Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Бузулуцкие игры - Синякин Сергей Николаевич - Страница 6


6
Изменить размер шрифта:

И Пригода сделал легонькое движение пальчиками, ловко пробежав ими по ладони, как маленькими ножками.

Дыряев вздохнул, встал и вышел из кабинета.

Римлянин степенно обернулся на скрип двери.

Переводчик Гладышев вскинулся с радостной надеждой, но тут же угас, увидев мрачный лик начальника милиции. Что касается секретарши Клавочки, то неожиданно она пришла в себя, избавилась от мужественных чар голоногого легионера и теперь сидела смущенная и чуточку надменная. Стыдливый румянец на ее щеках пробивался даже через густой слой французской пудры. «Чует кошка, чье мясо съела! — с ехидством подумал Дыряев, который сам не раз пытался подкатиться к райкомовской диве, но получал довольно невежливые отказы. — Дождешься, шалава, что Митрофан Николаевич тебя из секретарш попрет, будешь тогда опять в пивной недоливами в кружки заниматься!»

— Не принимает? — спросил Гладышев. Начальник милиции пожал плечами.

— Указания даны, — с натужной улыбкой сказал он. — Пройдемте, товарищ Прист, к вашему коллективу. Будем решать, где вас разместить. Да и о довольствии надо побеспокоиться. Согласно компетенции и прерогатив нашей службы.

Гладышев повернулся к терпеливо ждущему центуриону и что-то принялся ему объяснять на плохой латыни, помогая себе жестикуляцией и мимикой. Птолемей Прист понял, что в аудиенции ему отказано, но это, как ни странно, только усилило его уважение к неведомому Первому — выходит, что очень он был занятым человеком, если отказался принять центуриона, несмотря на превосходство его легиона над местным воинством. Занятой человек был Первый, занятой и мужественный. Птолемей Прист посмотрел на озабоченного Дыряева, на смиренно горбящегося переводчика, на ставшую надменной и неприступной напудренную женщину за столом, которая одновременно походила на весталку и гетеру, неожиданно для самого себя подмигнул ей и сказал:

— Иниквуиссимам пацем юстиссимо белло антеферо! (Худой мир лучше доброй ссоры (лат.)

Митрофан Николаевич Пригода, избавившись от неожиданных посетителей, долго безуспешно пытался связаться по телефону с обкомом или, на худой конец, с соседним районом, но в телефонной трубке свиристело, словно в аппарате засел батальон влюбленных соловьев, а трещало так, словно сотня закройщиков разом рвали отрезы тканей.

Митрофан Николаевич с досадой бросил трубку на рычаги и выглянул в окно.

Дождь перестал, но, судя по тучам, настойчивость небес не иссякла, а только ненадолго взяла передышку.

Вдоль по улице, ближе к заборам, шла странная троица. Первым шел начальник милиции в серой форме и такой же фуражке, с трудом вытягивая из жирной грязи хромовые сапоги. За ним шел ражий плечистый центурион, демонстрируя мускулы и громыхая поножами. Чуть поотстав от них, сутулясь, размахивая руками и поминутно озираясь, брел учитель рисования, и взгляд его, обращенный к райкомовским окнам, на мгновение показался секретарю райкома безумным.

Он вдруг ощутил себя бездарным статистом, играющим в какой-то дикой сюрреалистической пьесе.

«Римский легион… Центурион… Переговоры… Бред! — подумал Митрофан Николаевич и потряс головой. — Бред!» Не может такого быть, понимаете, не может! Хреновина с морковиной. С крупной красной морковиной. И правильно он, Митрофан Николаевич, сделал, что не опустился до переговоров с этим полуголым бродягой. Страшно было и подумать, что с ними сделали бы на бюро обкома за эти переговоры.

Митрофан Николаевич подошел к оставшейся полуоткрытой двери и осторожно выглянул в приемную. Секретарша Клавочка сидела за столом с задумчивой улыбкой, и взгляд у нее был отсутствующий и томный. «Сучка она и есть сучка», — досадливо заключил про себя При-года и вернулся к столу. Сев в свое кресло, он вызвал Клавочку по селектору. Бойко и игриво стуча каблучками, секретарша вошла в кабинет. На ней был соблазнительно обтягивающий фигуру костюм, но обычно восхищавшая Митрофана Николаевича мини-юбка сейчас вызывала у него ревность и раздражение.

