Профессия – смертник - Симонова Мария - Страница 58

Каменная толща глыбы была пронизана, словно червивый плод, сетью ходов, соединяющих уютные пещерки – комнаты. В одной из них, полной беспорядка, бородач, смахнув одним движением на пол хлам со стола, усадил их в косматые мягкие кресла, а потом стал разворачивать перед ними прямо в воздухе какие-то безумно-непонятные объемные чертежи, потрясающие своим сложным совершенством, при этом неумолчно говоря, показывая, волнуясь и размахивая руками. Степанов переводчик удрученно молчал, вякнув лишь один раз: «Пространство…» Не в его силах было дать аналоги отвлеченным понятиям.

Убедившись, что его не понимают, хозяин яростно почесал в бороде, крякнул и, ухватив Степана за рукав, ринулся на выход. Растерянная Туаза поспешила следом. Миновав несколько поворотов, они ворвались в помещение, где стояла конструкция непонятного предназначения – этакое нагромождение из лопастей, спиц, рычагов и колес, посредине которого обнаружились два сиденья. В одно из них бухнулся бородач, в другое, повинуясь нетерпеливому жесту, сел Степан и за неимением третьего усадил Туазу к себе на колени. Хозяин не возражал: он тем временем дергал за рычаги и нажимал на педали. И вот уже колеса завертелись, лопасти задвигались – машина, качнувшись, оторвалась от пола. Потом стена гаража, расположенная позади, упала, и они задним ходом выплыли наружу.

– Не понимаю, что это за место? Куда мы попали? – спрашивала Туаза у Степана, между тем как их аппарат, развернувшись, устремился прочь от обиталища бородача в лишенную всяких ориентиров ясную безбрежность.

– Вам лучше знать, что за «местность» такого плана может быть расположена в девятнадцатом индексе, – отвечал Степан, осторожно придерживая Туазу за талию. Она, как ни странно, не возражала – видимо, была слишком озабочена происходящим.

– Я не слышала о существовании чего-либо подобного – ни в девятнадцатом, ни где-либо еще.

Степан покосился на бородача – тот увлеченно крутил педали, не прислушиваясь к не понятному ему разговору.

– Вы можете поручиться, что знаете всю галактику, каждый ее уголок?

– Я знаю одно, – резко сказала Туаза, – что в обитаемых мирах Империи ничего подобного нет!

– Значит, – пожал плечами Степан, – это место находится за пределами Империи.

– Но мой трансверсор показывает девятнадцатый индекс!

– Он сломался, – предположил Степан.

Туаза посмотрела на него со своим фирменным прищуром.

– Я постоянно задаюсь вопросом, – издевательски, чуть нараспев сказала она, – вы хоть что-нибудь понимаете в делах, в которые ввязались?

– Хорошо, – легко согласился он, – я ничего не понимаю. И в связи с этим тоже давно задаюсь одним вопросом: давайте-ка начистоту – зачем вы за мной увязались?

Туаза, чуть помедлив, ответила неожиданно:

– Потому, что вы похожи на мужчину. – Сказала это, не глядя, обычным своим тоном, походя напрочь выбив Степана из колеи. Он вспомнил ее растерянные глаза, когда он в гневе завалил ее на лестнице, вспомнил ее дерзкую наготу, неприступную даже в мыслях, и едва сдержался, чтобы не переложить руку ей на бедро – о да, это была истинная женщина! И уж Степану ли было не знать, как женщина может играть с человеком!

– Да ладно, – сказал он, – признайтесь честно, хотели выведать секрет моего оружия?

Она поглядела на него долго, с какой-то пристальной жалостью и отвернулась, не произнеся в ответ ни слова, но заставив его отчего-то горько пожалеть о сказанном.

Ну да, черт возьми, да. Не верил он, реальный смертник, что может быть нужен кому-то в этом мире сам по себе, без своего всемогущего «зверя». Боялся верить. Не просто боялся – не хотел.

А между тем впереди, прямо у них по курсу, давно уже возникла темная точка, с каждой минутой растущая и становившаяся все более похожей на еще одну глыбу, висевшую или, может быть, дрейфующую в бескрайнем воздушном океане. Этот новый архипелаг, похоже, и являлся их целью, и весь оставшийся до него путь они проделали в молчании.

