Смерть на острие иглы - Синельников Владимир - Страница 48

— Что-то я не пойму твоих умозаключений, — хмыкнула Ешка. — Ладно еще разочарования… тут все ясно. Но как это у пессимиста может быть больше причин для радости?

— Да все очень просто, — пояснил Сева. — Я всегда предполагаю худшее и, естественно, готов к этому, ну а случившаяся радость — это такая приятная неожиданность…

— Можешь дальше не объяснять, — остановила Севу Ешка. — Твое жизненное кредо мне ясно.

— Ну а раз ясно, — конек-горбунок очаровательно оскалился и принял столь любимую им личину повидавшего жизнь хлыста, — то не соблаговолит ли уважаемая эрста сопроводить вашего покорного слугу в ближайший кабак? Чертовски есть хочется после этой затяжной экскурсии по местным достопримечательностям…

— Знаю я твое «чертовски есть хочется», — пробурчала Ешка. — Опять нажрешься, как вчера?

— Упаси бог. — Сева молитвенно сложил копыта, — Просто сей досадный инцидент имел место по причине тяжелого переутомления, вызванного долгой дорогой…

— Ой ли? — усомнилась Ешка. — Что же тогда я осталась трезвой?

— Благородная эрста проделала весь путь от Шедана до Илема верхом на лошади, а ее несчастный товарищ на своих четырех, — язвительно произнес Сева.

— Шелем предлагал воспользоваться повозкой, — напомнила Ешка, — но «несчастный товарищ» предпочел другой способ передвижения…

— Хорошо бы я смотрелся в телеге, — огрызнулся Сева. — Тогда бы уж точно весь Торг был в курсе, куда отправились бывшие попутчики некромансера.

— Надел бы личину…

— И тогда каждый встреченный маг заинтересовался бы, что делает конь в личине, едущий на телеге.

Так, переругиваясь, они дошли до кабачка, располагавшегося в полуподвальном помещении. Чем было хорошо заведение, так это тем, что прямо над ним располагались комнаты, сдаваемые приезжим. В них и поселились Ешка и Сева.

В кабачке, помня вчерашний вечерний загул конька-горбунка, вернее, молодого человека, под которого так искусно маскировался Сева, их приняли с распростертыми объятиями. На столе немедленно появился внушительный бочонок эля и здоровенное блюдо с салатом. Мясо и стакан вина для Ешки сиротливо притулились с краешка этого великолепия.

— Не пойму я тебя. — Заглотив очередную порцию салата и залив ее изрядным количеством эля, Сева недоуменно уставился на Ешку.

— Что-то аппетита нет. — Ешка нехотя ковырялась в тарелке с жареным мясом. — Мы тут наслаждаемся жизнью, а Иван между тем находится неизвестно где… и, чует мое сердце, ему грозит нешуточная опасность…

Если бы Иван слышал слова Ешки, он обеими руками подписался бы под ними. Да что там руками! Всем чем можно! И чем нельзя тоже!

Начавшаяся несколько часов назад гонка с преследованием подошла к своему финалу. Загонщики намного лучше своей жертвы знали местность. Больше уже Ивану так не повезло. Они отрезали путь на склон, и спасительные осыпи остались где-то высоко вверху. А потом и вовсе зажали беглеца в одной из расселин.

Иван размахнулся и швырнул в показавшегося из-за поворота одного из преследователей увесистый булыжник. Тот вскинул щит, парируя летящий в его сторону снаряд. За первым показался второй загонщик. Он также прикрывался щитом. Иван отступал все дальше по мрачной каменистой щели, кидая камни в неумолимо приближавшихся преследователей. Их предводитель в позолоченном шлеме даже не счел нужным прикрываться от летящих в его сторону каменных снарядов. Он просто ловко отбивал их своим прямым мечом, проделывая это так, как если бы ему мешала надоедливая муха.

Очень скоро Иван перекидал все «оружие пролетариата» в приближающихся противников, и настал момент, когда булыжники закончились. Иван бросился к одной отвесной стене, потом к другой, но безрезультатно. Чтобы забраться на такие скалы, надо было быть как минимум человеком-пауком из американского комикса для умственно отсталых. Приземлившись в очередной раз на пятую точку, Иван вдруг случайно ощутил круглый предмет в кармане.