— Чаю, — коротко и без обычной любезности приказал Пригода.

Все-таки Клавочка была исполнительной — через несколько минут перед Митрофаном Николаевичем стоял стакан крепкого чая с лимоном.

Не поднимая головы, Пригода жестом отпустил секретаршу. Несколько секунд Клавочка смотрела на декоративные завитки рыжих волос, плохо скрывающие обширную лысину партийного руководителя. «Ревнует, — поняла она. — Ревнуй, ревнуй, старый хрыч, как бы ты ни прихорашивался, а до этого мужика тебе далеко!» Презрительно фыркнув про себя, Клавочка вышла, оставив медленно тающее облако запахов.

Пригода отхлебнул из стакана, встал из-за стола, подошел к зеркалу и долго разглядывал в нем свое отражение. Говоря честно и по-партийному, внешний вид Митрофана Николаевича был далек от женского идеала. «Не красавец, — хмуро констатировал первый секретарь. — Однако в мои годы берут не внешностью, а умом».

Он, подумал немного и с партийной прямотой и самокритикой признался себе, что и с его умом любовных побед добиться трудновато — разве что положением…

Хорошего настроения эти мысли первому секретарю райкома партии не прибавили. Вернувшись к столу, он досадливо отметил, что и чай уже остыл. С проснувшейся стыдной мстительностью Митрофан Николаевич вдруг подумал: «Выгоню я ее, ей-богу, выгоню. Пусть возвращается к тому, с чего начинала. Ишь, первый человек района ей уже не подходит, на бродягу полуголого позарилась!» И вспомнив стать центуриона, Митрофан Николаевич неожиданно понял, что конкуренции тому на городском пляже он бы никогда не составил. Это обстоятельство было почему-то самым обидным.

Глава четвертая,

в которой римляне обживаются в Бузулуцке, объявляют набор служащих в легион и приступают к строительству терм

Для своих казарм легионеры заняли спортивный зал бузулуцкой средней школы. Место было удобным, во дворе римляне устроили гимнасий, в котором по утрам в одних набедренных повязках занимались отжиманиями, бегом и метанием — за неимением дисков — круглых щитов. Поначалу легионеры с удовольствием метали копья, но после того, как Помпеи Фест угодил копьем в ягодицу случайного зеваки, Птолемей Прист, несмотря на недовольное ворчание старослужащих, копьеметание запретил, хотя и сам считал, что фата виэм инвениент (от судьбы не уйдешь (лат.) и какой предмет ни метай, а все будет так, как пожелает Юпитер.

На молодецкие забавы легионеров всегда собирались поглазеть любопытствующие, и немало бузулуцких вдовушек у металлического забора школы с тайными вздохами любовались мускулистыми атлетами.

Окончив упражнения, римляне строились в походную колонну и с бодрой песней отправлялись на Американский пруд. Теперь уже никто не ответит, почему пруд получил столь необычное название, тем более что примыкающая к нему околица Бузулуцка называлась Красной Зарей. Этимология обоих названий терялась на рубеже тридцатых годов, а то и гражданской войны, в которой бузулуцкое казачество отличилось как на стороне белых, так и на стороне красных. Впрочем, в зеленых бузулукчане тоже проявили себя выразительно и ярко.

Легионеры весело плескались в пруду, отпуская в отношении друг друга соленые шуточки. Пока они смывали утренний пот, приставленные к медным котлам кашевары готовили для них немудреный солдатский завтрак — чаще всего это была распаренная гречиха, или овес, или просто пшеница, заправленная овечьим салом. От этого варева брезгливо отворачивались даже бездомные бузулуцкие дворняжки, но подобный кошт римским солдатам шел только на пользу — лоснящиеся бритые лица легионеров дышали спокойной силой и здоровьем, и вдовушки уже игриво перемигивались с некоторыми солдатиками, что грозило утратой дисциплины, поэтому бдительный манипул лишь с определенными усилиями, но все-таки ухитрялся поддерживать среди подчиненных необходимый порядок. Надо сказать, что неприхотливость римлян в харче приятно обрадовала руководителей района своей дешевизной и, следовательно, возможностью укрыть затраты от внимательных глаз будущих ревизоров.