Верхняя часть новой глыбы была усажена деревьями, казавшимися издалека зеленой шевелюрой на некоей бесформенной заготовке, сильно нуждающейся в скульпторе, способном оформить ее в лицо. Аппарат забрал выше, и посреди буйной поросли стала видна тонзура – небольшая травяная лужайка. На нее-то бородач и направил свою чудо-машину.

Из кресла, стоявшего в отдалении под лиственной сенью, навстречу им поднялся такой же невысокий человечек – главное его отличие от первого состояло, пожалуй, в отсутствии бороды. Он был явно заинтересован прибытием гостей, но бородач, приземлив аппарат и выскочив, направился вовсе не к нему: выхватив из недр своей летучей машины какую-то устрашающего вида железяку (монтировку, что ли?), он двинулся решительным шагом левее – туда, где чуть в стороне стоял знакомый агрегат с чернеющим посредине роковым ящиком. Не успел здешний хозяин и рта раскрыть, как бородач принялся крушить агрегат, особенно усердно лупя по ящику, по всему видать, в надежде раскроить его на «скорлупки». Как бы не так! Пойди-ка расколоти металлические стенки, толщиною в пять сантиметров! Поистине «зверская» работа.

Хозяин воспринял этот неожиданный акт вандализма с удивлением, но не более того: понаблюдав некоторое время за разрушителем, он тронул его за локоть и что-то вежливо спросил. «Тебе помочь?» – так почему-то показалось Степану, хотя разумнее было предположить, что вопрос означал, например: «В чем дело?» – или: «А не ополоумел ли ты часом?»

Бородач словно только этого и ждал: швырнул в сердцах монтировку в развороченный агрегат и пустился в эмоциональные объяснения, то и дело указывая на стоявших в сторонке гостей, время от времени пиная ногой в проклятый ящик. Безбородый слушал, кивая, потом махнул рукой гостям и обратился к ним, как показалось Степану, на чистом русском языке:

– Ну что же вы там стоите? Идите, идите сюда! Давайте-ка присядем все вместе и поговорим. Ведь вы этого хотите?

Да, признаться, с первой же минуты своего здесь появления они именно этого и хотели. Вот только не чаяли, что сумеют с такой легкостью преодолеть языковой барьер. Как вдруг получилось, что они его не просто преодолели, но и прекрасно оба поняли сказанное безбородым, для Степана пока оставалось загадкой, как, впрочем, и для Туазы, последовавшей на зов, с вопросительным недоумением взглядывая на идущего рядом партнера.

– Меня зовут Лефот, – первым делом представился хозяин, когда они уселись в тени дубов (именно дубов) в кресла, которых оказалось ровно четыре. – А моего друга – Сиперус. Я лингвист и вообще специалист в гуманитарных областях, а его призвание, как вы, может быть, уже поняли – конструирование различных аппаратов и всяческих систем, – Лефот тайком вздохнул, бросив взгляд на хмурящегося Сиперуса. – И он очень сожалеет о своей небольшой ошибке, приведшей к столь печальным последствиям. Он создал… – Тут Лефот произнес какое-то слово, от которого его язык просто каким-то чудом не завязался узлом, – …качающий энергию из подпространства, – пояснил он, как бы спохватившись.

Сиперус что-то воскликнул – как ни удивительно, но он теперь, похоже, тоже понимал русский. Лефот кивнул:

– Да-да – чистую энергию! Но! Дело в том, что в подпространстве рассеяно и некоторое количество массы – следствие ее утечки из близлежащей вселенной…

– Как это – близлежащей? – прервала Туаза, нахмурясь. – Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду вашу вселенную.

– Значит, мы сейчас…

– Вы сейчас в нашей, – спокойно пояснил Лефот и продолжил: – Так вот, в сборе этой массы и состоит предназначение черного ящика – это своего рода отстойник. При его наполнении масса отсылается обратно к вам. Сиперус не учел, к сожалению, что вы могли открыть подпространственную переброску. Что поделаешь – не рассчитал…

При этих словах Сиперус взорвался – он вскочил и сказал длинную речь, смысл которой был понятен и без перевода всем присутствующим: он, Сиперус, все рассчитал прекрасно, а его аппарат гениален. Дождавшись конца этой пламенной речи, Лефот вздохнул: