Дерзкая книга для девочек - Фетисова Мария Г. - Страница 87

Образ этого человека преследовал будущего писателя с детских лет. Бывало, няня Кайми, дочь рыбака, пугала его дьяволом, который воплотился в мистера Броуди. И хотя того уже лет девяносто как не было в живых, жители Эдинбурга верили, что его беспокойный дух витает над домами, бродит по улицам.

Во время прогулок с Кайми по старому городу Роберт с ужасом разглядывал мрачный, узкий Броуди-клоуз — двор и большой дом с дубовыми дверями, где когда-то развлекались Броуди и его друзья. А в детской стоял комод, «жутко скрипевший по ночам». Взрослые говорили, что его сделал тот самый Броуди — «замечательный плотник и известный гражданин, оказавшийся плохим человеком».

Вечерами мальчик, сгорая от любопытства, требовал от няни всё новых рассказов о столь необыкновенном человеке, в котором одновременно уживались две сущности — член муниципалитета, староста корпорации мастеров, талантливый краснодеревщик и великий злоумышленник, подпольный игрок и вор, не один год державший в страхе весь Эдинбург.

Конечно, няня уверяла, что причиной этому дьявол, который вселился в мистера Броуди. Но, повзрослев, Стивенсон охладел к религии и стал больше интересоваться наукой. Однако в то время психология с психиатрией мало чем смогли помочь писателю. Более того, когда повесть была написана и издана, её стали использовать в качестве наглядного пособия профессора медицины, благодаря Стивенсону обратившие своё внимание на столь неожиданный феномен человеческой натуры. Они действительно нашли немало пациентов, страдавших раздвоением личности. А один английский психиатр даже описал пациентку, в голове которой каким-то образом умещались даже четыре личности, разных по характеру и манерам поведения!..

Но вернёмся к Роберту Луису Стивенсону и его повести.

Сон послужил отправным пунктом, и писатель взялся за художественное описание жизни мистера Броуди и его приключений. «По-видимому, в воровстве Броуди больше привлекало само искусство, чем извлекаемая из этого выгода», — писала после его смерти эдинбургская газета. Иначе говоря, его пытались представить этаким грабителем-аристократом, получавшем удовольствие от участия в представлении, когда можно было показать ловкость рук.

Но Уидьям Броуди своими ночными выступлениями преследовал отнюдь не аристократические цели. В течение двадцати лет он вёл опасную двойную жизнь. Днём, элегантный и остроумный, он появлялся в домах аристократов и купцов, в их магазинах, куда его часто приглашали как лучшего мастера-краснодеревщика. Ночью же начиналась другая жизнь: он посещал те же дома и магазины в маске, с фонарём и связкой поддельных ключей. И никто ни о чём не подозревал.

Лишь в 1788 году Броуди наконец удалось арестовать. Суд приговорил его к казни через повешение. Тут ему бы и покаяться, но хитрец надеялся ожить и после смерти. Перед казнью он попросил, чтобы его тело сразу же отдали друзьям для погребения. Не потому, конечно, что спешил предстать перед Всевышним.

Дело в том, что в тюрьме Броуди навестил некий французский физик доктор Дегравер, который обещал воскресить его после смерти. Накануне казни французский эскулап вновь побывал в камере Броуди и сделал карандашом какие-то отметки на висках и руках, «чтобы не тратить времени зря после…». Затем он вручил Броуди небольшую серебряную трубку, которая, будучи вставлена в горло, должна была, по задумке, предотвратить удушье.

И действительно, после казни тело быстро доставили в лабораторию, где жил Дегравер. Однако то ничего не добился. Броуди умер. И был воскрешён лишь в повести Стивенсона, который соединил в одном персонаже и мистера Броуди, доктора Дегравера. Так появились доктор Джекил и мистер Хайд.

За три дня Стивенсон написал три тысячи слов. Он считал, что ему удалось ухватить суть этой таинственной истории. И читатели с ним согласились. Книга, вышедшая в свет в январе 1886 года, была быстро раскуплена.

Впрочем, не ко всем произведениям Стивенсона публика была столь же благосклонна. Вспомним хотя бы о книге, которая была упомянута в самом начале нашего рассказа.

Роман «Остров сокровищ» был придуман во время игры. Вместе с пасынком в один из пасмурных дней 1881 года Стивенсон начертил карту воображаемого острова. Потом по этой карте и была написана сама повесть.

Когда до конца было ещё далеко, с первыми главами романа ознакомился владелец детского журнала «Янг Фолкс» и тут же отдал их в печать. Казалось бы, успех будущей книги обеспечен…

Но сначала автор «споткнулся» на шестнадцатой главе, хотя предыдущих пятнадцать написал всего за две недели — в рекордно короткое время. Продолжение же Стивенсон никак не мог придумать.

Наконец, повествование всё же стронулось с мёртвой точки и с грехом пополам дошло до слова «Конец». Но тут странную привередливость проявил «его величество читатель». Успех «Островка» в журнале оказался ничтожным, в редакцию пришло немало писем с критикой. Почему? Стивенсон не мог найти ответа на этот вопрос. Тогда он всё же рискнул и издал «Остров сокровищ» за своё счёт отдельной книгой. Первое издание сначала расходилось со скрипом, но потом вдруг словно прорвало плотину. На книгу посыпались заказы. А второе и третье издания расхватали моментально. Роман получил широчайшую известность и вскоре был переведён на многие языки мира.

А что же Стивенсон? Пришедшая слава мало повлияла на него. Разве что, поверив в свою счастливую звезду, он стал работать ещё напряжённее. Из-под его пера одно за другим выходят новые произведения. «Я дьявольски много работаю», — пишет он в одним из писем. И он действительно работал как хорошо отрегулированная и смазанная машина, хотя этого и трудно было ожидать при его слабом здоровье (у Стивенсона с детства были очень слабые бронхи).

Как справедливо отмечал он сам, «Остров сокровищ» был далеко не первой его книгой. «…Едва я обучился писать, как стал вечным другом тех, кто делает бумагу. Бессчётные кипы ушли, должно быть на “Ратиллета”, “Пентландское восстание”, “Королевскую амнистию” (иначе “Парк Уайтхед”), “Эдварда Даррена”, “Контрданс” и “Западную вендетту”…»

Однако не ищи этих книг на библиотечных полках. Ни одна из них (за исключением «Восстания», изданного крошечным тиражом) так и не увидела света. Все они «ныне обратились в пепел и преданы матери-Земле», — пишет Стивенсон и продолжает: «Я назвал только немногие из бесчисленных своих опытов, а именно те, которые достигли солидного объёма, прежде чем были отринуты; но даже они заняли долгие годы. “Ратиллет” был начат, когда мне было пятнадцать, “Вендетта” — в двадцать девять, и неудачи тянулись непрерывной чередою, пока мне не исполнился тридцать один год.

Тайны китайской кухни

На востоке от среднеазиатских стран расположен огромный и многоликий Китай. Верность тысячелетним традициям — вот что объединяет существующие здесь природные, философские, религиозные различия этого многонационального государства. Но понятие о единой национальной китайской кухне сложилось уже очень давно. Сегодня оно распространилось по всему миру благодаря огромной сети китайских ресторанов.

Популярность этой системы общественного питания во всех странах и на всех континентах нашей планеты можно считать символом начала двадцать первого столетия. А между тем в самом Китае рестораны для широкой публики существовали задолго до начала нашей эры. Первые из них начали появляться здесь в период от 770–221 гг. до н. э.

Считается, что первая в мире поваренная книга была уже известна в Китае примерно полторы тысячи лет назад. Великий китайский философ Конфуций обучал своих учеников и последователей приёмам кулинарного искусства двадцать пять веков назад. Его рецепты дошли и до наших дней. Они составляют основу конфуцианской кухни, распространённой на родине философа (город Цойфу) в восточной провинции Шаньдун, которая расположена на берегу Желтого моря.

Кулинарное искусство Китая зародилось едва ли не одновременно с возникновением цивилизации. Археологические находки показали, что уже во времена неолита предки китайцев пользовались разнообразной глиняной посудой и приспособлениями для варки и приготовления пищи на пару — треножниками, котлами, пароварками…