— Эх! — Он взвесил на ладони стеклянный шар с заключенным в нем призраком. — По твоей вине я здесь очутился, так и ты получи причитающееся!

С этими словами он метнул шар в преследователей. Вожак с ленцой взмахнул мечом, шар со звоном разлетелся на мелкие кусочки, явив взорам моментально вспухшее белесое облако Иванова астрального двойника. Призрак колыхнулся и вдруг закрутился стремительной спиралью вокруг еще поднятого меча, а в следующий момент также стремительно всосался в кисть, сжимающую клинок.

Вожак остановился, как будто наткнувшись на незримую преграду. На его доселе бесстрастном лице проступило удивление. Внезапно он усмехнулся, глядя в глаза опешившему Ивану, а потом, повернувшись к своим подчиненным, в два замаха снес первой паре головы. Иван от неожиданности опять приземлился на пятую точку, а вожак между тем, не дожидаясь, пока следующая пара сориентируется в резко изменившейся обстановке, мягко скользнул вперед, и еще две головы покатились по каменистой земле. Ивана замутило от того, с какой легкостью расправлялся тип в позолоченном шлеме со своими воинами, но тошнота отступила куда-то в сторону, когда оставшийся в одиночестве вожак, многозначительно поигрывая мечом, направился в сторону Ивана.

— Право руля! — скомандовал капитан судна. Стоящий у штурвала контрабандист быстро выполнил команду, и корабль бесшумно скользнул в сторону. Собравшиеся на отмели остальные суда, что действительно прибыли сюда на лов рыбы, растаяли в полумраке наступающей ночи.

— Поднять все паруса! — продолжал отдавать команды капитан.

Матросы вскарабкались на мачту, и очень скоро с хлопком развернулся до этого убранный нижний парус. Судно заметно увеличило ход.

— И долго мы будем так передвигаться? — задала вопрос Ешка стоящему рядом помощнику капитана.

— До утра, — он хмуро взглянул на Ешку, — если повезет. Оказывается, в здешнем мире, как и на Земле, в среде мореходов царило поверье, что женщина на корабле — это к несчастью. И лишь солидная сумма золотом, уплаченная Ешкой за себя и своего спутника, смогла сломить нежелание контрабандистов взять на борт пассажирку женского рода.

Пока судно готовилось к отбытию, Ешка и Сева разыгрывали из себя богатых идиотов-туристов, коих немало попадало на Торг, изъявивших желание во что бы то ни стало принять участие в рыбной ловле.

Комедия, за которой с усмешками наблюдали рыбаки с других кораблей, длилась ровно до того времени, пока наступающая ночь не укрыла «Русалку» (так называлось судно рыбаков-контрабандистов) от окружающих.

— И не боитесь в темноте налететь на что-нибудь? — продолжала любопытствовать Ешка.

Сева в этой беседе не участвовал. Он, как только отпала потребность ломать комедию по части рыболовства, немедленно удалился в каюту, дабы никто не видел его мучений, вызванных немедля разыгравшейся морской болезнью.

— Все, на что мы можем натолкнуться, — это имперский корабль, патрулирующий морские границы, — буркнул помощник капитана.

— И что тогда?

— Тогда все зависит от того, поверят ли они байке, что нас сорвало с якоря и мы заблудились, — ответил моряк.

— А если не поверят?

— В этом случае не будет никакого «тогда», — хмыкнул помощник. — Нас просто утопят.

— И часто бывает подобное? — пристала Ешка еще с одним вопросом.

— Не так часто, но и не так редко, — туманно ответил помощник капитана и, развернувшись, покинул девушку.

Ешка еще некоторое время полюбовалась великолепным звездным небом, раскинувшимся над головой, недоумевая, как можно при встрече с патрулем надеяться на такую нелепую сказку. Даже она, знакомая с морским делом лишь понаслышке, понимала, что судно ведут исключительно по звездам. И насколько тупым надо было быть капитану сторожевого корабля, чтобы поверить в столь глупое объяснение о потере курса. Напрашивалось лишь одно логическое объяснение этой головоломки. Контрабандисты были не столь глупы, чтобы пускаться в опасное путешествие наобум, и у них существовали какие-то связи среди патрулирующих морскую гладь сторожевиков империи.