Красный рассвет - Березин Федор Дмитриевич - Страница 9

Нет, это не значит, что все миллионы двуногих скопом строили космодром и ракету, а уж тем более на ней, голубушке, летали. Однако уже к двухтысячному стало окончательно ясно, что та самая ракета может рулить к Юпитеру, только если где-то на матушке-Земле несколько сот миллионов царапают верхний слой коры мотыгами. И ни при каких условиях не по-другому. Ибо из немногих перебранных вариантов один был с участием комбайнов. Дело не пошло. Диспропорция оказалась недостаточно значительной, никак не до Юпитера-Сатурна, а только до Венеры-Марса.

Нет, это вовсе не значит, что ракету нужно красить мотыгой, но для того, чтобы вдвое умнейший, чем Петя, инженер мог сосредоточиться, ему нужен стимул, а стимулом может быть только апельсиновый сок, а также обтекаемая, напоминающая ту ракету каталка, всегда голодная в плане бензина. Сок, понятно, выращивается теми, с мотыгами и отбирается за так. А бензин получают из той самой аккумулированной мезозоем черноты, которую выкачивают с помощью концессий и прочих юридических штучек-дрючек.

Ну, а к 2030-му стало окончательно ясно, что эту самую диспропорцию надо постоянно искусственно поддерживать, ибо если только те, внизу, в Африках и Южных Америках начинают оседлывать комбайны – с концессиями не ладится. Ибо те нехорошие, неэкономичные и неэкологичные гусеничные монстры сразу начинают отсасывать молочко у инженерной каталки, и тут же что-то там у юпитерианско-нептунных орбит идет наперекосяк. Да и бог с ними, с Юпитерами-Плутонами, тут, в округе Колумбия, все идет наперекосяк. И значит?

Вот именно!

Для того чтобы те, вдвое туповатые, в смысле никогда не проходившие тестирования на интеллект и даже о таковом не слышавшие, не бросали мотыги, надо, чтобы над ними, точнее, над их правителями, периодически проносилось нечто вроде «Б Б» и «Б». А потому часть инженеров с извилистыми в нутре головами должны неуклонно выплескивать из тех извилин очередную вариацию «Б».

Что они и делали!

Называлось это – прогрессом.

12

Твердый грунт

Потом краткий рапорт. Закодированная реальность, в которой нет десятков разбросанных по местности тел и нет даже примитивных и настораживающих прослушивающий мир «Эшелон», «Задание выполнено!». Есть только «Полная фаза!». А оттуда вообще кодированная цифровая инструкция. С личными дополнениями Потапа Епифановича доведенная всем.

– Командование выражает нам благодарность за успешно решенную проблему и довольно, что потерь среди личного состава не имеется. – От самой специфики фраз русским в отряде комфортно. – Сюда спешно выдвигаются полицейские силы. Нам покуда желательно предотвратить исчезновение имеющегося на поле брани оружия, а также переговорить с местным племенем насчет отлова разбежавшихся целей. Кто у нас подойдет для такой миссии? Наверное, вы, Аттаванте?

– Да я вроде как не негр. – Ответ может иметь многозначное истолкование, и тем, до кого доходит, становится весело. Разрядка после мясорубки ночи.

– А нам тут черный и не нужен, – поясняет Потап Епифанович. – Белые в этих местах редкость – вас будут слушать внимательно. А своего, если без СПИДа, могут и зажарить. В этой местности дрова всегда найдутся. Так что уж… Сейчас мы с тобой приготовим речь. Вам понятно?

– Так точно, сэр! – салютует бразилец Аттаванте, теперь уже с полной серьезностью, как и положено в армии. Шутить с Потапом Епифановичем не стоит. Его обращение на «вы» лишь показатель дистанции, но все знают, что он может мгновенно и без прямого предупреждения пустить в ход огромные кулачищи. Так что видимость демократии в отряде – это только налет, верхний слой краски, под которым болотная жижа тоталитаризма, покоящаяся на плечах вымерших на севере континента фараонов. – Теперь далее. Всем слушать сюда! Тяжелое оружие – в походное положение. Спим по очереди. Лошадей покормить. Часов через шесть-семь производим выдвижение в то место, откуда нас высадили. Оттуда нас заберут «Ка-32». Но повезут не домой, на базу. В совсем новое место, на другую границу. Там нас ждет аналогичная работа. Правда, там мы уже никак не перехватываем их «до». Ну что же, придется наказать их «после». Это даже правильнее с точки зрения закона. Вопросы?

– А если они умудрятся уйти? – Это Миша Гитуляр, отрядный компьютерщик и связист.

– Надеюсь, не успеют. Пограничники должны пугнуть их, где надо, и постараться обеспечить их прохождение в нужном месте.

– Так нам – границу переходить? – синхронно интересуются сразу несколько любопытных.

– Коллективные жалобы в армии не рассматриваются! – шутит Потап Епифанович. Он сегодня явно благодушен. – А что вам граница? Она разве здесь столбами обозначена? Не видел. Не наблюдал. Да и вообще, внедримся недалеко, километров на десять. Да и куда внедряемся? В соседнюю республику, входящую в Южно-Африканский Союз. Правда, у них есть небольшие территориальные претензии как раз в этой зоне. Но зато… – Потап Епифанович торжественно вскидывает палец. – Поблагодарите вашего покорного слугу за заботу. Я выбил добавочные командировочные за риск. Теперь так. Раненых у нас нет – все работящие. Первому отделению спать. Не забудьте, аккумуляторы в зарядку. Второму – охрана, сбор здешнего металлолома. В первую очередь – гранатометы, пулеметы, средства связи, предметы интеллектуального обеспечения акции. Если, конечно, что-то из перечисленного имеется. С Аттаванте пойдут Минаков и Кисленко. Лишнюю сбрую снять, нам не надо, чтобы в деревне пошли разговоры о пришествии инопланетян. Там вести себя корректно, ни на какие провокации не клевать.

– Какие провокации? – негромко, но вполне слышимо возмущается Захар Кисленко. – Мы их, понимаешь, выручили, а…

– Стоп! – резко обрывает его Потап Епифанович. – Не забудьте их предупредить, что разбежавшееся по округе «мясо» заражено ВИЧ.

– А разве местные… – не удерживается от вопроса Цуяма Мигейоси, единственный в отряде натуральный азиат.

– Откуда мне знать? Совсем не исключено. В наше тяжелое время… Даже удивлюсь, если не так. Сниму перед ними шляпу. – Потап Епифанович потешно кланяется. Нет, он все же в хорошем настроении. – Все! Время – деньги! Разойдись!

Но он все же еще не выговорился. Подзывает пальцем Германа:

– Чего приуныл, солдат?

– Я приуныл?

– Нет?

– Конечно, нет, майор. Мы ведь победили.

– Мы совершили кровавую, но нужную работу. Так что выше нос, Герман Всеволодович. – Вообще-то несуразное здесь, в залитом кровью лесу, обращение по отчеству подстрекает к дискуссии.

– Послушайте, Потап Епифанович, а что будет с той деревней, которую уже… обработали те, другие, которых мы должны скоро встретить?

– Это не наше дело, Всеволодович. Не наше дело и не наш монастырь. И мы не будем лезть сюда со своим уставом, так ведь?

– Наверное, майор. Но знаете, что все-таки обидно? Чего эта расхваленная наука никак не изобретет лекарство, а?

– При чем здесь лекарство, Всеволодович?

– Ну, как при чем? – искренне удивляется Герман. – Все же из-за этого проклятого вируса. Сколько уже – лет сто как появился?

– Пятьдесят с мелочью. Но дело ведь не в нем, так? – С лица командира группы сходит улыбочка. – Это заражение просто снимает с некоторых людей тормоза. Если бы не это, они бы шли просто поживиться-пограбить. Разница? Разве что трупов больше? Тех, что сразу, я имею в виду. А лекарство… Так ведь оно давно есть? И говорят, достаточно эффективное.

– Есть?! – расширяет глаза Герман.

– Ну да?

– Так почему же тогда?..

– Это не наше дело, Герман Всеволодович. Может быть, просто-напросто плазменные пули обходятся дешевле. Кто считал? Хотя уверен, кто-то все-таки считал. Но вообще-то наверняка это только часть целой связки проблем. Не для нашего солдатского ума. К тому же я же сказал про тормоза. У кого-то они снимаются медицинским приговором, а у кого-то просто хорошей оплатой услуг, так ведь? – И майор Потап Епифанович Драченко подмигивает и хлопает Германа по облаченному в кевлар плечу.