Дорога домой - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 6

— Но здесь же две связки?

— а владельцы второй пары ключей вообще счастливы. У них ребенок болел ДЦП. И им предложили пролечить малышку в частной клинике, в Германии. Срок лечения — три месяца.

— Там тоже наши постарались?

— Разумеется.

Я вздохнула.

— Теть Вер, мы же ведь ДЦП можем вылечить за два часа!

— Не мы, а я. А ты вообще не лекарь, нет?

— Я боевой маг. Да. Но жалко же ребенка!

— Глупости! Ребенка все равно вылечат. А что за три месяца, а не за день — пусть скажут спасибо, что мы вообще взялись за это дело.

— Вот лайре! — обрадовалась я. — А ведь могли бы и вовсе не лечить! Пусть люди мучаются!

— Юля, ты знаешь, чем волшебники отличаются от святых?

— Чем же?

— Святые приходит сами. А к нам — идут. Проще говоря, мы ждем тех, кто не ленится поднять зад и начать искать выход.

— и это справедливо?

— А жизнь вообще штука несправедливая. Если бы их квартира не понадобилась вам, к ним бы вообще не пришли.

Видимо, я на моем лице ощутимо читалось недовольство. Потому что теть Вера улыбнулась мне.

— Юля, не пытайся облагодетельствовать тех, кто не готов стоять на своих ногах. Знаешь, есть анекдот про верующего и лотерейный билет. Слышала?

— Нет.

— Один человек был очень верующим, и очень просил у Бога денег. Много просил, долго, ему друзья подсказывали способы разбогатеть, а он ни с места. Только и разговоров, что 'Бог даст мне денег!'. Просил, просил, умер чуть ли не в нищете, встречается с Богом — и ну ему выдавать претензии. И такой ты, и сякой, я же просил… Бог слушал его, слушал — и говорит: 'Мужик, ты б хоть билет лотерейный купил бы?'.

Все рассмеялись. Я покраснела.

— Так-то. Не тяни за уши тех, кто не хочет идти сам. Кто не пробивает головой стены. Кто не дерется за свое счастье. Или долго ты здесь не протянешь. Усекла?

— я не дам ей пропасть, — пообещал Терн, обнимая меня за плечи.

Я уткнулась ему в плечо.

Как же хорошо, когда рядом есть близкий человек…

— вот и ладненько. Пригляди за ней сынок.

— Обязательно пригляжу.

— И на свадьбу пригласить не забудь, — теть Вера хитро улыбнулась.

— Приглашаю, — Терн изобразил придворный полупоклон, не выпуская меня из рук. Получилось чуть комично, но зато очень трогательно.

— Буду, всенепременно. Всего вам хорошего. Ну, присядем на дорожку?

Мы присели на краешки стульев, столов и чемоданов.

— Если что — звони, — напутствовала меня теть Вера. — А через две недели жду обратно. Надеюсь, ты скоро восстановишься.

Я тоже на это надеялась. И чувствовала, как по капле, по искорке, прибывают мои силы. Медленно — но верно. Здесь хорошая среда для восстановления. Здоровому магу — тяжело. А для больного жиденький бульончик в самый раз.

Автобус (советских времен желтая гармошка) произвел на элваров потрясающее впечатления. Телохранители приготовились драться, Терн зажал нос, мы впятером расчихались.

— Это — что?! — прошипел Керрон.

— Автобус, — ухмыльнулась я сквозь отчаянное чихание. — Нам — внутрь!

И кое-как впихнула всю компанию в утробу чудовища. Хорошо хоть народу никого.

Не прошло и пяти минут, как все распределились по салону.

Чем пахнут деревенские автобусы?

Соляркой. Перегаром. Козлом. Старыми носками. И все это превышало любую допустимую концентрацию. Для неподготовленного человека (не ездившего в том же автобусе в час пик) — сравнимо с воздействием БОВ (т. е. Боевого Отравляющего Вещества).

Элвары настежь открыли все окна (и плевать, что половина из них забита гвоздями, содрогаясь от кашля, телохранители такую мелочь даже и не заметили) и высунули головы наружу. Через пять минут в салон влетела разозленная конукторша.

— Вы, … и …!!! Вы, … что, … делаете, а!?

Многоточиями я заменила мат, которым нежная нимфа автотранспорта щедро пересыпала свою речь.

