стычка между Элис и Рапскалем. Рапскаль являлся единственным из хранителей, имевшим свободный доступ в Кельсингру. Его драконица, Хеби, полетела первой – и в отличие от сородичей не возражала против того, чтобы возить у себя на спине пассажира. Хеби не раз доставляла в город и саму Элис. Но когда Рапскаль и Тимара отправились на очередную разведку и на следующий день вернулись с запасом теплых одеяний Старших, чтобы поделиться с друзьями, одетыми в лохмотья, Элис вознегодовала. Он еще никогда не видел воспитанную, вежливую Элис настолько злой. Она закричала, потребовав, чтобы они «немедленно положили одежду и прекратили ее трепать».

И тут Рапскаль бросил Элис вызов. Он сказал ей – со свойственной ему прямотой, – что город живой и принадлежит Старшим, а не ей. Она напомнил Элис, что она – простой человек и других вариантов нет. Несмотря на собственную сердечную рану, которую Татс получил, увидев Тимару рядом с Рапскалем, он испытал глубокую жалость к Элис. Вдобавок он почувствовал стыд и сожаление, когда понял, что она быстро отдаляется, отгораживается от них. Сейчас он вспоминал о том случае, немного сожалея, что хотя бы не постучался к ней в дверь и не спросил, все ли в порядке. Конечно, он и сам страдал, но ему следовало проявить хоть какое-то участие. А в действительности он даже не заметил отсутствия Элис, пока она не появилась среди них снова.

Может, ее попытка завязать разговор означает, что она оправилась после отпора Рапскаля? Он надеялся, что это именно так.

Улыбнувшись ей, он ответил:

– Фенте изменилась. Я теперь нужен ей не так сильно, как прежде.

– Очень скоро это произойдет со всеми, – произнесла Элис, продолжая наблюдать за драконами, парящими в небе. – Вы начнете думать о себе по-другому. Ваши подопечные будут думать только о себе. Драконы сами начнут определять свою жизнь. И, возможно, нашу тоже.

– Что вы имеете в виду?

Теперь она посмотрела прямо на него, недоуменно приподняв брови, как будто ее изумила его непонятливость.

– Я хочу сказать, что драконы снова будут править миром. Как они делали это и раньше.

– Раньше? – повторил Татс и зашагал следом за Элис.

Это вошло у всех них в привычку: хранители и не освоившие полет драконы по утрам собирались на берегу реки, обсуждая разные дела и строя планы. Татс оглянулся и на секунду был захвачен волшебным зрелищем. Хранители в тающем утреннем тумане представляли собой сверкающие фигуры, закутанные в одеяния Старших. Драконы разбрелись по пологому склону. Они ярко сияли на фоне луга, влажного от росы. Теперь они разминали крылья, энергично хлопая ими по траве, или вытягивали шеи и лапы. Карсон, прекративший понукать Плевка, ожидал их вместе с Седриком, расположившись у подножия холма.

И вдруг Татс сообразил, что у них появился предводитель. Несмотря на впечатляющую речь Рапскаля, произнесенную после возвращения из Кельсингры, он не стал командовать другими, хоть Татс и считал, что он был на такое вполне способен. Но, вероятно, его совсем не тянуло к лидерству. Рапскаль был красивым и веселым малым. Он пользовался симпатией товарищей, но большинство говорило о нем с теплой улыбкой, а не с глубоким уважением. Порой Рапскаль был немного странным: иногда на него нападала задумчивость, которую сменяла неестественная общительность. Однако он всегда оставался доволен собой. Честолюбие, которое возгорелось бы в Татсе, было Рапскалю совершенно несвойственно.

Возрастом Карсон был старше всех, кого избрали драконы. Казалось логичным возложить на него ответственность – и охотник от нее не уклонялся. Как правило, Карсон распределял между хранителями обязанности: одним поручалось чистить и обихаживать питомцев, пока другие отправлялись охотиться или ловить рыбу. Если хранитель протестовал и говорил, что он по горло занят, Карсон не устраивал из этого проблемы. Он признавал особенности каждого и никогда никому не навязывался. В результате все признали его первенство и власть.

Элис молча взяла на себя часть черной, но необходимой повседневной работы. Она следила за коптильней, в которой вялились рыба и мясо, собирала съедобные растения и помогала чистить драконов. Сильве, которая не была особо хорошей охотницей, сосредоточилась на приготовлении еды. По предложению Карсона хранители опять вернулись к общим трапезам. Было приятно собираться вместе, чтобы поесть и вдоволь поболтать, как они это делали прежде, когда сопровождали драконов вверх по реке.

Именно поэтому Татс чувствовал себя менее одиноким.

– Да, драконы будут править миром, – продолжила Элис и покосилась на Татса. – Когда видишь их в полете, а потом наблюдаешь за тем, как вы меняетесь… это заставляет по-другому оценить то, что я обнаружила во время своих ранних исследований. Драконы были центром цивилизации Старших, а люди являлись отдельной популяцией и жили в поселениях вроде того, что мы нашли здесь. Они выращивали зерно и скот, которые отдавали Старшим в обмен на их чудесные изделия. Взгляни на город на противоположной стороне реки, Татс, и задай себе вопрос: как они могли себя прокормить?

– Ну, на окраинах, наверное, паслись стада. И еще поля были… – пробормотал Татс.

– Полагаю, что да. Но хозяйством занимался простой люд. Старшие же посвящали себя магии и уходу за драконами. Все, что они строили и создавали, было нужно не им, а драконам, которые их затмевали.

– Правили ими? Драконы повелевали ими? – беспомощно повторил Тарт.

Такая картина ему вообще не понравилась.

– «Правили» – это не совсем точное слово. Фенте тобой правит?

– Нет, конечно!

– Однако ты посвящал все дни добыче пищи для Фенте, чистил ее и всячески о ней заботился.

– Но я так хотел!

Элис улыбнулась:

– Вот поэтому и неверно употреблять термин «правили». Очаровывали? Околдовывали? Я не уверена, как это следует выразить, но ты, Татс, меня, очевидно, понимаешь. Если у нынешних драконов будет потомство, их количество увеличится, и тогда они неизбежно станут перестраивать мир в своих интересах.

– Звучит чересчур эгоистично!

– Неужели? А разве люди не делают то же самое на протяжении веков? Мы – поколение за поколением – заявляем свои права на земли и используем их в своих целях. Мы изменяем русла рек и ландшафты, чтобы можно было плавать на судах, собирать урожаи или пасти скот. И мы считаем вполне естественным формировать мир так, чтобы он был удобен и гостеприимен для нас. Тогда почему драконы должны воспринимать все как-то иначе?