— Дышим, — попыталась улыбнуться я. Березка взирала с плохо скрытым злорадством.

— А кто …. вам … разрешил…?!

— а что — есть запрет на открытие окон? — парировала я.

— Так забито же!!!

— И что? Не заметили!

Нимфа завелась минут на пятнадцать, после чего я просто достала из кармана две тысячи рублей.

— Сдачи не надо. Хорошо?

Выражение лица тетки изменилось на прямо противоположное. С агрессивного на сиропное.

— Хорошо. Сейчас я вам билетики оторву. А что окна открыли — это и ничего, даже хорошо стало. Только вы головы-то не высовывайте! Там через пару километров менты стоят на трассе! Оштрафуют еще!

— Если полезут — штраф заплатим, — успокоила я женщину. Но ребят из окон все-таки повытаскивала. Все равно концентрация запаха в салоне уже снизилась до допустимой. Так что пусть сидят внутри. Мало ли что мимо пролетать будет!

До города к нам подсели еще человек десять. Вполне терпимо. Но ребята взирали на них с ужасом.

М-да. Я и сама отвыкла от непринужденности некоторых девушек…

В частности, одна девочка, усевшаяся в автобус, была одета (в октябре месяце!!!) в топ, юбку-лейкопластырь, телесные колготки в сеточку (хоть ноги бы побрила!) и куртку из разряда (огрызок кожаный, ультрамодный). А по боевой раскраске могла сравниться только со светофором.

Ладно, бывает. Отсутствие вкуса — не порок, а болезнь. Но зачем же падать к Винеру на колени четыре раза?

И не надо говорить, что в движущемся автобусе тяжело удержаться в туфлях на 15-ти сантиметровой шпильке! Сама знаю! Но свободных мест больше половины! Могла бы и сесть, а не стоять рядом с нив чем не повинным элваром, постоянно касаясь его бедром.

Судя по лицу Винера, он готов был уже выкинуть нахалку в окно.

Пришлось забрать его к себе в компанию.

— Ёлка, а ваши девушки все такие?

— нет. Это уникальный вариант. Обычно они вполне безопасны для окружающих.

Элвар только фыркнул.

Не поверил.

Я бы тоже не поверила.

***

На автовокзале мы расстались с Березкой. Подруга посмотрела на расписание автобусов — и кивнула.

— Скоро и мой придет. Ёлка, я свяжусь с тобой. Через десять дней. Хорошо?

— Без вопросов, — отозвалась я. — Удачи. Ребята, стойте здесь.

А я пошла ловить такси.

Все-таки сразу знакомить ни в чем не повинных элваров с маршрутным транспортом в городе — это жестоко.

Наконец нашлось подходящее авто — честно говоря, я просто договорилась с водителем газели — и вернулась к ребятам.

— Ёлка, я так отвык от всего этого, — признался Лютик.

— Я тоже. Лють, держись. Ничто на свете не может нас вышибить из седла!

— Кроме тарана.

Я улыбнулась. И мы принялись утрамбовываться в 'газель'.

Элвары крутили головами по сторонам. А я сидела, как на иголках.

Мой дом. Моя семья. Мои родные…

Терн обнял меня и притянул к себе на колени.

— Успокойся, малышка…

— Не могу. Десять лет, Терн, десять лет!!!

— Для них — в три раза меньше.

— И что!? Что с того?! Как они меня встретят!? Мне просто страшно.

— Тише, любимая моя, тише…

Терн крепко обнимал меня, слегка укачивая, успокаивая, гладя по заплетенным в косу волосам…

И постепенно я стала успокаиваться.

— Все будет хорошо, родная моя… Все будет хорошо…

И я постепенно успокоилась.

Это — мои родные. Они меня тоже любят. И у меня есть Терн. Навсегда. Он меня тоже любит. И я его люблю. И все будет хорошо.

Я сильно подозревала, что элвар слегка внушил мне спокойствие, но он ведь из хороших побуждений. Типа валерьянки в малых дозах. Так что сердиться незачем. Все и так хорошо.

А вот и мой родной дом. Мой двор, в котором я выросла. Песочница, в которой я лупила братца совком. Качели, с которых он однажды спихнул меня. Береза, на которую я любила лазить…

Только двор стал меньше — или я выросла?

Наверное все вместе.

По лестнице мы поднимались медленно. Я не стала терзать домофон — на связках нашлись ключи от него. И вместо этого считала этажи.